1. Вагон с адмиралом находится под охраной союзных держав.
2. На этом вагоне будут подняты флаги Англии, Северо-Американских Соединенных Штатов, Франции, Японии и Чехо-Словакии.
3. Чехи имеют поручение конвоировать вагон адмирала до Иркутска.
4. В Иркутске адмирал будет передан Высшему Союзному Командованию (т. е. генералу Жанену).
Действительно, битком набитый людьми вагон с адмиралом вскоре изукрасился флагами перечисленных наций и, в таком виде, в хвосте чешского эшелона, двинулся в Иркутск…
Было уже почти темно…, когда поезд пришел на ст. Иркутск. Начальник эшелона почти бегом направился к Сыравану. Спустя некоторое время он вернулся и с видимым волнением сообщил мне, что адмирала решено передать Иркутскому революционному правительству. Сдача назначена на 7 часов вечера…».
Итак, вагонц стояли в Иркутске. Поздно вечером, около 9 часов, А. В. Колчаку и В. Н. Пепеляеву объявили, что они арестованы Политцентром. Конвой во главе с заместителем командующего войсками Политцентра капитаном А. Г. Нестеровым сопроводил Колчака, Пепеляева, некоторых офицеров в губернскую тюрьму. Колчака поместили в камеру № 5. Она оказалась его последним пристанищем на этом свете. Камера холодная. Хотя Анна Васильевна незадолго до отъезда из Омска утеплила ему шинель, но все равно было холодно. Он был простужен. Общие условия содержания адмирала были пакостными…
О. Гришина-Алмазова, вдова генерала А. Н. Гришина-Алмазова, также заключенная в губернскую тюрьму, в дальнейшем освобожденная и эмигрировавшая, писала: «Адмирал был помещен в нижнем этаже, в одиночной камере № 56*…(номер камеры назван неточно; она имела № 5-й.)
Одиночный корпус в три этажа помещался в отдельном дворе, в котором было 64 камеры. Камеры были невелики: 8 шагов в длину, 4 — в ширину. У одной стены железная кровать. У другой — железный столик и неподвижный табурет. На стене полка для посуды. В углу выносное ведро, таз и кувшин для умывания. В двери камеры было прорезано окошко для передачи пищи. Над ним небольшое стеклянное отверстие — волчок. Колчак очень волновался. Он мало ел, почти не спал и, нервно кашляя, быстро шагал по камере, измученный ежедневными томительными допросами и подавленный безмерностью катастрофы, ответственность за которую он не хотел перелагать на других…
Свет гас в 8 часов. Из коридоров, освещенных огарками свечей, доносилась лишь брань красноармейцев, суливших расстрелы и казни».
21 января Политцентр вынужден был передать власть коммунистам, созданному ими Военно-революционному комитету во главе с А. А. Ширямовым.
Еще до ареста А. В. Колчака. 7 января, Политцентром была создана Чрезвычайная следстве-нная комиссия под председательством меньшевика К. А. Попова, которого затем ревком заменил большевиком, председателем Иркутской губчека С. Г. Чудновским. Следственная комиссия готовилась к обстоятельному допросу А. В. Колчака и приступила к нему 21 января. Последний допрос состоялся 6 февраля, когда вопрос о расстреле был уже решен. По поведению допраши-ваемых, общей обстановке Колчак чувствовал, что будет расстрелян. Ведь он давно уже ленин-ским руководством был объявлен вне закона. Однако Александр Васильевич надеялся, что все же будут соблюдены формальности: будет суд и казнь состоится по его приговору.
В январе А. В Колчак был объявлен «врагом народа». В какой момент, кем? Правительствен-ного документа на этот счет никогда опубликовано не было. Возможно, само оно такового не принимало, его руководство давало лишь распоряжение в том или ином виде. Или «врагом народа» Колчак был объявлен местной властью, по своей инициативе.
Имеется такой документ, как «Телеграмма Сибирского ревкома и Реввоенсовета 5 армии всем ревкомам и штабам в Восточной Сибири об аресте Колчака» от 18 января 1920 г. Текст ее гласит: «Чита, Верхнеудинск, Иркутск. «Именем Революционной Советской России Сибирский революционный комитет и Реввоенсовет 5 армии объявляет изменника и предателя рабоче-крестьянской России Колчака врагом народа и вне закона, приказывают вам остановить его поезд, арестовать весь штаб, взять Колчака живого или мертвого. Перед исполнением этого приказа не останавливайтесь ни перед чем, если не можете захватить силой, разрушьте железнодорожный путь, широко распубликуйте приказ. Каждый гражданин Советской России обязан все силы употребить для задержания Колчака и в случае его бегства обязан его убить.
Председатель Сибревкома Смирнов Реввоенсовет 5 Грюнштейн (Врид) командарма 5 Устичев».
Из документа видно, что сибирское руководство на 18 января еще не знало об официальном аресте Колчака Политцентром в Иркутске за 3 дня до того. 21 января с передачей им власти большевистскому губревкому Колчак официально стал уже его арестантом. Вероятно, в тот же день (20 января) или на следующий И. Н. Смирнову стало известно, что Колчак находится в тюрьме. По крайней мере из документа от 23 января это видно. И. Н. Бурсак (Б. Блатлиндер), вступавший в должность коменданта Иркутска, называет время переговоров его со Смирновым даже «17 или 18 января». Здесь, конечно, издержки памяти. Переговоры могли состояться не ранее 20 января. Но нас больше интересует поставленный выше вопрос: кто и когда объявил Колчака «врагом народа» и «вне закона», о чем сказано в телеграмме Сибревкома и РВС-5. В ней речь идет о принятии такого постановления центральной властью вообще. В постановлении же Иркутского Военревкома о расстреле А. В. Колчака и В. Н. Пепеляева в мотивировке этого акта сказано о принятии такового «Советом Народных Комиссаров» республики. Текст постановления не приводился ни в этом, ни в других случаях и им. Мотивировка могла быть дана на основе той телеграммы и информации из последующих переговоров и от высылавшегося через линию фронта непосредственного представителя Сибревкома. Обращает на себя внимание адресное указание на высший орган, принявший постановление, — Совнарком. Скорей всего так оно и могло быть. Решить вопрос мог этот орган, если не официально, коллективно, то лично его председатель, вождь В. И. Ленин. Но опять же документа или упоминания о принятии такого решения в Москве не обнаружено, по-видимому, и не будет обнаружено, ибо бытовала практика принятия и отдачи Лениным лично самых кардинальных распоряжений на места, причем сугубо конспиративно, тайных. Что касается даты принятия в Москве решения (в том или ином виде) об объявлении А. В. Колчака вне закона, то она вырисовывается достаточно отчетливо: 20-го же января или днем двумя ранее. Сдается, что так произошло и на сей раз. Сибревкомом и РВС-5-й, тем более Иркутский ревком постановления не имели, а действовали лишь на основе шифрован-ных телеграфных распоряжений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69