каждый считает себя лидером, незаменимым, и налаживать контакт крайне трудно. Если, к примеру, судья удаляет игрока с поля, то весь гнев провинившегося обрушивается на тренера. И аргентинец Белардо говорил, каких неимоверных усилий ему стоило убедить игроков, что они единое целое, команда, а не каждый сам по себе…
Так что отношения между соперниками в спорте складываются интересно с любой точки зрения – и с профессиональной, и с психологической. Соперничая, служим в общем-то одному делу – футболу, его развитию. Побежденный чаще всего находит в себе силы и достоинство поздравить победителя. Не просто дежурно улыбнуться или вяло пожать руку, но и объективно оценить его успех.
* * *
Давно уже между футболом и болельщиком появился влиятельный посредник – телевидение.
Правда, когда я рос, телевидения не было. Но события большого футбола не прошли мимо моих сверстников. Мы смогли ощутить напряженность футбольных баталий, «увидеть» сказочно огромный по тем временам стадион «Динамо», хотя он был за тысячи верст от нас, и подлинных мастеров на зеленом поле, «разглядеть» манеру игры каждого из них и даже почувствовать характеры. Весь этот мир приносил нам Вадим Синявский, родоначальник советской школы комментаторов. Под его голос родилось мое поколение футболистов. И мы были уверены, что голос комментатора может быть только голосом Синявского.
А потом появился Николай Озеров, его ученик. И мы, хотя он и не похож на Синявского, его быстро признали. Отчасти потому, что у начинающего комментатора была богатая спортивная биография. Выдающийся теннисист, сорок пять раз становился чемпионом Советского Союза. Любил футбол и играл в футбол – за первую команду «Спартака». Послевоенные игры клубных команд собирали огромное количество народа. С утра до вечера шли матчи – детских команд, юношеских, взрослых…
Спартаковцем Озеров был и остается, хотя репортажи ведет подчеркнуто объективно. Это, видимо, от учителя. Не каждый может взять себя в руки и заглушить свои чувства, а Синявскому это удавалось. Вряд ли кто из радиослушателей догадывался о его особых симпатиях, о том, что он болел за московское «Динамо».
Популярность комментатора зависит, наверное, не столько от того, как часто он появляется на телеэкране, сколько от доверия – возникает оно или нет. Мне не раз приходилось наблюдать во время совместных поездок с Озеровым: все и всюду – в поезде, на улице – встречают его как доброго знакомого, здороваются, улыбаются. Наиболее решительные подходят с вопросами, и он охотно отвечает на них.
Будучи человеком доброжелательным, Озеров всегда готов к общению. Не могу представить без него ни спартаковских вечеров по случаю побед, ни вечеров чествования хоккеистов сборной. Он их не только ведет – участвует в организации, приглашает актеров, деятелей искусств, пользуясь своими личными знакомствами.
Заботится о том, чтобы поднять авторитет того или иного спортсмена: если, скажем, футболист или хоккеист начинает прибавлять в игре, непременно это отметит в репортаже.
Я уже говорил, как близко к сердцу принял он мое решение закончить играть, хотя никакие особые личные отношения нас в ту пору не связывали.
…С удовольствием слушаю репортажи Котэ Махарадзе. Чувствуешь богатство личности комментатора, хотя он отнюдь не старается подать себя, а «подает» футбол. Наверное, все знают, что Махарадзе прекрасный драматический актер – носит звание народного артиста Грузинской ССР, – и это, думаю, помогает ему улавливать драматизм ситуаций на поле.
Видел, с каким почтением относятся к нему в Грузии – довелось присутствовать на его шестидесятилетии. Зал филармонии был заполнен до отказа, и публика очень тепло встречала всех гостей, издалека приехавших поздравить юбиляра. Котэ сам вел свой вечер, и неизвестно, в чей адрес было высказано больше добрых похвальных слов – именинника или тех, кто выходил его приветствовать. Он создал такую непринужденную обстановку, что дежурным юбилейным речам не было места. Когда на сцену поднялись ветераны тбилисского «Динамо» – Борис Пайчадзе, Георгий Антадзе, Григорий Гагуа, – зал стонал от хохота, слушая их рассказы из футбольной жизни. Знаменитая Софико Чиаурели, супруга Котэ Махарадзе, вынуждена была признать, что спортсмены в тот вечер переиграли актеров.
В репортажах Махарадзе уважительное отношение к футболу с большой буквы, к игрокам сочетается с чувством юмора, а легкий грузинский акцент оттеняет это сочетание, придавая особый колорит комментарию происходящих событий. Заставляя обратить внимание на самое интересное, комментатор как бы подводит зрителя к оценкам, но не навязывает их.
А иногда с экрана пытаются поучать, как надо было сыграть в том или ином случае, что следовало бы сделать тренерам. Мне это кажется вторжением в сферы компетентности специалистов. Правда, некоторые наши журналисты знакомы со спортом не просто визуально – за плечами собственные спортивные достижения, – и все-таки не могу (да, наверное, не только я) принять менторского тона, который порой проскальзывает в репортажах.
Не собираюсь оспаривать право телекомментаторов и всех журналистов судить о футболе, высказывать свое мнение, критиковать игроков и тренеров, ругать, наконец. Критика зачастую очень справедлива. Я хочу лишь сказать об ответственном отношении к слову, которое формирует мнение миллионов любителей футбола. Журналисту иногда кажется, что он все видит и знает лучше любого специалиста.
Вспоминается смешной случай с Мартыном Ивановичем Мержановым, первым редактором еженедельника «Футбол» (приставки «хоккей» он в то время еще не обрел), на чемпионате мира в Чили. Бразильцы тогда отказались от своей прежней расстановки игроков – 4-2-4 – и продемонстрировали новую тактическую схему – 4-3-3.
Новшество сразу же отметили все тренеры-наблюдатели. Только Мартын Иванович никак не хотел его замечать.
– Ничего подобного, – неистово спорил он, – бразильцы не тронули прежней схемы.
– Посмотрите на Загало, – показывали мы ему, – разве не видите, что он отодвинут в среднюю линию и уходит даже глубже к своим воротам?
– Ничего подобного, это эпизоды!..
Когда после финального матча, в котором бразильцы выиграли у сборной Чехословакии, снова зашел разговор о новинке, Мартын Иванович даже покраснел от гнева.
– Хватит! Я еще раз убедился в том, что наши тренеры ни черта в футболе не смыслят!
Мы не обижались на горячего Мержанова. «Неистовый Мартын» – звали его между собой. Он прошел войну, был в поверженном Берлине. После войны сколачивал корпус спортивных журналистов. Создал и выпестовал еженедельник. Но и его, знатока футбола, тоже, случалось, заносило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Так что отношения между соперниками в спорте складываются интересно с любой точки зрения – и с профессиональной, и с психологической. Соперничая, служим в общем-то одному делу – футболу, его развитию. Побежденный чаще всего находит в себе силы и достоинство поздравить победителя. Не просто дежурно улыбнуться или вяло пожать руку, но и объективно оценить его успех.
* * *
Давно уже между футболом и болельщиком появился влиятельный посредник – телевидение.
Правда, когда я рос, телевидения не было. Но события большого футбола не прошли мимо моих сверстников. Мы смогли ощутить напряженность футбольных баталий, «увидеть» сказочно огромный по тем временам стадион «Динамо», хотя он был за тысячи верст от нас, и подлинных мастеров на зеленом поле, «разглядеть» манеру игры каждого из них и даже почувствовать характеры. Весь этот мир приносил нам Вадим Синявский, родоначальник советской школы комментаторов. Под его голос родилось мое поколение футболистов. И мы были уверены, что голос комментатора может быть только голосом Синявского.
А потом появился Николай Озеров, его ученик. И мы, хотя он и не похож на Синявского, его быстро признали. Отчасти потому, что у начинающего комментатора была богатая спортивная биография. Выдающийся теннисист, сорок пять раз становился чемпионом Советского Союза. Любил футбол и играл в футбол – за первую команду «Спартака». Послевоенные игры клубных команд собирали огромное количество народа. С утра до вечера шли матчи – детских команд, юношеских, взрослых…
Спартаковцем Озеров был и остается, хотя репортажи ведет подчеркнуто объективно. Это, видимо, от учителя. Не каждый может взять себя в руки и заглушить свои чувства, а Синявскому это удавалось. Вряд ли кто из радиослушателей догадывался о его особых симпатиях, о том, что он болел за московское «Динамо».
Популярность комментатора зависит, наверное, не столько от того, как часто он появляется на телеэкране, сколько от доверия – возникает оно или нет. Мне не раз приходилось наблюдать во время совместных поездок с Озеровым: все и всюду – в поезде, на улице – встречают его как доброго знакомого, здороваются, улыбаются. Наиболее решительные подходят с вопросами, и он охотно отвечает на них.
Будучи человеком доброжелательным, Озеров всегда готов к общению. Не могу представить без него ни спартаковских вечеров по случаю побед, ни вечеров чествования хоккеистов сборной. Он их не только ведет – участвует в организации, приглашает актеров, деятелей искусств, пользуясь своими личными знакомствами.
Заботится о том, чтобы поднять авторитет того или иного спортсмена: если, скажем, футболист или хоккеист начинает прибавлять в игре, непременно это отметит в репортаже.
Я уже говорил, как близко к сердцу принял он мое решение закончить играть, хотя никакие особые личные отношения нас в ту пору не связывали.
…С удовольствием слушаю репортажи Котэ Махарадзе. Чувствуешь богатство личности комментатора, хотя он отнюдь не старается подать себя, а «подает» футбол. Наверное, все знают, что Махарадзе прекрасный драматический актер – носит звание народного артиста Грузинской ССР, – и это, думаю, помогает ему улавливать драматизм ситуаций на поле.
Видел, с каким почтением относятся к нему в Грузии – довелось присутствовать на его шестидесятилетии. Зал филармонии был заполнен до отказа, и публика очень тепло встречала всех гостей, издалека приехавших поздравить юбиляра. Котэ сам вел свой вечер, и неизвестно, в чей адрес было высказано больше добрых похвальных слов – именинника или тех, кто выходил его приветствовать. Он создал такую непринужденную обстановку, что дежурным юбилейным речам не было места. Когда на сцену поднялись ветераны тбилисского «Динамо» – Борис Пайчадзе, Георгий Антадзе, Григорий Гагуа, – зал стонал от хохота, слушая их рассказы из футбольной жизни. Знаменитая Софико Чиаурели, супруга Котэ Махарадзе, вынуждена была признать, что спортсмены в тот вечер переиграли актеров.
В репортажах Махарадзе уважительное отношение к футболу с большой буквы, к игрокам сочетается с чувством юмора, а легкий грузинский акцент оттеняет это сочетание, придавая особый колорит комментарию происходящих событий. Заставляя обратить внимание на самое интересное, комментатор как бы подводит зрителя к оценкам, но не навязывает их.
А иногда с экрана пытаются поучать, как надо было сыграть в том или ином случае, что следовало бы сделать тренерам. Мне это кажется вторжением в сферы компетентности специалистов. Правда, некоторые наши журналисты знакомы со спортом не просто визуально – за плечами собственные спортивные достижения, – и все-таки не могу (да, наверное, не только я) принять менторского тона, который порой проскальзывает в репортажах.
Не собираюсь оспаривать право телекомментаторов и всех журналистов судить о футболе, высказывать свое мнение, критиковать игроков и тренеров, ругать, наконец. Критика зачастую очень справедлива. Я хочу лишь сказать об ответственном отношении к слову, которое формирует мнение миллионов любителей футбола. Журналисту иногда кажется, что он все видит и знает лучше любого специалиста.
Вспоминается смешной случай с Мартыном Ивановичем Мержановым, первым редактором еженедельника «Футбол» (приставки «хоккей» он в то время еще не обрел), на чемпионате мира в Чили. Бразильцы тогда отказались от своей прежней расстановки игроков – 4-2-4 – и продемонстрировали новую тактическую схему – 4-3-3.
Новшество сразу же отметили все тренеры-наблюдатели. Только Мартын Иванович никак не хотел его замечать.
– Ничего подобного, – неистово спорил он, – бразильцы не тронули прежней схемы.
– Посмотрите на Загало, – показывали мы ему, – разве не видите, что он отодвинут в среднюю линию и уходит даже глубже к своим воротам?
– Ничего подобного, это эпизоды!..
Когда после финального матча, в котором бразильцы выиграли у сборной Чехословакии, снова зашел разговор о новинке, Мартын Иванович даже покраснел от гнева.
– Хватит! Я еще раз убедился в том, что наши тренеры ни черта в футболе не смыслят!
Мы не обижались на горячего Мержанова. «Неистовый Мартын» – звали его между собой. Он прошел войну, был в поверженном Берлине. После войны сколачивал корпус спортивных журналистов. Создал и выпестовал еженедельник. Но и его, знатока футбола, тоже, случалось, заносило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72