С. О. Макаров
Мичман Макаров был назначен на период летней кампании 1869 года вахтенным начальником на двух-башенную броненосную лодку «Русалка». Уже когда плавание подходило к концу, «Русалка», следуя финскими шхерами, коснулась камня и получила пробоину. Повреждение было незначительным, и на него никто не обратил внимания. «Мы прикоснулись к камню при таком малом ходе, — вспоминает Макаров, — и так плавно, что как командир, так и все бывшие наверху были уверены, что лодка не потерпела никакого повреждения». На всякий случай, однако, было приказано осмотреть все трюмы. «Русалка» имела два дна. При осмотре второго, внутреннего дна не было обнаружено никаких повреждений, но когда открыли горловину в носовом отделении, из междудонного пространства хлынула вода. Стало ясно, что корабль получил пробоину, но в каком именно месте, — выяснить оказалось невозможным: за исключением узких горловин, никакого сообщения с междудонным пространством не было. Лишь прильнув ухом к одной из горловин, можно было услышать журчание воды. Между тем вода в трюме все прибывала и прибывала. Определили, что в междудонье поступает около пятидесяти ведер воды в минуту. Такую незначительную прибыль воды с успехом можно было бы приостановить, пустив в ход машинные помпы, способные откачать до семисот ведер воды в минуту. Но второе дно лишало возможности подступиться к пробоине и подвести к ней водоотливные средства.
Создавалось тяжелое и вместе с тем нелепое положение: боевому кораблю, имевшему водонепроницаемые переборки, из-за ничтожной пробоины, с которой без всякого труда можно было бы справиться собственными средствами, угрожала гибель. «Русалка» оказалась в совершенно беспомощном положении и, несомненно, погибла бы, если бы не приткнулась на мель. Двойное дно, которое имела «Русалка», при такой аварии не только не служило средством спасения, но и вело к гибели. Порочность подобной конструкции современного корабля поразила Макарова.15
В том же году фрегат «Олег», столкнувшись с броненосной батареей «Кремль», получил огромную пробоину почти в пять с половиной квадратных метров и пошел ко дну.
В одну кампанию две серьезные аварии! Одна, закончившаяся сравнительно благополучно, другая — повлекшая гибель корабля. «Случай с „Русалкой“ и фрегатом „Олег“, — пишет в это время Макаров, — имели решающее значение на всю мою последующую службу и привели меня к убеждению, что в технике морского дела в наше переходное время надо ко всему относиться критически и ни в чем не верить на слово. Нужно воображать себе различные положения, в какие судно может быть поставлено, и обсуждать все средства, которые придется употребить в этих случаях».
Наблюдательность и привычка ко всему относиться критически были развиты в Макарове очень сильно. Он видел не только бросающиеся в глаза грубые просчеты в конструкциях современных ему кораблей, но и «мелочи». Макаров понимал, что организация и техника исправления повреждений во флоте далеки от совершенства, разрешением же проблемы непотопляемости16 корабля практически никто не занимался.
Для заделки пробоин на кораблях издавна применяли пластырь, изготовляя его из большого куска просмоленной парусины. Казалось бы, в этом деле необходимо обеспечить прежде всего прочность пластыря и быстроту подведения его под пробоину. Однако пластырь обычно начинали изготовлять лишь после того, как корабль получал пробоину. Старались удалить воду при помощи судовых водоотливных средств и одновременно делали пластырь: заготовляли нужных размеров парусину, просмаливали ее, подводили под пробоину, натягивали, укрепляли и т. д.
Во время плавания на фрегате «Дмитрий Донской» Макаров убедился, сколь сложна и длительна вся эта процедура. На рейде Порто-Гранде немецкий пароход «Бисмарк» получил от другого парохода, неумело развернувшегося, небольшую пробоину в левом борту. Мичман Макаров поспешил на «Бисмарк», чтобы принять участие в спасательных работах, и оказался свидетелем того, как десять матросов в течение трех суток изготовляли пластырь. Подобную же картину Макаров наблюдал и на других судах, терпевших аварии. Именно такими медленными и непрактичными способами заделки пробоин пользовались повсюду, как на военных, так и на торговых судах. И решительно никому не приходила в голову простая мысль, что готовый пластырь нужно всегда иметь под рукою, подобно пожарному насосу или огнетушителю. Макаров первым предложил это делать.
Как изготовить такой пластырь, из какого материала, какую придать ему форму, как действовать при его наложении на пробоину — ответ на все эти вопросы Макаров дал в специально составленной им инструкции, подобной «пожарному расписанию». Это первое свое предложение, как и все последующие, Макаров разработал очень основательно.
Еще более обстоятельно разработал Макаров систему водоотливных труб, располагаемых между двумя днищами. Он стремился к тому, чтобы пробоина, полученная в любом месте подводной части корабля, не только не вела бы к его гибели, но даже не выводила бы его из строя. Для этого Макаров считал необходимым соблюдать четыре следующих правила:
1) чтобы каждый междудонный отсек в случае надобности быстро и надежно герметически отделялся от всех остальных частей корабля;
2) чтобы вода через специальную систему труб могла откачиваться из каждого отделения машинными помпами;
3) чтобы на корабле всегда был готовый пластырь для заделки пробоины снаружи;
4) чтобы иметь приспособление, при помощи которого можно было бы немедленно определить, в каком отделении образовалась течь и до какого уровня поднялась вода.
Одно из этих положений легло в основу проекта водоотливной системы, разработанного и предложенного мичманом Макаровым в том же 1869 году. По этому проекту, две мощные магистральные трубы, проложенные по дну корабля во всю его длину, соединились ответвлениями со всеми отделениями двойного дна. «Таким образом, — писал Макаров, — при присоединении этих труб к мощным водоотливным паровым помпам машинного отделения можно будет при любой пробоине немедленно откачать этими помпами воду».
Кроме того, Макаров подготовил проект устройства водомерных трубок, соединяющих трюмные отделения с верхней палубой. С помощью плавающих в этих трубках поплавков и прикрепленных к ним передаточных лент можно было наблюдать за уровнем воды в трюме. Позже Макаров усовершенствовал эту систему, установив в верхнем конце водомерной трубки свисток. Если в каком-нибудь герметически закрытом отсеке трюма вода начнет подыматься, то воздух в отсеке будет сжиматься и, вырываясь через водомерную трубку наружу, ударит в свисток и подаст тревожный сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103