Учитывая, что ситуация с каждым часом становится все более взрывоопасной, я утром в пятницу, 26 октября, пригласил Скали на ленч в ресторан «Оксидентал» в надежде получить от него полезную информацию.
Недавно вышла книга Макджорджа Банди «Опасность и выживание». Автор пишет, что о предстоящей встрече со мной Скали доложил Дину Раску, а тот, в свою очередь, президенту. Как реагировал на это хозяин Белого дома? «Президент Кеннеди, — свидетельствует М. Банди, — поручил Раску сказать Скали, чтобы тот сообщил Фомину , что время не терпит». Другими словами, Кеннеди хотел, чтобы Кремль сделал срочное заявление о своем согласии без каких-либо условий вывезти свои ракеты с Кубы. Несомненно, инструктируя Скали, Белый дом рассчитывал: сообщение Фомина о беседе с доверенным лицом Дина Раска будет доведено до сведения Хрущева и тем самым окажет давление на руководство Советского Союза.
Память моя до сих пор сохранила во всех деталях ту встречу со Скали в ресторане «Оксидентал». Как только мы сели, он, потирая руки и с улыбкой глядя на меня, спросил:
— Как самочувствие Хрущева?
— Это мне неизвестно. Я лично не знаком с Хрущевым. Да и находится он сейчас далеко от меня, — ответил я, а затем слегка съязвил: — Это вы на короткой ноге с президентом Кеннеди и много знаете, что происходит в Белом доме.
Скали ухмыльнулся, а потом опять стал обвинять советского лидера в агрессивных действиях:
— Он, видимо, считает Кеннеди молодым, неопытным государственным деятелем. Но Хрущев глубоко заблуждается, в чем скоро убедится.
С жаром развивая эту тему, мой собеседник вдруг перескочил на другое:
— Члены исполнительного комитета все более решительно склоняются к принятию предложения военных о необходимости безотлагательного вторжения на Кубу. Пентагон заверяет президента, что в случае его согласия ведомство в сорок восемь часов покончит с советскими ракетами и режимом Кастро.
— Во-первых, — ответил я, — насколько мне известно, советское руководство считает Кеннеди способным и дальновидным государственным деятелем. Думаю, что он разумный человек и остановит воинственных генералов и адмиралов, собирающихся втянуть его в величайшую авантюру, чреватую катастрофическими последствиями. Во-вторых, кубинский народ защищает свою свободу не на жизнь, а на смерть. Прольется много крови, и США понесут чувствительные потери. В-третьих, президент должен отдавать себе ясный отчет, что вторжение на Кубу равносильно предоставлению Хрущеву свободы действий. Советский Союз может нанести ответный удар по уязвимому месту в другом районе мира, имеющему важное военно-политическое значение для Вашингтона.
Скали, видимо, не ожидал такого ответа. Молча посмотрел мне в глаза и спросил:
— Ты думаешь, Александр, это будет Западный Берлин?
— Как ответная мера это вполне возможно, — сказал я.
— США и союзные войска будут упорно защищать Западный Берлин, — парировал мой собеседник.
— Знаешь, Джон, когда в бой идет тысячная лавина советских танков, а с воздуха на бреющем полете атакуют самолеты-штурмовики, то они все сметут на своем пути. Кроме того, войска ГДР поддержат наступательные действия советских дивизий. Я думаю, что им вряд ли потребуется более двадцати четырех часов, чтобы сломить сопротивление американских, английских, французских гарнизонов и захватить Западный Берлин .
На этом наша полемика закончилась. Молча мы допили остывший кофе, обдумывая сложившуюся ситуацию. Затем Скали как бы про себя произнес:
— Выходит, война с ее непредсказуемыми последствиями не так уж далека. Из-за чего же она может начаться?
— Из-за взаимного страха, — ответил я и продолжил: — Куба опасается вторжения американцев. А США — ракетного обстрела с Кубы.
Никаких попыток сформулировать предложение о выходе из возникшего кризиса мы не делали, лишь проиграли первые ступени эскалации возможной войны. Выразив надежду, что наши руководители не допустят возникновения бойни, мы расстались. Я пошел докладывать содержание беседы послу, а Скали отправился в Белый дом.
Здесь я должен сказать: никто меня не уполномочивал говорить Скали о возможном захвате Западного Берлина, как ответной мере СССР на вторжение американцев на Кубу. Это походило на порыв моей души. Я действовал на собственный страх и риск, не думал о последствиях, ибо был убежден, проанализировав создавшуюся ситуацию, что дела развернутся именно таким образом. Теперь, задним числом, мне совершенно ясно: да, я рисковал, но не ошибся.
Чего я не ожидал, так это того, что мои слова будут быстро доведены до сведения хозяина Белого дома и что через два-три часа Кеннеди передаст через Скали компромиссное предложение об урегулировании карибского кризиса.
Часа в четыре дня я начал докладывать Добрынину о беседе со Скали. Вдруг вошел его помощник Олег Соколов и сообщил, что меня срочно к телефону просит Скали. Когда я взял трубку, он попросил немедленно встретиться с ним.
Через десять минут мы уже сидели в кафе отеля «Статлер», находившегося между посольством и Белым домом. Не теряя времени, Скали заявил, что по поручению «высочайшей власти» он передает следующее условие решения карибского кризиса:
1) СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН;
2) США снимают блокаду;
3) США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу.
Скали добавил, что такое соглашение может быть оформлено в рамках ООН.
Я быстро записал и прочитал Скали все, что он мне сказал. Он подтвердил — правильно. Затем я попросил Джона уточнить, что означает термин «высочайшая власть»? Чеканя каждое слово, собеседник произнес:
— Джон Фитцджеральд Кеннеди — президент Соединенных Штатов Америки.
Я заверил Скали, что немедленно доложу предложение послу и оно, надеюсь, будет немедленно послано в Москву. В то же время я обратил внимание моего собеседника на то, что предлагаемые условия не совсем равнозначны. Если вывоз ракет с Кубы производится под контролем ООН, то под наблюдением ООН должен быть произведен и отвод американских войск, стянутых в юго-восточные районы США для вторжения на остров. На это Скали заметил, что такое добавление осложнит и затянет достижение соглашения в период, когда время является самым существенным элементом в разрешении конфликта. И взволнованно добавил, что военные продолжают давить на президента и требуют согласия на вторжение. Кеннеди же не хочет войти в историю как второй Тодзио и добивается разрешения кризиса мирным путем.
Я еще раз заверил Скали, что переданное мне предложение будет немедленно сообщено в Москву.
Однако одно обещать, а другое — сделать. Быстро у меня не получилось. Я составил подробную телеграмму о двух встречах со Скали и передал послу для отправки в Москву за его подписью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86