Обратившись предварительно в Совет с просьбой о переносе сроков. Уж им-то не откажут! Мне от имени и по поручению объявят благодарность – это кагебешники. Еще бы, такой крупный зверь им давно не попадался. А Витек снимет с меня премию. И вопрос с повышением, само собой, отпадет. В лучшем случае. А в худшем – решится в противоположном смысле. Особенно, если в конце концов выяснится, что эта законспирированная сеть то ли брачные объявления тасует в интересах какого-нибудь кооператива, то ли Пеночкину очередной безумный проект обсчитывает. Что вернее всего.
В следующую ночь приступ не повторяется. И к разгадке причины болезни мы не приближаемся ни на йоту. Гриша с Юриком удручены, я тоже, но вида не показываю. Что делать? Делать-то что? Хорошо было древним мудрецам. Они, чуть что, шасть в волшебную книгу, а там все расписано: этого – возлюбить, тому – голову отрубить. Вот бы у меня была такая книга...
Мои руки отдергиваются от клавиатуры, словно сведенные судорогой. Гриша, суетящийся возле «Цефала», смотрит на меня с испугом.
А может быть, такая книга где-то и есть? Например, в городской библиотеке?
– Тебя что, током ударило? – хватается за бороду Гриша, наблюдая, как я лихорадочно собираю свое снаряжение.
– Одну идейку решил проверить. Весьма многообещающую, – улыбаюсь я. Вот так-то, дружок. Этим и отличается лидер от рядовых исполнителей – способностью вырабатывать новые идеи.
– Красивое имя, – ухмыляется Гриша. – И даже уже пообещала? Значит, не откажет. Рад за тебя!
Читальный зал городской библиотеки почти пуст. Три скучающих пенсионера, две любознательных старшеклассницы да я. Выяснив у библиотекарши, что каталоги – этажом выше, я поднимаюсь по широкой лестнице в маленький, заставленный высокими ящиками зал. Здесь вообще никого, если не считать склонившейся над книгой седой библиографши.
Отыскав ящик с черными буквами «Пе» на передней стенке, я перелистываю карточки. Так. Пенкин Н. С. «Гуммированные детали машин». А следующая – Пенроуз, Роджер, Риндлер и Вольфганг, «Спиноры и пространство-время. Два-спинорное исчисление и релятивистские поля». Б-р-р!
Значит, столь простым способом я работы Пеночкина не отыщу. А может, они закрытые? Иди их вообще нет? Существуют же «черные дыры», в невообразимых количествах поглощающие научную информацию, но не генерирующие ни бита новой. Может, Петя из таких? Недаром у нас почти половина мировой численности ученых, а количество серьезных работ на порядок меньше. А в последнее время, после появления гиперсетей – на два. И если бы «черные дыры» поглощали только информацию! Но ведь приличную зарплату и тонны сосисок – тоже!
– Вам нужна какая-то помощь?
Изнывающая со скуки библиографша решила предложить мне свои услуги. Напрасно ты это сделала, бабушка! Сейчас я тебя озадачу...
– Меня интересуют работы Петра Васильевича Пеночкина. Это один талантливый инженер, работающий в области вычислительной техники. В вашем городе я проездом, у меня выкроился часок времени, и...
– Пети Пеночкина?! – ахает старая библиотечная крыса. – Вы тоже считаете, что он талантлив?
– Ну, разумеется! – отвечаю я, не успевая скрыть изумления. Но старушка воспринимает мою интонацию в смысле «как можно сомневаться?» и расцветает, словно цветик-семицветик.
– Вот и я всем говорю! Но мне никто не верит! Нет пророка в своем отечестве! И знаете, его работы совершенно нигде не хотят публиковать. Я мечтаю составить полную библиографию трудов Петра Васильевича и когда-нибудь обязательно сделало это. Но на сегодняшний день у него только семь статей и ни одной опубликованной монографии, хотя написано целых две. И уже в самых первых работах чувствуется незаурядность и оригинальность мышления...
Все ясно. Я еще позавчера заподозрил, что Пеночкин метит в непризнанные гении. Но что он способен убедить в этом еще хотя бы одного человека... М-да. Мир не без добрых людей. Библиографша входит в экстаз и начинает отчаянно жестикулировать. После слов «Увы, наша библиотека выписывать эти узкоспециальные журналы, конечно же, не в состоянии!» она сбивает на пол собственные очки. К счастью, они не разбиваются. Услужливо поднимая этот музейный экспонат, я наконец слышу то, что мне нужно.
– Но у меня лично есть их ксерокопии!
От удовольствия сообщить это старая карга краснеет.
Подбородок ее торжествующе приподнят, глаза сверкают. Когда-то Русь была Землей Обетованной для юродивых и непризнанных гениев. Но последние мало-помалу перебрались в Европу и за океан, а первые – остались. Нужно же кому-то подогревать эмоции экзальтированных старушек.
– И они у вас здесь?
– Вообще-то нет. Приносить в библиотеку такую ценность... Но как раз сегодня две из них у меня с собой! – счастливо смеется библиографша, демонстрируя вставные зубы. – И если вы очень попросите... И даже не очень, а просто попросите, – кокетливо улыбается она.
– Я очень прошу!
– Хорошо. Но только, ради Бога, обращайтесь с ними аккуратно!
Первая статья называлась «Особенности программного обеспечения многократно резервированных компьютерных сетей с топологией „двойное кольцо“. Опубликована в прошлом году. Пеночкин с тремя товарищами. Ничего особенного, рядовая работа. Зато вторая – „К вопросу создания кибернетического гомункулуса“ – меня заинтересовала. Издана шесть лет назад, и опубликовал ее Петя без соавторов. Все правильно. Лавров такая публикация не принесет, а разделана может быть в пух и прах! Особенно, если вторгнется в область исключительного пользования одной из наших мелких научных школок.
Я углубляюсь в чтение. Библиографша, поскрипывая половицами, удаляется за свой столик. Или это у нее суставы скрипят? Не забыть бы потом расхвалить статьи. А то наживу смертельного врага...
«Проблема создания „Homo Cyberneticus“, числившаяся в разряде разрешимых еще в шестидесятые годы, с каждым годом отодвигается футурологами на все более поздний срок [1, 2], а то и вообще ставится под сомнение [3 – 7]. Обусловлено это не только большим количеством нейронов в головном мозге человека, (порядка 1011) и еще большим числом связей между ними (по некоторым оценкам, [8, 9], до 1015). Гиперкомпьютеры с такими параметрами будут созданы уже в обозримом будущем [10]. Основная трудность заключается не в этом. Беда в том, что современная наука так и не смогла однозначно решить, что же представляет собой феномен „сознание“. Большинство ученых, не пытаясь уловить в сети определений это неизменно ускользающее в щели между психологией, философией, кибернетикой, еще добрым десятком наук и, наконец, религией неуловимое понятие, полагают, что сознание, подобно цепной реакции деления, вспыхивает при количестве логических элементов в системе и числе связей между ними, превышающих некоторые сакраментальные значения N и М, соответственно [11, 12].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
В следующую ночь приступ не повторяется. И к разгадке причины болезни мы не приближаемся ни на йоту. Гриша с Юриком удручены, я тоже, но вида не показываю. Что делать? Делать-то что? Хорошо было древним мудрецам. Они, чуть что, шасть в волшебную книгу, а там все расписано: этого – возлюбить, тому – голову отрубить. Вот бы у меня была такая книга...
Мои руки отдергиваются от клавиатуры, словно сведенные судорогой. Гриша, суетящийся возле «Цефала», смотрит на меня с испугом.
А может быть, такая книга где-то и есть? Например, в городской библиотеке?
– Тебя что, током ударило? – хватается за бороду Гриша, наблюдая, как я лихорадочно собираю свое снаряжение.
– Одну идейку решил проверить. Весьма многообещающую, – улыбаюсь я. Вот так-то, дружок. Этим и отличается лидер от рядовых исполнителей – способностью вырабатывать новые идеи.
– Красивое имя, – ухмыляется Гриша. – И даже уже пообещала? Значит, не откажет. Рад за тебя!
Читальный зал городской библиотеки почти пуст. Три скучающих пенсионера, две любознательных старшеклассницы да я. Выяснив у библиотекарши, что каталоги – этажом выше, я поднимаюсь по широкой лестнице в маленький, заставленный высокими ящиками зал. Здесь вообще никого, если не считать склонившейся над книгой седой библиографши.
Отыскав ящик с черными буквами «Пе» на передней стенке, я перелистываю карточки. Так. Пенкин Н. С. «Гуммированные детали машин». А следующая – Пенроуз, Роджер, Риндлер и Вольфганг, «Спиноры и пространство-время. Два-спинорное исчисление и релятивистские поля». Б-р-р!
Значит, столь простым способом я работы Пеночкина не отыщу. А может, они закрытые? Иди их вообще нет? Существуют же «черные дыры», в невообразимых количествах поглощающие научную информацию, но не генерирующие ни бита новой. Может, Петя из таких? Недаром у нас почти половина мировой численности ученых, а количество серьезных работ на порядок меньше. А в последнее время, после появления гиперсетей – на два. И если бы «черные дыры» поглощали только информацию! Но ведь приличную зарплату и тонны сосисок – тоже!
– Вам нужна какая-то помощь?
Изнывающая со скуки библиографша решила предложить мне свои услуги. Напрасно ты это сделала, бабушка! Сейчас я тебя озадачу...
– Меня интересуют работы Петра Васильевича Пеночкина. Это один талантливый инженер, работающий в области вычислительной техники. В вашем городе я проездом, у меня выкроился часок времени, и...
– Пети Пеночкина?! – ахает старая библиотечная крыса. – Вы тоже считаете, что он талантлив?
– Ну, разумеется! – отвечаю я, не успевая скрыть изумления. Но старушка воспринимает мою интонацию в смысле «как можно сомневаться?» и расцветает, словно цветик-семицветик.
– Вот и я всем говорю! Но мне никто не верит! Нет пророка в своем отечестве! И знаете, его работы совершенно нигде не хотят публиковать. Я мечтаю составить полную библиографию трудов Петра Васильевича и когда-нибудь обязательно сделало это. Но на сегодняшний день у него только семь статей и ни одной опубликованной монографии, хотя написано целых две. И уже в самых первых работах чувствуется незаурядность и оригинальность мышления...
Все ясно. Я еще позавчера заподозрил, что Пеночкин метит в непризнанные гении. Но что он способен убедить в этом еще хотя бы одного человека... М-да. Мир не без добрых людей. Библиографша входит в экстаз и начинает отчаянно жестикулировать. После слов «Увы, наша библиотека выписывать эти узкоспециальные журналы, конечно же, не в состоянии!» она сбивает на пол собственные очки. К счастью, они не разбиваются. Услужливо поднимая этот музейный экспонат, я наконец слышу то, что мне нужно.
– Но у меня лично есть их ксерокопии!
От удовольствия сообщить это старая карга краснеет.
Подбородок ее торжествующе приподнят, глаза сверкают. Когда-то Русь была Землей Обетованной для юродивых и непризнанных гениев. Но последние мало-помалу перебрались в Европу и за океан, а первые – остались. Нужно же кому-то подогревать эмоции экзальтированных старушек.
– И они у вас здесь?
– Вообще-то нет. Приносить в библиотеку такую ценность... Но как раз сегодня две из них у меня с собой! – счастливо смеется библиографша, демонстрируя вставные зубы. – И если вы очень попросите... И даже не очень, а просто попросите, – кокетливо улыбается она.
– Я очень прошу!
– Хорошо. Но только, ради Бога, обращайтесь с ними аккуратно!
Первая статья называлась «Особенности программного обеспечения многократно резервированных компьютерных сетей с топологией „двойное кольцо“. Опубликована в прошлом году. Пеночкин с тремя товарищами. Ничего особенного, рядовая работа. Зато вторая – „К вопросу создания кибернетического гомункулуса“ – меня заинтересовала. Издана шесть лет назад, и опубликовал ее Петя без соавторов. Все правильно. Лавров такая публикация не принесет, а разделана может быть в пух и прах! Особенно, если вторгнется в область исключительного пользования одной из наших мелких научных школок.
Я углубляюсь в чтение. Библиографша, поскрипывая половицами, удаляется за свой столик. Или это у нее суставы скрипят? Не забыть бы потом расхвалить статьи. А то наживу смертельного врага...
«Проблема создания „Homo Cyberneticus“, числившаяся в разряде разрешимых еще в шестидесятые годы, с каждым годом отодвигается футурологами на все более поздний срок [1, 2], а то и вообще ставится под сомнение [3 – 7]. Обусловлено это не только большим количеством нейронов в головном мозге человека, (порядка 1011) и еще большим числом связей между ними (по некоторым оценкам, [8, 9], до 1015). Гиперкомпьютеры с такими параметрами будут созданы уже в обозримом будущем [10]. Основная трудность заключается не в этом. Беда в том, что современная наука так и не смогла однозначно решить, что же представляет собой феномен „сознание“. Большинство ученых, не пытаясь уловить в сети определений это неизменно ускользающее в щели между психологией, философией, кибернетикой, еще добрым десятком наук и, наконец, религией неуловимое понятие, полагают, что сознание, подобно цепной реакции деления, вспыхивает при количестве логических элементов в системе и числе связей между ними, превышающих некоторые сакраментальные значения N и М, соответственно [11, 12].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28