Однако и времени на дознание у полковника уже не оставалось – назревал новый штурм города.
К новому походу на Новочеркасск в штабе Южной группы готовились тщательно. Командование, помня о прошлых ошибках и недочетах, делало все, чтобы их избежать. На этот раз не только офицеры, но и каждый боец отлично знал свою задачу. Войска в изобилии снабдили картами и схемами разделенного на районы города. В каждом районе были определены пункты для пленных и сбора оружия, заранее составлены команды для занятия учреждений, указаны места расквартирования частей и определен порядок их довольствия. Каждый станичник знал, где будет располагаться штаб.
Атаку назначили в ночь на 23 апреля, под второй день праздника Святой Пасхи, рассчитывая, что в первый день многие красногвардейцы перепьются.
– Что-то я, как ослик по кругу, заходил, – смеялся Барашков, имея в виду, что снова отправляется рвать рельсы, только уже не у Хотунка, а у Персияновки, куда отправлялся с группой подрывников, входящей в состав северного заслона. Заслону надлежало захватить Персияновку, чтобы прикрыть наступающих на город со стороны Александро-Грушевской.
Вениамин на правах раненого мог бы остаться при лазарете. Собственно, доктор Захаров даже настаивал на этом, сетуя, что во время штурма «повесится» без помощников. Дескать, и так всех легкораненых позабирали. Но Барашков вежливо улыбнулся: «Вы, доктор, можете не лечить раненых? Вот и я не могу выносить вида не взорванного динамита, особенно когда мой скромный талант может пригодиться братьям по оружию».
Когда отряд уходил в степные сумерки, Алешка и Серега помахали ему руками, а он, подняв свою, крикнул:
– До скорого! Увидимся на пасхальном богослужении!
– Уж лучше бы сказал: «В пивной у базара», – покачал головой Мельников. – Не нравится мне нынче Венькина ирония.
У обоих сегодня было особое задание: во время штурма не терять из виду полковника Федорина и его людей. Начштаба Северной группы должен был прибыть с пешим полком есаула Климова, снятого с Грушевского направления распоряжением Походного атамана.
– Пойдете на Хотунок с Новочеркасским полком, – объяснял Иван Александрович, – Но, что бы ни происходило на городских улицах, старайтесь держаться в районе Фашинного моста. Походный атаман и его свита собираются въезжать в город с этой стороны, к Троицкой церкви. Я написал приказ о том, что вы, Лиходедов, и вы, Мельников, действуете по собственному усмотрению, и что у вас секретное задание командования. Вот подписи: моя и полковника Денисова. Каждому по экземпляру. Ваш Пичугин, охраняющий Ценципера, идет в тылу, с лазаретом. Я ему двух казаков выделил. Да, если не успею предупредить, покажете приказ полковнику Фицхелаурову, чтоб в атаку вас не гнал и офицеров своих предупредил. И смотрите у меня… – Смоляков показал гимназистам кулак. – Только попробуйте не уцелеть! Я за вас, сынки, лично перед Богом ответственность несу. Кабы не вся эта «золотая история», я б вас сегодня дальше лазарета ни за что не пустил.
К ночи все было готово к наступлению. Около трех часов послышались глухие отзвуки взрывов, сначала справа от города, потом слева. Это подрывники северного и южного заслонов калечили железнодорожное полотно. Полковник Смоляков отдал приказ зажечь сигнальную веху, и войска двинулись вперед. Алешка и Серега верхом двигались в колонне Новочеркасского полка. Почти месяц назад такое уже происходило. Только теперь запахи весенней степи стали крепче, а звезды на предрассветном небе крупнее.
Пешим частям поступила команда примкнуть штыки. Никто не ожидал, что бой будет легким. Уличные сражения всегда чреваты большой долей рукопашных схваток. Но настроение казаков, идущих освобождать свои дома, было приподнятым. Основное направление улара приходилось на станицу Новочеркасскую – занимающую северо-восточную часть города. Исполинский холм, на спине которого покоилась донская столица, мерцал редкими огоньками уличных фонарей и обывательских окошек. Новочеркасские улицы молчали в ожидании нового вооруженного противостояния.
Почти всю артиллерию командование решило перенести на кривянское направление, чтобы вести огонь по вокзалу и прилегающему району. Кривянцы, обозленные на железнодорожников из-за памятного обстрела во время отступления из города, горели желанием расквитаться. Полки других станиц находились между ними и новочеркассцами, составляя середину фронта.
Перед самой атакой Алексей заметил, что обещанный пеший полк северян так и не подошел.
– Не волнуйся, – сказал Мельников, проверяя свои карманы: все ли на месте. – Будут к шапочному разбору. Вот увидишь.
На Алешкиных часах была половина четвертого, когда батарея Некрасова начала бить по вокзалу. Снаряды поразили стоящие на путях вагоны с мануфактурой, и те запылали. Находящиеся рядом в теплушках красногвардейцы в панике заметались среди горящих составов. Орудия красных отвечали редко. Вероятно, большевики не успели осознать масштабов происходящего. Но затем, когда наступление пошло со всех сторон, пролетарии заметались. Мимо станции взад-вперед заерзали паровозы, оглашая округу тревожными гудками.
Как ни странно, но на привокзальных улицах дружно пошедшие в бой кривянцы не встретили сильного сопротивления. Они, как муравьи, тянулись цепочками вверх по спускам, перебегая от дома к дому. Между ними и красногвардейцами часто возникали рукопашные схватки. Иногда путь бегущим преграждал бьющий из-за угла пулемет, и тогда движение задерживалось.
У Хотунка было сложнее. Новочеркассцев встретили хорошо вооруженные рабочие дружины. Винтовочный и пулеметный огонь уложил атакующих на землю. Пришлось ждать, пока артиллеристы перенесут огонь по указанным координатам.
Лиходедов и Мельников скакали вместе с другими верховыми отдельного эскадрона в обход поселка, намереваясь берегом реки достичь переправы. Выскочив во фланг красногвардейцам, прикрывавшим единственный мост через Тузлов, эскадрон стремительным броском опрокинул немногочисленную охрану, рассеяв ее по степи.
К этому времени подоспели передовые шеренги полка, взявшего Хотунок. Пешие и конные казаки устремились вверх по ведущему к Троицкой церкви спуску, быстро растекаясь по ведущим от него улицам.
– Чего здесь застряли? – недовольно крикнул друзьям один из офицеров. – Вздремнуть решили?
– Ага. У нас приказ командования не торопиться, – озорно бросил Серега.
Но прапорщик не был настроен на шутки. Вытащив револьвер, он махнул стволом в сторону города.
– А ну, быстро своих догонять!
Мельников спрыгнул с коня, примирительно улыбаясь. Но как только он полез рукой за отворот шинели, хорунжий навел дуло прямо ему в лоб:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
К новому походу на Новочеркасск в штабе Южной группы готовились тщательно. Командование, помня о прошлых ошибках и недочетах, делало все, чтобы их избежать. На этот раз не только офицеры, но и каждый боец отлично знал свою задачу. Войска в изобилии снабдили картами и схемами разделенного на районы города. В каждом районе были определены пункты для пленных и сбора оружия, заранее составлены команды для занятия учреждений, указаны места расквартирования частей и определен порядок их довольствия. Каждый станичник знал, где будет располагаться штаб.
Атаку назначили в ночь на 23 апреля, под второй день праздника Святой Пасхи, рассчитывая, что в первый день многие красногвардейцы перепьются.
– Что-то я, как ослик по кругу, заходил, – смеялся Барашков, имея в виду, что снова отправляется рвать рельсы, только уже не у Хотунка, а у Персияновки, куда отправлялся с группой подрывников, входящей в состав северного заслона. Заслону надлежало захватить Персияновку, чтобы прикрыть наступающих на город со стороны Александро-Грушевской.
Вениамин на правах раненого мог бы остаться при лазарете. Собственно, доктор Захаров даже настаивал на этом, сетуя, что во время штурма «повесится» без помощников. Дескать, и так всех легкораненых позабирали. Но Барашков вежливо улыбнулся: «Вы, доктор, можете не лечить раненых? Вот и я не могу выносить вида не взорванного динамита, особенно когда мой скромный талант может пригодиться братьям по оружию».
Когда отряд уходил в степные сумерки, Алешка и Серега помахали ему руками, а он, подняв свою, крикнул:
– До скорого! Увидимся на пасхальном богослужении!
– Уж лучше бы сказал: «В пивной у базара», – покачал головой Мельников. – Не нравится мне нынче Венькина ирония.
У обоих сегодня было особое задание: во время штурма не терять из виду полковника Федорина и его людей. Начштаба Северной группы должен был прибыть с пешим полком есаула Климова, снятого с Грушевского направления распоряжением Походного атамана.
– Пойдете на Хотунок с Новочеркасским полком, – объяснял Иван Александрович, – Но, что бы ни происходило на городских улицах, старайтесь держаться в районе Фашинного моста. Походный атаман и его свита собираются въезжать в город с этой стороны, к Троицкой церкви. Я написал приказ о том, что вы, Лиходедов, и вы, Мельников, действуете по собственному усмотрению, и что у вас секретное задание командования. Вот подписи: моя и полковника Денисова. Каждому по экземпляру. Ваш Пичугин, охраняющий Ценципера, идет в тылу, с лазаретом. Я ему двух казаков выделил. Да, если не успею предупредить, покажете приказ полковнику Фицхелаурову, чтоб в атаку вас не гнал и офицеров своих предупредил. И смотрите у меня… – Смоляков показал гимназистам кулак. – Только попробуйте не уцелеть! Я за вас, сынки, лично перед Богом ответственность несу. Кабы не вся эта «золотая история», я б вас сегодня дальше лазарета ни за что не пустил.
К ночи все было готово к наступлению. Около трех часов послышались глухие отзвуки взрывов, сначала справа от города, потом слева. Это подрывники северного и южного заслонов калечили железнодорожное полотно. Полковник Смоляков отдал приказ зажечь сигнальную веху, и войска двинулись вперед. Алешка и Серега верхом двигались в колонне Новочеркасского полка. Почти месяц назад такое уже происходило. Только теперь запахи весенней степи стали крепче, а звезды на предрассветном небе крупнее.
Пешим частям поступила команда примкнуть штыки. Никто не ожидал, что бой будет легким. Уличные сражения всегда чреваты большой долей рукопашных схваток. Но настроение казаков, идущих освобождать свои дома, было приподнятым. Основное направление улара приходилось на станицу Новочеркасскую – занимающую северо-восточную часть города. Исполинский холм, на спине которого покоилась донская столица, мерцал редкими огоньками уличных фонарей и обывательских окошек. Новочеркасские улицы молчали в ожидании нового вооруженного противостояния.
Почти всю артиллерию командование решило перенести на кривянское направление, чтобы вести огонь по вокзалу и прилегающему району. Кривянцы, обозленные на железнодорожников из-за памятного обстрела во время отступления из города, горели желанием расквитаться. Полки других станиц находились между ними и новочеркассцами, составляя середину фронта.
Перед самой атакой Алексей заметил, что обещанный пеший полк северян так и не подошел.
– Не волнуйся, – сказал Мельников, проверяя свои карманы: все ли на месте. – Будут к шапочному разбору. Вот увидишь.
На Алешкиных часах была половина четвертого, когда батарея Некрасова начала бить по вокзалу. Снаряды поразили стоящие на путях вагоны с мануфактурой, и те запылали. Находящиеся рядом в теплушках красногвардейцы в панике заметались среди горящих составов. Орудия красных отвечали редко. Вероятно, большевики не успели осознать масштабов происходящего. Но затем, когда наступление пошло со всех сторон, пролетарии заметались. Мимо станции взад-вперед заерзали паровозы, оглашая округу тревожными гудками.
Как ни странно, но на привокзальных улицах дружно пошедшие в бой кривянцы не встретили сильного сопротивления. Они, как муравьи, тянулись цепочками вверх по спускам, перебегая от дома к дому. Между ними и красногвардейцами часто возникали рукопашные схватки. Иногда путь бегущим преграждал бьющий из-за угла пулемет, и тогда движение задерживалось.
У Хотунка было сложнее. Новочеркассцев встретили хорошо вооруженные рабочие дружины. Винтовочный и пулеметный огонь уложил атакующих на землю. Пришлось ждать, пока артиллеристы перенесут огонь по указанным координатам.
Лиходедов и Мельников скакали вместе с другими верховыми отдельного эскадрона в обход поселка, намереваясь берегом реки достичь переправы. Выскочив во фланг красногвардейцам, прикрывавшим единственный мост через Тузлов, эскадрон стремительным броском опрокинул немногочисленную охрану, рассеяв ее по степи.
К этому времени подоспели передовые шеренги полка, взявшего Хотунок. Пешие и конные казаки устремились вверх по ведущему к Троицкой церкви спуску, быстро растекаясь по ведущим от него улицам.
– Чего здесь застряли? – недовольно крикнул друзьям один из офицеров. – Вздремнуть решили?
– Ага. У нас приказ командования не торопиться, – озорно бросил Серега.
Но прапорщик не был настроен на шутки. Вытащив револьвер, он махнул стволом в сторону города.
– А ну, быстро своих догонять!
Мельников спрыгнул с коня, примирительно улыбаясь. Но как только он полез рукой за отворот шинели, хорунжий навел дуло прямо ему в лоб:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82