Куда делся настрой? Часто и они ничего не могут объяснить.
Как-то «Арарат», который я тренировал, вопреки всем ожиданиям проиграл ростовскому СКА. Только недели через две ребята начали признаваться: мы думали, что легко их обыграем. Самоуверенность обернулась поражением.
Психологический настрой команды – материя тонкая. За одной неудачей может последовать вторая и третья. Потерять игру, как мы говорим, легко, найти ее чрезвычайно сложно. Утрачивается уверенность, и игрок перестает делать то, что великолепно умеет.
Настраивая команду, приходится анализировать и свои собственные ошибки, выверять каждый свой шаг, каждое слово. Труднее всего тренеру, когда потерян контакт. Почему он потерян? – в этом тоже надо разбираться и разбираться. То ли игрокам надоели диктаторские методы, то ли, наоборот, не идет на пользу чрезмерная демократичность, переросшая просто-напросто в привычку не подчиняться многим требованиям.
Одно время в «Спартаке» был тренером Василий Николаевич Соколов, уважаемый футболист, бывший капитан команды. И вот когда мы проигрывали, он с нами не разговаривал. Обижался. Ну, спрашивается, на что, за что? Разве мы стремились проиграть, разве мы не хотели выиграть? Конечно, такое поведение тренера коробило игроков, не прибавляло достоинства и самому Соколову.
Когда армия наступает, и у солдат и у командования великолепное настроение, полное единение. Но ведь насколько армия крепка, проверяется и поражением. Способны ли командиры выработать верную тактику в трудных условиях, поднять дух бойцов, настроить их на новое наступление? И венец тренерского искусства – умение себя вести в экстремальных ситуациях.
Приходилось слышать от режиссеров: «Не идет спектакль…» Спектакль никнет на корню, дух исчезает. Почему? Кажется, все было учтено, выверено на репетициях, удачно прошла премьера. За ней еще множество спектаклей… Даже режиссеру не дано предугадать, как сложится сегодняшний спектакль. Я говорю «даже», потому что у режиссера и актеров нет соперника, а у тренера он есть, и от него можно ждать сюрпризов. Он ведь тоже хочет выиграть и, вполне возможно, именно в этот день настроен на победу больше, чем всегда, более организован, более агрессивен, больше может.
И уж никак не представишь, что режиссер входит в гримерную к актеру перед третьим звонком со словами: «Трактовку образа меняем…» А мы нередко делаем предыгровую установку уже в раздевалке.
В день игры особенно внимательно вглядываешься в команду. Как она утром встала, как делает зарядку… Когда игроки едут на матч, видно, в каком они состоянии. Не знаю, кто как, а я, будучи тренером, придавал этим минутам большое значение. Терпеть не мог разговоров в автобусе, музыки. Если игрок сосредоточен, он продумывает все и вся, нервная система у него уже напряжена, уже подключена к предстоящей игре. И в раздевалке должна быть такая же собранность, сосредоточенность. Есть она или нет – это улавливаешь по многим деталям: как футболист снял свою «цивильную» одежду, как надевает майку, зашнуровывает бутсы… Вроде бы все идет нормально, ты все учел, но это еще не значит, что обеспечена победа.
Бывали, конечно, приятные неожиданности: соперник сильнее, кажется, рассчитывать не на что, но твоя команда на подъеме, и ты сам чувствуешь в себе необычайный заряд, передаешь его ребятам. А ведь иногда к ним не пробиться.
Умение настроить команду – дар. Ему нельзя обучить. Каждому тренеру, опираясь на основы психологии, законы общения, приходится изобретать свой велосипед – на чужом далеко не уедешь. Потому что не найти двух одинаковых игроков, не то что двух одинаковых команд.
Очень верную мысль высказал как-то Сергей Вайцеховский, бывший тренер сборной страны по плаванию: мы знаем, как подготовить спортсмена физически, технически, но не всегда знаем, как подготовить его бойцовские качества.
Некоторые тренеры стараются помочь игроку во время матча. Но мне кажется, когда футболист выходит на поле, он должен быть свободен от тренерской опеки, одергиваний, иметь возможность раскрыть свои лучшие свойства. Разумеется, иногда что-то подсказываешь – как поменять тактику, как целесообразней действовать. Но давать беспрерывные указания, наверное, нельзя. Это нервирует, а порой и подавляет игрока.
У каждого тренера обычно есть своя излюбленная позиция для наблюдения за матчем. Валерий Лобановский сидит всегда на тренерской скамье у кромки поля вместе с запасными игроками. Иной раз вносит коррективы в действия команды.
А Константин Иванович Бесков садится на трибуне, где-нибудь в верхних рядах. И уже оттуда дает указания помощникам – благо налажена своя связь – по части замены или коррекций. Когда спрашиваешь, почему вы смотрите с такой верхотуры, ведь оттуда сложно управлять игрой, он отвечает, что, во-первых, перед выходом на поле все объяснил игрокам и нечего мешать им выполнять заданное, а во-вторых, сверху все видишь. Действительно, оттуда четко просматриваются все позиции, комбинации, их развитие.
Есть тренеры – не хочу их называть, – которые на каждую ошибку реагируют криком, указанием. Не обходится без оскорблений. Ссылка на то, что таким образом они разряжают свою нервную систему, не может служить оправданием. Крик всегда вызывает неприятную реакцию у игроков, у зрителей.
У всех наших лучших тренеров – Бескова, Лобановского, Ахалкаци и, разумеется, у наставников моего поколения – Якушина, Качалина, Аркадьева, Маслова, – несмотря на разные школы, разные направления, разные стили работы с командой, прежде всего обнаруживаешь стремление дать игроку возможность по-своему проявиться на поле, раскрепостить его.
Ты имеешь дело с людьми взрослыми, давно сложившимися, кажется, воспитывать их поздно. Но если хочешь вместе с ними добиться успеха, нельзя забывать о вечной истине педагогики – понять каждого. Одного может привести в себя резкое слово. Накричи на него, разозли, тогда только он по-настоящему соберется, выложится, покажет класс. У других от резкого слова опускаются руки.
В этой связи вспоминается мне Николай Осянин, который пришел в «Спартак» из команды «Крылья Советов» (Куйбышев). Прекрасный игрок – хорошо поставленный удар, хорошее чувство позиции. Играл и центральным нападающим, и в линии полузащиты, и центральным защитником. Скромный, застенчивый, тихий. Повысить на него голос значит подавить.
Однажды во встрече с киевским «Динамо» Осянину выпало пробить пенальти. Еще раз скажу, что он владел ударом редкой чистоты. А тут вдруг изменил себе. Пробил «щечкой», пытаясь обмануть вратаря. Вратарь разгадал маневр и мяч парировал. Это произошло в самом конце первой половины матча, когда мы проигрывали 0:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Как-то «Арарат», который я тренировал, вопреки всем ожиданиям проиграл ростовскому СКА. Только недели через две ребята начали признаваться: мы думали, что легко их обыграем. Самоуверенность обернулась поражением.
Психологический настрой команды – материя тонкая. За одной неудачей может последовать вторая и третья. Потерять игру, как мы говорим, легко, найти ее чрезвычайно сложно. Утрачивается уверенность, и игрок перестает делать то, что великолепно умеет.
Настраивая команду, приходится анализировать и свои собственные ошибки, выверять каждый свой шаг, каждое слово. Труднее всего тренеру, когда потерян контакт. Почему он потерян? – в этом тоже надо разбираться и разбираться. То ли игрокам надоели диктаторские методы, то ли, наоборот, не идет на пользу чрезмерная демократичность, переросшая просто-напросто в привычку не подчиняться многим требованиям.
Одно время в «Спартаке» был тренером Василий Николаевич Соколов, уважаемый футболист, бывший капитан команды. И вот когда мы проигрывали, он с нами не разговаривал. Обижался. Ну, спрашивается, на что, за что? Разве мы стремились проиграть, разве мы не хотели выиграть? Конечно, такое поведение тренера коробило игроков, не прибавляло достоинства и самому Соколову.
Когда армия наступает, и у солдат и у командования великолепное настроение, полное единение. Но ведь насколько армия крепка, проверяется и поражением. Способны ли командиры выработать верную тактику в трудных условиях, поднять дух бойцов, настроить их на новое наступление? И венец тренерского искусства – умение себя вести в экстремальных ситуациях.
Приходилось слышать от режиссеров: «Не идет спектакль…» Спектакль никнет на корню, дух исчезает. Почему? Кажется, все было учтено, выверено на репетициях, удачно прошла премьера. За ней еще множество спектаклей… Даже режиссеру не дано предугадать, как сложится сегодняшний спектакль. Я говорю «даже», потому что у режиссера и актеров нет соперника, а у тренера он есть, и от него можно ждать сюрпризов. Он ведь тоже хочет выиграть и, вполне возможно, именно в этот день настроен на победу больше, чем всегда, более организован, более агрессивен, больше может.
И уж никак не представишь, что режиссер входит в гримерную к актеру перед третьим звонком со словами: «Трактовку образа меняем…» А мы нередко делаем предыгровую установку уже в раздевалке.
В день игры особенно внимательно вглядываешься в команду. Как она утром встала, как делает зарядку… Когда игроки едут на матч, видно, в каком они состоянии. Не знаю, кто как, а я, будучи тренером, придавал этим минутам большое значение. Терпеть не мог разговоров в автобусе, музыки. Если игрок сосредоточен, он продумывает все и вся, нервная система у него уже напряжена, уже подключена к предстоящей игре. И в раздевалке должна быть такая же собранность, сосредоточенность. Есть она или нет – это улавливаешь по многим деталям: как футболист снял свою «цивильную» одежду, как надевает майку, зашнуровывает бутсы… Вроде бы все идет нормально, ты все учел, но это еще не значит, что обеспечена победа.
Бывали, конечно, приятные неожиданности: соперник сильнее, кажется, рассчитывать не на что, но твоя команда на подъеме, и ты сам чувствуешь в себе необычайный заряд, передаешь его ребятам. А ведь иногда к ним не пробиться.
Умение настроить команду – дар. Ему нельзя обучить. Каждому тренеру, опираясь на основы психологии, законы общения, приходится изобретать свой велосипед – на чужом далеко не уедешь. Потому что не найти двух одинаковых игроков, не то что двух одинаковых команд.
Очень верную мысль высказал как-то Сергей Вайцеховский, бывший тренер сборной страны по плаванию: мы знаем, как подготовить спортсмена физически, технически, но не всегда знаем, как подготовить его бойцовские качества.
Некоторые тренеры стараются помочь игроку во время матча. Но мне кажется, когда футболист выходит на поле, он должен быть свободен от тренерской опеки, одергиваний, иметь возможность раскрыть свои лучшие свойства. Разумеется, иногда что-то подсказываешь – как поменять тактику, как целесообразней действовать. Но давать беспрерывные указания, наверное, нельзя. Это нервирует, а порой и подавляет игрока.
У каждого тренера обычно есть своя излюбленная позиция для наблюдения за матчем. Валерий Лобановский сидит всегда на тренерской скамье у кромки поля вместе с запасными игроками. Иной раз вносит коррективы в действия команды.
А Константин Иванович Бесков садится на трибуне, где-нибудь в верхних рядах. И уже оттуда дает указания помощникам – благо налажена своя связь – по части замены или коррекций. Когда спрашиваешь, почему вы смотрите с такой верхотуры, ведь оттуда сложно управлять игрой, он отвечает, что, во-первых, перед выходом на поле все объяснил игрокам и нечего мешать им выполнять заданное, а во-вторых, сверху все видишь. Действительно, оттуда четко просматриваются все позиции, комбинации, их развитие.
Есть тренеры – не хочу их называть, – которые на каждую ошибку реагируют криком, указанием. Не обходится без оскорблений. Ссылка на то, что таким образом они разряжают свою нервную систему, не может служить оправданием. Крик всегда вызывает неприятную реакцию у игроков, у зрителей.
У всех наших лучших тренеров – Бескова, Лобановского, Ахалкаци и, разумеется, у наставников моего поколения – Якушина, Качалина, Аркадьева, Маслова, – несмотря на разные школы, разные направления, разные стили работы с командой, прежде всего обнаруживаешь стремление дать игроку возможность по-своему проявиться на поле, раскрепостить его.
Ты имеешь дело с людьми взрослыми, давно сложившимися, кажется, воспитывать их поздно. Но если хочешь вместе с ними добиться успеха, нельзя забывать о вечной истине педагогики – понять каждого. Одного может привести в себя резкое слово. Накричи на него, разозли, тогда только он по-настоящему соберется, выложится, покажет класс. У других от резкого слова опускаются руки.
В этой связи вспоминается мне Николай Осянин, который пришел в «Спартак» из команды «Крылья Советов» (Куйбышев). Прекрасный игрок – хорошо поставленный удар, хорошее чувство позиции. Играл и центральным нападающим, и в линии полузащиты, и центральным защитником. Скромный, застенчивый, тихий. Повысить на него голос значит подавить.
Однажды во встрече с киевским «Динамо» Осянину выпало пробить пенальти. Еще раз скажу, что он владел ударом редкой чистоты. А тут вдруг изменил себе. Пробил «щечкой», пытаясь обмануть вратаря. Вратарь разгадал маневр и мяч парировал. Это произошло в самом конце первой половины матча, когда мы проигрывали 0:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72