В мае меня перевели на английское направление. Там я стал изучать агентурно-оперативную обстановку на «туманном Альбионе». Читал книги по истории, государственному устройству Англии, о политических партиях и, конечно, о развитии английской техники и науки. Ознакомился с отчетами о работе лондонской резидентуры за последние два года, а также с делами на действующую и законсервированную агентуру.
В середине июля 1947 года я поехал с женой в дом отдыха в Махинджаури, около Батуми. Туда добирались трое суток в переполненном плацкартном вагоне. Заведение оказалось никудышным. Оно скорее напоминало общежитие. Я спал в комнате на шесть человек, где стояли железные кровати с провисшими сетками. Точно такие же условия были для женщин. Кормили неважно. Жена и я много времени проводили на хорошем песчаном пляже, иногда ездили гулять в знаменитый Ботанический сад на Зеленом мысу. Побывали в Батуми, столице Аджарии. Иногда принимали участие в волейбольных сражениях. После двенадцати дней отдыха меня вызвали в горотдел НКВД в Батуми и показали телеграмму, где указывалось, что мне нужно срочно возвращаться в Москву.
В столицу прибыли 9 августа. Начальник отдела сообщил: вызвали меня в связи с тем, что мне необходимо 30 августа на пароходе «Белоостров» отплыть в Лондон. Билеты уже заказаны. Срочный вызов объясняется тем, что в Лондоне через двенадцать дней после прибытия нужно провести явку с очень важным агентом, источником ценной информации по атомной проблеме. Я направлялся в Англию в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке.
Отдел уже составил план моей предотъездной подготовки. Со следующего дня я приступил к его выполнению. Кроме изучения сугубо оперативных дел и проблем в нем предусматривались беседы с ученым (фамилию называть не буду), специалистом по атомной проблеме. Он ознакомил меня с принципиальной схемой устройства атомной бомбы, с терминологией, употребляемой в научных учреждениях Англии, которые разрабатывают ядерную проблему. С ним я досконально изучил задание и вопросы, которые мне предстояло обсудить на первой встрече с агентом. Его звали Клаус Фукс.
Решали вопрос, где и каким образом следует проводить личные встречи с агентом, с тем чтобы их не зафиксировала английская служба контршпионажа.
Другие оперативные дела на источников лондонской резидентуры я изучал с начальником английского направления. Три недели выделялось на оперативную подготовку и устройство личных дел.
Ночным поездом я с семьей выехал в Ленинград. Сутки мы прожили в гостинице «Астория», а затем сели на «Белоостров»…
Прежде чем перейти к рассказу о моем пребывании и работе в Великобритании, я хочу кратко охарактеризовать международную обстановку в первые послевоенные годы. Именно с учетом этого строилась деятельность нашей резидентуры в Лондоне.
Что скажу прежде всего? Пожалуй, вот что. В этот период правящие круги Соединенных Штатов — у власти тогда находилась администрация, возглавлявшаяся президентом Гарри Трумэном, — опираясь на огромную экономическую мощь, созданную за годы второй мировой войны, и монопольное обладание атомной бомбой, поставили перед собой цель создать единый фронт капиталистических государств для борьбы против СССР и его союзников.
Пусть простит мне читатель, если я повторю старые истины. Но ведь речь идет о времени почти полувековой давности, и многое стерлось в людской памяти. А «зеленая» молодежь вообще о том, можно сказать, не слыхивала.
И все же это исторический факт, который не вычеркнешь, что Уинстон Черчилль 5 марта 1946 г. выступил в американском городе Фултоне с речью, в которой объявил «крестовый поход против коммунизма» (замечу, что слова, взятые в кавычки, можно было прочитать на следующий день в газете «Нью-Йорк таймс»). И от него, этого факта, никуда не денешься. На Востоке говорили, что в своей речи лидер британских консерваторов провозгласил, если не официально, то по существу, начало «холодной войны». Правда, на Западе утверждали, что растянувшийся на сорок лет конфликт первым начал Советский Союз. Не берусь сейчас судить, кто здесь прав, а кто виноват. Главное, что сейчас обе стороны, понеся, к сожалению, огромные потери — по меньшей мере от двух до трех миллионов человеческих жизней унесли «локальные конфликты» за время «холодной войны», — набрались уму-разуму и решили: так жить нельзя. Они, кажется, перешли на деле, а не на словах к мирному сосуществованию на принципах взаимовыгодного партнерства и добрососедства.
Но тогда, в середине 40-х годов, наши бывшие союзники по антигитлеровской коалиции выдвинули программу американо-английского господства в мире, рассчитанную не на ближайшие годы, а на многие десятилетия. Были разработаны доктрины «сдерживания» и «отбрасывания» коммунизма, в которых доказывалось: Вашингтон и его союзники должны проводить в отношении СССР и дружественных к нему государств только политику с позиции силы. Москва, мол, признаёт лишь «кулачное право». Поэтому разработчики доктрин рекомендовали ограничить или вообще приостановить экономические, торговые и культурные отношения с советским блоком. Прекратить предоставление Советам кредитов, запретить туда ввоз современной технологии, в которой мы так нуждались после войны. Ведь нашему народу долгое время пришлось отказывать себе во всем, чтобы одержать победу над общим врагом — фашистской Германией и ее сателлитами.
По этим доктринам Соединенные Штаты должны были проводить неограниченную гонку атомного и обычного вооружений, вынуждая Советский Союз тратить большие, даже непомерные, средства на оборону, вместо того чтобы расходовать их на восстановление промышленности и сельского хозяйства, на строительство и другие жизненно необходимые нужды. Такая политика, по замыслу творцов доктрин «сдерживания» и «отбрасывания», должна была поставить Сталина на колени. Для ее практической реализации во второй половине 1947 года в США провели реорганизацию высшего государственного руководства. Был учрежден Совет национальной безопасности (СНБ) во главе с президентом — структура, где решались вопросы войны и мира. Кроме того, были созданы министерство обороны и комитет начальников штабов четырех родов войск — армии (сухопутных сил), ВВС, ВМС и морской пехоты — для руководства и координации всех военных усилий. В прямое подчинение СНБ вошло Центральное разведывательное управление, учрежденное для координации деятельности дюжины специальных служб — гражданских и военных; ведения самостоятельных разведывательных операций всеми средствами во всем мире; подготовки президенту и другим руководителям государства национальных разведывательных оценок и иной разведывательной информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86