Потапов резко развернувшись со всего маха заехал старику стволом в глаз. Тот охнул и как подкошенный свалился на землю. Толи от толчка, толи от неожиданности Потапов нажал на курок, прогремел выстрел, бульдозерист тут же принялся лихорадочно перезаряжать оружие, представляя, как из кустов выскакивает разъяренный "хозяин тайги".
Но вместо этого из малинника понесся густой мат.
- Эй, вы что там, охренели, что ли, совсем?!
И вместо медведя на поляну выбрался злющий как собака Гарик. Он после обеда уже успел слинять в ближайший распадок, где созрела сладкая таежная малина, и совсем не ожидал подобного "салюта" в честь своего появления.
Так что возвращение охотников получилось совсем не радостное. Мало того что Гарик поливал руганью бульдозериста, так еще и Цибуля пилил его всю дорогу.
- И треба тебе было возвиртаться в ту сторону да як бестолково? Шо у тебя, зенки совсем повылазили?
- Ну, а что ты под выстрел-то лезешь? - пробовал оправдаться Потапов, но вдвоем они его окончательно заклевали.
К возвращению в лагерь глаз хохла закрылся напрочь. Так что ужин у нас прошел отлично - было и вкусно и весело.
За радостной суетой вокруг добычи мы с Андреем как-то забыли про те выстрелы, что слышали с вершины сопки, а потом каждодневная тяжелая работа отодвинула то странное происшедшее на задний план.
А через два дня приехал Куцов. Мы как раз собирались на обед, когда из-за поворота реки донеся свирепый рев дизеля, лязг гусениц и на противоположном берегу показался вездеход - приземистая, лобастая машина на гусеницах.
Достигнув прииска вездеход развернулся, лихо форсировала зажатую в новое русло Катугу и, натужно ревя, выбрался на площадку. Все знали, что первая бригада совсем рядом, но за два с лишним месяца это был первый визит соседей. Я почему-то подумал, что приехал Рыжий, но лязгнула дверца кабины, и все опешили, увидев лицо приехавшего. Это было весьма живописное зрелище правый глаз "таежного гостя" закрывала синюшная опухоль, левая щека казалась разодранной, глубокие ссадины украшали лоб, а раздувшиеся губы невольно наводили на мысль, что по ним совсем недавно долго и упорно били сапогами.
Медленно, с трудом мужик выбрался из кабины. Он оказался небольшого роста, с круглым, бочонкообразным туловищем и несуразно-длинными руками, свисавшими ниже колен.
Пока мы рассматривали эту жертву несчастного случая, из вездехода вылез еще один человек - длинный, худой, чуть сутулящийся, чем-то неуловимо напоминавший нашего Гарика. Такая же сверхкороткая прическа, впалые щеки, только глаза темные, какой-то собачьей красоты, да в изгибе носа и форме губ чувствовалось что-то дикое, мятежное, совсем не то, что у нашего "пофигиста". Щеку длинного так же украшал приличный фингал, да и губы его были разбиты до африканских стандартов.
- Здорово, соседи! - стараясь говорить как-то даже весело, обратился к нам первый гость. - Приятного аппетита!
- Спасибо и без аппетита хорошо летит, - за всех ответил Иванович, и я поразился, взглянув на его лицо. Оно словно окаменело, лишь глаза метали молнии. Коротко кивнув гостям, он повел их в свой вагончик.
- Кто это? - спросил я у всеведущего Цибули.
- Це Куцый, бригадир першей бригады, - пояснил тот.
Я тут же вспомнил разговоры нашего Чапая по радио с каким-то Куцым. Кличка шла не только от фигуры, но и от фамилии - Куцов. Судя по рассказам старожилов, Куцов, так же как Иванович, был из старых артельных рабочих, бригадиром его поставили в первый раз.
Мы уже сели обедать, когда со стороны домика раздался приглушенный стенами крик. Сначала слышался голос Чапая, слов разобрать мы не могли, но чувствовалось, что он материт во всю глотку своих гостей. Затем к нему присоединились еще два голоса, в одном явно чувствовались оправдательные тона, а два других напирали, давили своей мощью. Вскоре дверь распахнулась, и наружу как пробка вылетел один из гостей, тот самый, худой. С силой захлопнув дверь, он цветисто послал оставшихся в вагончике. Ломаной, подпрыгивающей походкой гость подошел к нам и сел на скамейку. Лицо парня передергивалось неврастеническим тиком, подрагивающие пальцы никак не могли успокоиться.
-Чего они там раскричались? - спросил сидевший напротив парня Потапов.
- Да ну их на хрен! - отмахнулся гость. - Лучше жратвы насыпьте.
Олег наворочал ему полную миску каши, тот с жадностью хватанул первую ложку и скривился. Артельщики удивленно переглянулись. Гречка была сварена с мясом косули и посыпана диким луком.
- Что, не вкусно? - спросил обеспокоено повар.
- Зубы, - пояснил длинный и, оскалившись в гримасе продемонстрировал свой кровоточащий рот. Штук пять передних зубов у него были выбиты напрочь, белели только оставшиеся корешки.
-Как же это тебя угораздило? - ехидно спросил кто-то из артельщиков. Поди упал?
- Ага, упал, прямо на монтировку, - буркнул длинный, все-таки пытаясь хоть немного поесть. - А Куцый бригаде сапоги чистил своей тушей.
- С чего это вы так порезвились? - спросил Андрей.
- С чего, с чего... Будто сам не знаешь, с чего... С водяры такая фигня всегда получается. Пережрались как суки и давай друг с другом счеты сводить. Отпраздновали, называется...
- Что праздновали? - удивился Цибуля. - Якой такой еще праздник?
- Простой, - криво ухмыльнулся длинный. - Окончание работ. Река сама рекультивацию сделала. Наводнение как жахнуло, еле технику успели увести. И где плотина, где отвалы все сровняло. Обрадовались все. А Рыжий, сука, откуда-то канистру спирта приволок. Непонятно где и прятал, гад! Говорил, у вертолетчиков перекупил, за золотишко. Ну и нажрались. Слово за слово, давай все обиды поминать. А из Куцего бригадир как из моей задницы наковальня. Вложили ему от всей души. Я полез защищать, и мне монтировкой по зубам досталось. Весь вагончик разбомбили, рацию вдребезги! Труба, в общем...
Отставив почти нетронутой кашу, длинный замолк, взял кружку с чаем и так же морщась, начал осторожно пить.
Рассказ гостя произвел сильное впечатление, все сразу же зашумели, загалдели. Кто начал вспоминать похожие случаи, кто просто высказывал свое осуждение. Между тем длинный, не расставаясь с кружкой, тихонько вылез из-за стола, отошел в сторону и уселся на ствол лиственницы, принесенной на берег недавним половодьем. К нему так же с кружкой чая в руках подсел Гарик и начал что-то выспрашивать. Судя по всему, они давно друг друга знали. Оба худые, мосластые, с короткими стрижками.
- Как они похожи, - невольно сказал я.
Андрей оторвался от кружки, глянул в сторону поваленной лиственницы, и, продолжая прихлебывать чай, заметил:
- Тоже, видно, сиделец, уголовничек... Видишь, все пальцы синие от наколок? Такие всегда найдут о чем поговорить.
Тем временем закончили разговор и бригадиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Но вместо этого из малинника понесся густой мат.
- Эй, вы что там, охренели, что ли, совсем?!
И вместо медведя на поляну выбрался злющий как собака Гарик. Он после обеда уже успел слинять в ближайший распадок, где созрела сладкая таежная малина, и совсем не ожидал подобного "салюта" в честь своего появления.
Так что возвращение охотников получилось совсем не радостное. Мало того что Гарик поливал руганью бульдозериста, так еще и Цибуля пилил его всю дорогу.
- И треба тебе было возвиртаться в ту сторону да як бестолково? Шо у тебя, зенки совсем повылазили?
- Ну, а что ты под выстрел-то лезешь? - пробовал оправдаться Потапов, но вдвоем они его окончательно заклевали.
К возвращению в лагерь глаз хохла закрылся напрочь. Так что ужин у нас прошел отлично - было и вкусно и весело.
За радостной суетой вокруг добычи мы с Андреем как-то забыли про те выстрелы, что слышали с вершины сопки, а потом каждодневная тяжелая работа отодвинула то странное происшедшее на задний план.
А через два дня приехал Куцов. Мы как раз собирались на обед, когда из-за поворота реки донеся свирепый рев дизеля, лязг гусениц и на противоположном берегу показался вездеход - приземистая, лобастая машина на гусеницах.
Достигнув прииска вездеход развернулся, лихо форсировала зажатую в новое русло Катугу и, натужно ревя, выбрался на площадку. Все знали, что первая бригада совсем рядом, но за два с лишним месяца это был первый визит соседей. Я почему-то подумал, что приехал Рыжий, но лязгнула дверца кабины, и все опешили, увидев лицо приехавшего. Это было весьма живописное зрелище правый глаз "таежного гостя" закрывала синюшная опухоль, левая щека казалась разодранной, глубокие ссадины украшали лоб, а раздувшиеся губы невольно наводили на мысль, что по ним совсем недавно долго и упорно били сапогами.
Медленно, с трудом мужик выбрался из кабины. Он оказался небольшого роста, с круглым, бочонкообразным туловищем и несуразно-длинными руками, свисавшими ниже колен.
Пока мы рассматривали эту жертву несчастного случая, из вездехода вылез еще один человек - длинный, худой, чуть сутулящийся, чем-то неуловимо напоминавший нашего Гарика. Такая же сверхкороткая прическа, впалые щеки, только глаза темные, какой-то собачьей красоты, да в изгибе носа и форме губ чувствовалось что-то дикое, мятежное, совсем не то, что у нашего "пофигиста". Щеку длинного так же украшал приличный фингал, да и губы его были разбиты до африканских стандартов.
- Здорово, соседи! - стараясь говорить как-то даже весело, обратился к нам первый гость. - Приятного аппетита!
- Спасибо и без аппетита хорошо летит, - за всех ответил Иванович, и я поразился, взглянув на его лицо. Оно словно окаменело, лишь глаза метали молнии. Коротко кивнув гостям, он повел их в свой вагончик.
- Кто это? - спросил я у всеведущего Цибули.
- Це Куцый, бригадир першей бригады, - пояснил тот.
Я тут же вспомнил разговоры нашего Чапая по радио с каким-то Куцым. Кличка шла не только от фигуры, но и от фамилии - Куцов. Судя по рассказам старожилов, Куцов, так же как Иванович, был из старых артельных рабочих, бригадиром его поставили в первый раз.
Мы уже сели обедать, когда со стороны домика раздался приглушенный стенами крик. Сначала слышался голос Чапая, слов разобрать мы не могли, но чувствовалось, что он материт во всю глотку своих гостей. Затем к нему присоединились еще два голоса, в одном явно чувствовались оправдательные тона, а два других напирали, давили своей мощью. Вскоре дверь распахнулась, и наружу как пробка вылетел один из гостей, тот самый, худой. С силой захлопнув дверь, он цветисто послал оставшихся в вагончике. Ломаной, подпрыгивающей походкой гость подошел к нам и сел на скамейку. Лицо парня передергивалось неврастеническим тиком, подрагивающие пальцы никак не могли успокоиться.
-Чего они там раскричались? - спросил сидевший напротив парня Потапов.
- Да ну их на хрен! - отмахнулся гость. - Лучше жратвы насыпьте.
Олег наворочал ему полную миску каши, тот с жадностью хватанул первую ложку и скривился. Артельщики удивленно переглянулись. Гречка была сварена с мясом косули и посыпана диким луком.
- Что, не вкусно? - спросил обеспокоено повар.
- Зубы, - пояснил длинный и, оскалившись в гримасе продемонстрировал свой кровоточащий рот. Штук пять передних зубов у него были выбиты напрочь, белели только оставшиеся корешки.
-Как же это тебя угораздило? - ехидно спросил кто-то из артельщиков. Поди упал?
- Ага, упал, прямо на монтировку, - буркнул длинный, все-таки пытаясь хоть немного поесть. - А Куцый бригаде сапоги чистил своей тушей.
- С чего это вы так порезвились? - спросил Андрей.
- С чего, с чего... Будто сам не знаешь, с чего... С водяры такая фигня всегда получается. Пережрались как суки и давай друг с другом счеты сводить. Отпраздновали, называется...
- Что праздновали? - удивился Цибуля. - Якой такой еще праздник?
- Простой, - криво ухмыльнулся длинный. - Окончание работ. Река сама рекультивацию сделала. Наводнение как жахнуло, еле технику успели увести. И где плотина, где отвалы все сровняло. Обрадовались все. А Рыжий, сука, откуда-то канистру спирта приволок. Непонятно где и прятал, гад! Говорил, у вертолетчиков перекупил, за золотишко. Ну и нажрались. Слово за слово, давай все обиды поминать. А из Куцего бригадир как из моей задницы наковальня. Вложили ему от всей души. Я полез защищать, и мне монтировкой по зубам досталось. Весь вагончик разбомбили, рацию вдребезги! Труба, в общем...
Отставив почти нетронутой кашу, длинный замолк, взял кружку с чаем и так же морщась, начал осторожно пить.
Рассказ гостя произвел сильное впечатление, все сразу же зашумели, загалдели. Кто начал вспоминать похожие случаи, кто просто высказывал свое осуждение. Между тем длинный, не расставаясь с кружкой, тихонько вылез из-за стола, отошел в сторону и уселся на ствол лиственницы, принесенной на берег недавним половодьем. К нему так же с кружкой чая в руках подсел Гарик и начал что-то выспрашивать. Судя по всему, они давно друг друга знали. Оба худые, мосластые, с короткими стрижками.
- Как они похожи, - невольно сказал я.
Андрей оторвался от кружки, глянул в сторону поваленной лиственницы, и, продолжая прихлебывать чай, заметил:
- Тоже, видно, сиделец, уголовничек... Видишь, все пальцы синие от наколок? Такие всегда найдут о чем поговорить.
Тем временем закончили разговор и бригадиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124