Она была неблагородной по происхождению, как и моя Анастасия, и, осматривая ее ухоженный дом, я видел перед собой мое будущее хозяйство. Но пан Мешко тоже крестьянин от рождения, его посвятили в рыцари на поле боя за доблесть. У него не было героя-отца и двадцати поколений знати за спиной.
Пан Конрад завел разговор с пани Ричезой.
— Да, пан Конрад, Греч прибыла без приключений, девушка просто чудо! Эта ваша новая математика действительно замечательная вещь. Я не сомневаюсь, что к Рождеству у нас появится с дюжину новых учительниц.
— А что со школами?
— Все в порядке. В восьми деревнях уже достаточно школ, и, думаю, к зиме проблема будет не в них, а в нехватке образованных преподавателей.
— Дюжина за первый год — это даже больше, чем я надеялся. Учебники?
— Мы уже приступили к делу и приобрели первые экземпляры в Цешине. Но, судя по тому, как все продвигается, четыре дюжины ко времени нам не собрать.
— Неприятно. Были какие-нибудь вести от отца Игнация?
— Еще нет. Но у нас возникли проблемы с поиском купца, который бы направлялся в Краков.
— Так. Если не будет никаких вестей еще несколько недель, попытайтесь найти профессионального писца в Цешине.
— Но их услуги очень дороги, пан Конрад. Мы и так выбиваемся из бюджета.
— Ну, превышение бюджета не так страшно, как провал всего проекта. Нам нужны книги.
— Извините, пан Конрад, — встрял я, — о чем идет речь?
— Пани Ричеза и я организуем систему школ. Следующей зимой у нас будут работать около дюжины школ с Рождества до весеннего посева.
— Школы?.. Учить чему? Кого? Зачем?..
— Да, школы! Чтение, письмо и арифметика — для начинающих. Для людей Ламберта. А преподают добрые девушки пани Ричезы.
— Крестьянам? С какими-то крестьянскими девушками в качестве учителей?
— Пан Владимир, можно вам напомнить, что вы проявляете все признаки влюбленности по отношению к недостойной крестьянке? Что вы находитесь под крышей дома человека, который родился среди этих несчастных, обделенных судьбой людей? И, если уж на то пошло, самое важное дело в жизни женщин — это рождать и растить детей, что, кстати, включает и их образование, а мы, мужчины, можем только помогать им в этом по мере своих сил. А теперь сейчас же извинитесь перед пани Ричезой.
Черт, черт, черт! Но я поклялся защищать этого человека. О том, чтобы завязать с ним драку, не могло быть и речи. Мне оставалось только извиниться.
Я только начал это делать, когда вошел пан Мешко, и Конрад поспешил поприветствовать его.
— Пан Мешко! Поздоровайтесь со своим новым соседом!
— Что?.. Пан Конрад! О чем это вы?
— Граф Ламберт даровал мне земли, примыкающие к вашим.
— Поздравляю! Но… это может быть только гористая местность. Там нет пригодной для пашни земли.
— Ваша правда. Но я планирую делать из угля и известняка известковый раствор, потом заготовлю немного леса и, возможно, выращу пару овец.
— Ну, это может сработать. Но как вы собираетесь кормить своих людей?
— Очевидно, мне придется закупать продукты, и это одна из причин, почему я хотел поговорить с вами. Надеюсь стать вашим лучшим клиентом.
— Да, я лучше буду иметь дело с вами, пан Конрад, чем с каким-нибудь венгерским купцом, но нам следует все обговорить. У меня тут появилась новая бочка пива, которую надо бы оприходовать. Пойдем в мою комнату.
Пани Ричеза завязала оживленный разговор с Кристиной, остальные девушки окружили их. Вскоре все дамы переместились на кухню. Я думал, меня совсем бросили, но нет. У меня оставалась моя Анастасия.
ГЛАВА 3
На следующий день, по дороге в Цешин, я сказал:
— Пан Конрад, вы говорили о паровых машинах…
— О конденсаторных паровых двигателях. Да?
— Расскажите мне, как они действуют? Вы когда-то видели подобные устройства?
— Ну… я видел похожий двигатель в музее, но это не то, что нам нужно. Понимаешь, там есть ствол шахты, который наклонен под углом сорок пять градусов, — заметив выражение моего лица, он нарисовал в воздухе угол так, чтобы я понял, — и я не знаю, насколько велика должна быть труба в длину, но думается, мне удастся собрать более простой механизм, который тоже будет работать.
— Вы правы, я видел бревно на шагающем ходу, и мне оно не показалось простой штукой.
— Неужели? Где?
— В соляных копях, в Кракове.
— Пан Владимир, мы обязательно посетим это место. Но вернемся к моему двигателю. Представь себе брус с двумя отверстиями снизу и одним — сверху. Одно из нижних отверстий снабжено клапаном, который позволяет воде проникать внутрь, но не дает ей вытекать наружу. От него же отходит длинная труба, конец которой находится в воде. Второе нижнее отверстие тоже имеет трубу — скажем, длиной ярдов в восемь, — ведущую к другому брусу с другим клапаном снизу, который впускает и не выпускает воду. Эти клапаны можно сделать из простых кусочков кожи, свободно прикрывающих отверстие.
— Я примерно представляю, о чем вы.
— Прекрасно. К верхнему отверстию каждого бруса мы подводим трубу от котла — то есть большого котелка с хорошей крышкой. Между котлом и каждым брусом у нас есть клапан, закрывающийся и открывающийся только с нашей помощью. Все еще поспеваешь за мной?
— Да.
— Замечательно. Теперь мы открываем паровой клапан, и нижняя труба наполняется паром. Воздух в трубе вытесняется в верхнюю трубу.
— А… ну да. Под котлом горит огонь.
— Конечно. Теперь закрываем паровой клапан. Пар в нижней трубе охлаждается и превращается обратно в воду, которая занимает гораздо меньше места, чем пар. Клапан в верхней трубе не даст воздуху поступить обратно, поэтому в нижнюю трубу всасывается вода, занимая освобожденное место.
— О…
— Ты когда-нибудь пил через соломинку?
— Соломинку?.. Нет, но однажды, когда я болел, мать заставила меня пить горячее пиво через перо цапли.
— Это одно и то же. Пока наполняется нижняя труба, мы освобождаем верхнюю от воздуха тем же способом, как и нижнюю. Когда нижняя труба наполнилась, открываем нижний паровой клапан и закрываем верхний. Я, кстати, сейчас подумал, что обоими паровыми клапанами можно управлять с помощью одной ручки. Вода переливается из нижней трубы в верхнюю и поднимается на шестнадцать ярдов. Закрытие паровых клапанов повторяет процесс. Вообще-то я не знаю, насколько глубока та шахта, но наверняка больше шестнадцати ярдов. Почему бы нам не наделать много труб, каждая из которых будет снабжать водой трубу над собой? Нам понадобятся только две паровые линии, одну для четных и одну — для нечетных труб.
— Вот здорово, пан Конрад!..
Некоторое время мы ехали молча, пока я переваривал информацию. Потом я сказал:
— А зачем нам надо много труб? Почему бы не сделать просто одну длинную?
— Есть предел всасывающей способности. Я сказал «всасывается», потому что это легче себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Пан Конрад завел разговор с пани Ричезой.
— Да, пан Конрад, Греч прибыла без приключений, девушка просто чудо! Эта ваша новая математика действительно замечательная вещь. Я не сомневаюсь, что к Рождеству у нас появится с дюжину новых учительниц.
— А что со школами?
— Все в порядке. В восьми деревнях уже достаточно школ, и, думаю, к зиме проблема будет не в них, а в нехватке образованных преподавателей.
— Дюжина за первый год — это даже больше, чем я надеялся. Учебники?
— Мы уже приступили к делу и приобрели первые экземпляры в Цешине. Но, судя по тому, как все продвигается, четыре дюжины ко времени нам не собрать.
— Неприятно. Были какие-нибудь вести от отца Игнация?
— Еще нет. Но у нас возникли проблемы с поиском купца, который бы направлялся в Краков.
— Так. Если не будет никаких вестей еще несколько недель, попытайтесь найти профессионального писца в Цешине.
— Но их услуги очень дороги, пан Конрад. Мы и так выбиваемся из бюджета.
— Ну, превышение бюджета не так страшно, как провал всего проекта. Нам нужны книги.
— Извините, пан Конрад, — встрял я, — о чем идет речь?
— Пани Ричеза и я организуем систему школ. Следующей зимой у нас будут работать около дюжины школ с Рождества до весеннего посева.
— Школы?.. Учить чему? Кого? Зачем?..
— Да, школы! Чтение, письмо и арифметика — для начинающих. Для людей Ламберта. А преподают добрые девушки пани Ричезы.
— Крестьянам? С какими-то крестьянскими девушками в качестве учителей?
— Пан Владимир, можно вам напомнить, что вы проявляете все признаки влюбленности по отношению к недостойной крестьянке? Что вы находитесь под крышей дома человека, который родился среди этих несчастных, обделенных судьбой людей? И, если уж на то пошло, самое важное дело в жизни женщин — это рождать и растить детей, что, кстати, включает и их образование, а мы, мужчины, можем только помогать им в этом по мере своих сил. А теперь сейчас же извинитесь перед пани Ричезой.
Черт, черт, черт! Но я поклялся защищать этого человека. О том, чтобы завязать с ним драку, не могло быть и речи. Мне оставалось только извиниться.
Я только начал это делать, когда вошел пан Мешко, и Конрад поспешил поприветствовать его.
— Пан Мешко! Поздоровайтесь со своим новым соседом!
— Что?.. Пан Конрад! О чем это вы?
— Граф Ламберт даровал мне земли, примыкающие к вашим.
— Поздравляю! Но… это может быть только гористая местность. Там нет пригодной для пашни земли.
— Ваша правда. Но я планирую делать из угля и известняка известковый раствор, потом заготовлю немного леса и, возможно, выращу пару овец.
— Ну, это может сработать. Но как вы собираетесь кормить своих людей?
— Очевидно, мне придется закупать продукты, и это одна из причин, почему я хотел поговорить с вами. Надеюсь стать вашим лучшим клиентом.
— Да, я лучше буду иметь дело с вами, пан Конрад, чем с каким-нибудь венгерским купцом, но нам следует все обговорить. У меня тут появилась новая бочка пива, которую надо бы оприходовать. Пойдем в мою комнату.
Пани Ричеза завязала оживленный разговор с Кристиной, остальные девушки окружили их. Вскоре все дамы переместились на кухню. Я думал, меня совсем бросили, но нет. У меня оставалась моя Анастасия.
ГЛАВА 3
На следующий день, по дороге в Цешин, я сказал:
— Пан Конрад, вы говорили о паровых машинах…
— О конденсаторных паровых двигателях. Да?
— Расскажите мне, как они действуют? Вы когда-то видели подобные устройства?
— Ну… я видел похожий двигатель в музее, но это не то, что нам нужно. Понимаешь, там есть ствол шахты, который наклонен под углом сорок пять градусов, — заметив выражение моего лица, он нарисовал в воздухе угол так, чтобы я понял, — и я не знаю, насколько велика должна быть труба в длину, но думается, мне удастся собрать более простой механизм, который тоже будет работать.
— Вы правы, я видел бревно на шагающем ходу, и мне оно не показалось простой штукой.
— Неужели? Где?
— В соляных копях, в Кракове.
— Пан Владимир, мы обязательно посетим это место. Но вернемся к моему двигателю. Представь себе брус с двумя отверстиями снизу и одним — сверху. Одно из нижних отверстий снабжено клапаном, который позволяет воде проникать внутрь, но не дает ей вытекать наружу. От него же отходит длинная труба, конец которой находится в воде. Второе нижнее отверстие тоже имеет трубу — скажем, длиной ярдов в восемь, — ведущую к другому брусу с другим клапаном снизу, который впускает и не выпускает воду. Эти клапаны можно сделать из простых кусочков кожи, свободно прикрывающих отверстие.
— Я примерно представляю, о чем вы.
— Прекрасно. К верхнему отверстию каждого бруса мы подводим трубу от котла — то есть большого котелка с хорошей крышкой. Между котлом и каждым брусом у нас есть клапан, закрывающийся и открывающийся только с нашей помощью. Все еще поспеваешь за мной?
— Да.
— Замечательно. Теперь мы открываем паровой клапан, и нижняя труба наполняется паром. Воздух в трубе вытесняется в верхнюю трубу.
— А… ну да. Под котлом горит огонь.
— Конечно. Теперь закрываем паровой клапан. Пар в нижней трубе охлаждается и превращается обратно в воду, которая занимает гораздо меньше места, чем пар. Клапан в верхней трубе не даст воздуху поступить обратно, поэтому в нижнюю трубу всасывается вода, занимая освобожденное место.
— О…
— Ты когда-нибудь пил через соломинку?
— Соломинку?.. Нет, но однажды, когда я болел, мать заставила меня пить горячее пиво через перо цапли.
— Это одно и то же. Пока наполняется нижняя труба, мы освобождаем верхнюю от воздуха тем же способом, как и нижнюю. Когда нижняя труба наполнилась, открываем нижний паровой клапан и закрываем верхний. Я, кстати, сейчас подумал, что обоими паровыми клапанами можно управлять с помощью одной ручки. Вода переливается из нижней трубы в верхнюю и поднимается на шестнадцать ярдов. Закрытие паровых клапанов повторяет процесс. Вообще-то я не знаю, насколько глубока та шахта, но наверняка больше шестнадцати ярдов. Почему бы нам не наделать много труб, каждая из которых будет снабжать водой трубу над собой? Нам понадобятся только две паровые линии, одну для четных и одну — для нечетных труб.
— Вот здорово, пан Конрад!..
Некоторое время мы ехали молча, пока я переваривал информацию. Потом я сказал:
— А зачем нам надо много труб? Почему бы не сделать просто одну длинную?
— Есть предел всасывающей способности. Я сказал «всасывается», потому что это легче себе представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70