Но как же быть? Я столкнулся с ужасной дилеммой, и меня мучила совесть. Девушка получила традиционное английское воспитание, и ее политические взгляды, если они у нее вообще имелись, были наверняка консервативными. Она бы пришла в ужас, узнай, что я — советский агент. Кроме того, это означало бы поставить ее перед выбором, непосильным для юной неопытной девушки. Ей пришлось бы или предать меня, любимого человека, или предать родину, верность которой всасывается с молоком матери. С другой стороны, если я порву с ней без убедительных причин, она никогда этого не поймет, и наш разрыв будет для нее страшным ударом.
Я сделал несколько слабых попыток отдалиться от нее, сказав, что я наполовину еврей, а ее отцу, презиравшему евреев, черномазых и итальяшек, это вряд ли понравится. Когда и это не помогло, я решил выбрать из двух зол меньшее и стал готовиться к свадьбе. Стараясь успокоить свою совесть, я говорил себе, что оказался в том же положении, что и солдат во время войны, который женился перед тем, как его послали на фронт. Я утешал себя надеждой, что все обойдется и ничего страшного со мной не произойдет.
В октябре 1954 года преподобный Джон Стотт, известный в то время проповедник, обвенчал нас в церкви Св. Петра на Норт-Одли-стрит. Мы провели медовый месяц на юге Франции, а вернувшись, поселились в квартире моей матери на Баронз-корт.
Много лет спустя, когда я был уже в тюрьме и моя жена обо всем узнала, она сказала, что мое решение было правильным. Мои сыновья, которых я увидел вновь лишь через двадцать с лишним лет и все им рассказал, рассудили так же. Это служит мне некоторым утешением, однако не снимает с меня вины перед женой, да и всей семьей за те боль и горе, которые я им причинил.
Выяснив, что мне удалось получить всю оперативно-разведывательную информацию, которой располагал отдел «Y», я дал понять, что хотел бы работать за рубежом. Так как реорганизация отдела «Y» в связи с операцией «Берлинский туннель» предполагала, что мое место «номера два» все равно должен был занять американский коллега, это, похоже, всех устраивало. В начале 1955 года я получил назначение в Берлин.
Глава восьмая
Берлинская резидентура была самым крупным филиалом Интеллидженс сервис за рубежом. Причины этого очевидны: западный сектор Берлина представлял собой маленький остров, аванпост западного мира на коммунистической территории. Расположенный в самом сердце Германской Демократической Республики, он находился в непосредственной близости от большого контингента советских войск, как наземных, так и ВВС. Но еще более уникальным было то, что, по крайней мере до 1961 года, когда была возведена берлинская стена, здесь не было четко установленной границы, как таковой, отделявшей этот аванпост от окружающей его территории. И хотя граница зоны действительно пролегала между двумя странами, а по сути между двумя мирами с диаметрально противоположными идеологиями и экономическими системами, можно было без труда попасть из Западного Берлина в Восточный и обратно, как, скажем, с Хаммерсмит на Пиккадилли. На главных улицах были контрольно-пропускные пункты, не мешавшие, впрочем, передвижению людей в обоих направлениях. В метро никакой проверки вообще не было. Все это делало Берлин идеальным центром разведывательной деятельности, и предоставлявшиеся здесь возможности использовались по максимуму.
Наряду с широкой агентурной сетью английской, французской и, конечно же, американской разведок здесь уверенно действовали и «новички» — западногерманские секретные службы.
Все они, одни с величайшим профессионализмом, другие безнадежно дилетантски, засылали бесчисленных агентов в Восточную Германию с самыми разнообразными целями и заданиями. К этому, конечно же, необходимо добавить, что восточные разведки, и в первую очередь советская и восточногерманская, отнюдь не были менее активны. Таким образом Берлин превратился в настоящий шпионский клубок, нити от которого расходились во все стороны. Создавалось впечатление, что по крайней мере каждый второй взрослый берлинец работал на ту или иную разведку, а то и на несколько сразу.
Помимо благоприятных для работы условий, сложившихся в результате специфического положения Берлина, статус Великобритании как одной из оккупационных сил давал Интеллидженс сервис ни с чем не сравнимые финансовые и административные преимущества. Эта разведка действовала в Берлине, используя в качестве прикрытия не дипломатические службы, а армию или Контрольную комиссию. Обе организации располагали возможностями для того, чтобы, не привлекая внимания, предоставить «крышу» любому количеству сотрудников, необходимых для берлинской резидентуры. Финансовые соображения также не имели значения: расходы на содержание всего штата разведки покрывались оккупационными издержками, то есть полностью за счет немецких налогоплательщиков. Всем этим пользовались без ограничений.
Вскоре после моего прибытия летом и осенью 1955 года состоялся целый ряд совещаний и встреч для обсуждения реорганизации филиала Интеллидженс сервис в Германии и перераспределения обязанностей между различными резидентурами. Главным обсуждавшимся вопросом были пути достижения основной задачи Интеллидженс сервис: проникновение в СССР и другие социалистические государства в меняющихся условиях постсталинской эры. С каждым годом становилось все очевиднее, что военные конфликты нежелательны, а надо готовиться к затяжной «холодной войне», которая может продлиться несколько десятилетий.
В этих соображениях важное место отводилось Берлину. Именно здесь, как полагали, сложились наиболее благоприятные условия для контактов с советскими гражданами и контингентом вооруженных сил. И главное наступление должно вестись именно отсюда. Считалось, что другими подходящими для подобных операций территориями были Финляндия, Индия, Австрия и, возможно, Бонн. В этих точках оживленнее, чем где бы то ни было, происходило общение советского дипломатического корпуса с местными политическими и общественными деятелями, и нашим агентам было проще! установить с ними связь.
В ходе берлинских совещаний Джордж Янг, один из самых энергичных и деятельных заместителей шефа разведки, изложил два основных направления, по которым отныне и впредь должна действовать британская разведка: во-первых, добывать политическую информацию, чтобы судить о намерениях Советов; во-вторых, получать научные разведданные, чтобы следить за прогрессом СССР в области вооружений.
Тогда же Янг составил служебную записку, в которой изложил свой взгляд на роль агента в современном мире, взгляд, как мне кажется, рисующий слишком лестный образ шпиона, однако содержащий и долю правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Я сделал несколько слабых попыток отдалиться от нее, сказав, что я наполовину еврей, а ее отцу, презиравшему евреев, черномазых и итальяшек, это вряд ли понравится. Когда и это не помогло, я решил выбрать из двух зол меньшее и стал готовиться к свадьбе. Стараясь успокоить свою совесть, я говорил себе, что оказался в том же положении, что и солдат во время войны, который женился перед тем, как его послали на фронт. Я утешал себя надеждой, что все обойдется и ничего страшного со мной не произойдет.
В октябре 1954 года преподобный Джон Стотт, известный в то время проповедник, обвенчал нас в церкви Св. Петра на Норт-Одли-стрит. Мы провели медовый месяц на юге Франции, а вернувшись, поселились в квартире моей матери на Баронз-корт.
Много лет спустя, когда я был уже в тюрьме и моя жена обо всем узнала, она сказала, что мое решение было правильным. Мои сыновья, которых я увидел вновь лишь через двадцать с лишним лет и все им рассказал, рассудили так же. Это служит мне некоторым утешением, однако не снимает с меня вины перед женой, да и всей семьей за те боль и горе, которые я им причинил.
Выяснив, что мне удалось получить всю оперативно-разведывательную информацию, которой располагал отдел «Y», я дал понять, что хотел бы работать за рубежом. Так как реорганизация отдела «Y» в связи с операцией «Берлинский туннель» предполагала, что мое место «номера два» все равно должен был занять американский коллега, это, похоже, всех устраивало. В начале 1955 года я получил назначение в Берлин.
Глава восьмая
Берлинская резидентура была самым крупным филиалом Интеллидженс сервис за рубежом. Причины этого очевидны: западный сектор Берлина представлял собой маленький остров, аванпост западного мира на коммунистической территории. Расположенный в самом сердце Германской Демократической Республики, он находился в непосредственной близости от большого контингента советских войск, как наземных, так и ВВС. Но еще более уникальным было то, что, по крайней мере до 1961 года, когда была возведена берлинская стена, здесь не было четко установленной границы, как таковой, отделявшей этот аванпост от окружающей его территории. И хотя граница зоны действительно пролегала между двумя странами, а по сути между двумя мирами с диаметрально противоположными идеологиями и экономическими системами, можно было без труда попасть из Западного Берлина в Восточный и обратно, как, скажем, с Хаммерсмит на Пиккадилли. На главных улицах были контрольно-пропускные пункты, не мешавшие, впрочем, передвижению людей в обоих направлениях. В метро никакой проверки вообще не было. Все это делало Берлин идеальным центром разведывательной деятельности, и предоставлявшиеся здесь возможности использовались по максимуму.
Наряду с широкой агентурной сетью английской, французской и, конечно же, американской разведок здесь уверенно действовали и «новички» — западногерманские секретные службы.
Все они, одни с величайшим профессионализмом, другие безнадежно дилетантски, засылали бесчисленных агентов в Восточную Германию с самыми разнообразными целями и заданиями. К этому, конечно же, необходимо добавить, что восточные разведки, и в первую очередь советская и восточногерманская, отнюдь не были менее активны. Таким образом Берлин превратился в настоящий шпионский клубок, нити от которого расходились во все стороны. Создавалось впечатление, что по крайней мере каждый второй взрослый берлинец работал на ту или иную разведку, а то и на несколько сразу.
Помимо благоприятных для работы условий, сложившихся в результате специфического положения Берлина, статус Великобритании как одной из оккупационных сил давал Интеллидженс сервис ни с чем не сравнимые финансовые и административные преимущества. Эта разведка действовала в Берлине, используя в качестве прикрытия не дипломатические службы, а армию или Контрольную комиссию. Обе организации располагали возможностями для того, чтобы, не привлекая внимания, предоставить «крышу» любому количеству сотрудников, необходимых для берлинской резидентуры. Финансовые соображения также не имели значения: расходы на содержание всего штата разведки покрывались оккупационными издержками, то есть полностью за счет немецких налогоплательщиков. Всем этим пользовались без ограничений.
Вскоре после моего прибытия летом и осенью 1955 года состоялся целый ряд совещаний и встреч для обсуждения реорганизации филиала Интеллидженс сервис в Германии и перераспределения обязанностей между различными резидентурами. Главным обсуждавшимся вопросом были пути достижения основной задачи Интеллидженс сервис: проникновение в СССР и другие социалистические государства в меняющихся условиях постсталинской эры. С каждым годом становилось все очевиднее, что военные конфликты нежелательны, а надо готовиться к затяжной «холодной войне», которая может продлиться несколько десятилетий.
В этих соображениях важное место отводилось Берлину. Именно здесь, как полагали, сложились наиболее благоприятные условия для контактов с советскими гражданами и контингентом вооруженных сил. И главное наступление должно вестись именно отсюда. Считалось, что другими подходящими для подобных операций территориями были Финляндия, Индия, Австрия и, возможно, Бонн. В этих точках оживленнее, чем где бы то ни было, происходило общение советского дипломатического корпуса с местными политическими и общественными деятелями, и нашим агентам было проще! установить с ними связь.
В ходе берлинских совещаний Джордж Янг, один из самых энергичных и деятельных заместителей шефа разведки, изложил два основных направления, по которым отныне и впредь должна действовать британская разведка: во-первых, добывать политическую информацию, чтобы судить о намерениях Советов; во-вторых, получать научные разведданные, чтобы следить за прогрессом СССР в области вооружений.
Тогда же Янг составил служебную записку, в которой изложил свой взгляд на роль агента в современном мире, взгляд, как мне кажется, рисующий слишком лестный образ шпиона, однако содержащий и долю правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102