Пока они ругались, я заметил, что Наталья сидит за столом ниже меня: это давало мне приятную возможность обозревать вырез ее платья. Не знаю, почему подобное зрелище так заинтересовало меня, я ведь тысячу раз видел ее обнаженной, но что было, то было.
Вскоре всем, и мне в том числе, стало понятно, что оба спорщика считали себя правыми, а одна свинья слишком похожа на любую другую.
Я сказал, что теперь мне все стало ясно и что я принял решение. Объявил первому, что свинья принадлежит ему, и он может забирать ее домой. Потом обратился ко второму и заявил, что свинья принадлежит ему, и он тоже может забирать ее домой. Потом назначил им плату за суд — с каждого по половине свиньи и приказал разрубить животное за пределами лагеря. Таким образом, каждый получал по половине свиньи.
Один из спорщиков поинтересовался, как я получу свою плату. Я сказал, что обе мои половинки бегают где-то в лесу, и если он увидит их, то пусть обязательно принесет мне. Я думал, что удачно пошутил.
Он серьезно кивнул и ответил:
— Конечно, мой господин.
Через две недели йомены появились снова, каждый тащил по половине свиньи, которые они нашли в лесу, все еще соединенные вместе.
Мне возвратили мою собственность, и оба признали мое решение отличным.
Всякое бывает. Отец рассказывал мне подобные истории.
На повестке дня оставался только формальный запрос двух моих подданных, собиравшихся пожениться.
Как сеньор, я имел право провести ночь с невестой, до того как она перейдет к жениху, или же принять от будущего мужа откуп и не трогать девушку. Мне традиция не нравилась. Или невеста влюблена в жениха и тогда не захочет меня, или же она беременна, тогда уже я буду опасаться повредить ребенку, или все сразу.
Я всегда уступал невесте право решать. Черт, я достаточно уставал, удовлетворяя желающих.
Естественно, я всегда давал разрешение на женитьбу, но им нравилось устраивать полноценную церемонию. Я спросил у отца девушки, благословил ли он данный брак. Да. Благословил ли его отец жениха? Да. Знает ли кто-либо из присутствующих причину, по которой брак не может совершиться? Никто не знает. Я кивнул пану Владимиру.
— Знайте все, что брак между Марией Складовской, дочерью Томаша Складовского, и Михаилом Коперником, сыном…
Я чуть не упал со стула. Мария Складовская — девичье имя женщины-ученого, прославившейся как Мария Кюри, после того, как она вышла замуж за француза. А Михаил Коперник произвел революцию во всей современной науке.
И они заключали брак?
Через мгновение верх взяло чувство истории. Коперник родился в пятнадцатом веке, Кюри — в девятнадцатом, а я застрял в тринадцатом. Имена просто совпали.
Очевидно.
Но я попросил Наталью сделать пометку в записях, чтобы меня извещали обо всех детях, которых они нарожают. Возможно, у нас намечался гений.
Танцы прошли прекрасно. Мы с Кристиной показали всем польку и мазурку, которые со временем стали очень популярными. Наверное, все дело в том, что ты можешь держать в объятиях женщину, не являющуюся твоей женой, на публике, не вызывая нареканий в свою сторону.
Йомены показали мужской танец, который подразумевал внушительные прыжки и лязганье сталкивающихся топоров. Выходило что-то среднее между танцем, сражением и воинскими экзерсисами. Йомены смутно напоминали группу каратистов, отрабатывающих ката — без изящной отточенности движений артистов Национального балета, но с огромной экспрессией.
В перерыве между танцами я вытащил сделанную собственными руками деревянную рамку. Она состояла из двух маленьких прямых палок в два ярда длиной, которые крепились так, чтобы их можно было передвигать, подгоняя расстояние между ними до нужного размера.
Я объявил конкурс.
— Дарю шесть серебряных гривен тому, кто пролезет через самое узкое отверстие!
Необычное состязание, но шесть гривен — почти недельная зарплата. Соревнование вызвало оживление. Маленький Петр Кульчиньский выиграл, но Кристину этим не впечатлил.
— Прекрасно, — заявил я. — Меня беспокоили воры, могущие пробраться в наш новый дом. Теперь я знаю, какой ширины делать окна.
Вообще же мероприятие имело огромный успех, и мы договорились в дальнейшем устраивать танцы каждые две недели. Со временем появился даже деревянный танцпол.
Я уже готовился к очередной поездке в Окойтц, когда как-то раз на дороге появился гонец.
Монах Роман Маковский приехал на муле, с рясой, поднятой буквально до пояса. Когда он спустился на землю, я заметил, что внутренняя поверхность бедер бедняги стерта в кровь. В чрезвычайном возбуждении, хромая, он бросился к нам с паном Владимиром.
— Пан Конрад! Слава Богу, я нашел вас!..
— Успокойся дитя мое, в чем дело?
— Тадеуш, лодочник! Его собираются убить!
— Тебе лучше начать сначала.
— Помните лодочника, с которым мы ехали в Краков? Этой весной вы написали ему письмо с печатью графа Ламберта и послали через мой монастырь. Так как я знал нужного человека, то и доставил письмо сам. Он собирался в тот день отправиться в Сац, но сказал, что ответит, как только вернется в Краков. Вы помните оленя, которого Тадеуш застрелил прошлой осенью у Дунайца? В общем, две недели назад он убил еще одного на том же самом месте. Только вот этот оказался не настоящим оленем, а приманкой. Когда Тадеуш вылез из лодки, чтобы забрать тушу, люди барона арестовали его за браконьерство. Они бы его сразу же повесили, только вот с ним оказалось письмо от графа Ламберта, а барону очень не хотелось оскорблять такого важного господина, как ваш сеньор. Он кинул Тадеуша в темницу и написал Ламберту, что если тот не заплатит выкуп, Тадеуша повесят через шесть недель! Опять же письмо прошло через мой монастырь, и я получил разрешение доставить его лично. Пан Ламберт сказал, что это не его дело, и вы можете поступать так, как посчитаете нужным. Поэтому я приехал сюда и еле нашел вас…
— Тогда у нас есть еще месяц, прежде чем его повесят. Не надо поддаваться панике, — рассудил я. — Письмо барона с тобой?
Парень передал его мне, и я начал читать. Средневековые письма просто складывали и скрепляли печатью, если оно содержало личные сведения. На этом письме печать болталась на ленте. Они не используют конверты, но пергамент выбирают очень плотный.
— Барон Пшемысл требует четыре тысячи гривен? За одного паршивого оленя? — задохнулся я от возмущения.
— К тому же за ненастоящего оленя, — добавил пан Владимир. — Я слышал об этом Тадеуше, его браконьерские замашки многим поперек горла стоят. Но кузен Пшемысл пожадничал даже больше обычного.
— Ты ему родственник? — удивился я.
— Он мне троюродный брат. Не ест ничего, кроме свежеубитых зверей.
— Надеюсь, заработает подагру.
— Он ею уже страдает… А откуда вы знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70