Может, чтобы узнать, стоит попробовать?
В затхлом воздухе мастерской запахло приближением смерти. Еще немного, и вот она – костлявая, влетит за очередной добычей, обдавая ледяным холодом и заставляя замирать даже тараканов в щелях. Но вместо этого на ступеньках крыльца раздались тихие шаги человека. В замке заскрежетал ключ.
Валерьян среагировал моментально. Отбросив фатальные размышления, он вскочил, потушил фитиль лампы, достал револьвер и на цыпочках подкрался к дверному проему.
Таинственный посетитель, не зажигая огня, зашарил на полке в поисках керосинки. После стало понятно почему – спичек у него не было, а только кресало. Открутив на ощупь стеклянный колпак, он принялся высекать искру. Когда язычок пламени вспыхнул, Ступичев увидел офицерский френч. Но, как только человек снял фуражку, чтобы повесить на вешалку, стало ясно – это Компот.
– Приятный вечер, господин Пенковский! – ехидно-вежливым тоном произнес Валерьян. Подъесаул специально назвал Ваську по фамилии, указанной в липовых, изготовленных Ценципером документах.
От неожиданности лампа в руке вошедшего дернулась, и ее свет полукругом метнулся по прихожей, осветив испуганное лицо.
– Осторожно, не спалите вместилище художественных замыслов, а то придется беседовать на улице. Кобуру тоже трогать не рекомендую, – добавил подъесаул.
– А, благородие… – Васька попытался улыбнуться, – слава Богу, вы на этом свете. Я-то думал: это маэстро Ценципер решил воскреснуть.
– Ценципер жив.
– Жив?! Ну ни хрена себе!
– А что тебя так удивляет? Что еще не похож на решето? Так это потому, сучий потрох, что я хочу знать, где содержимое ящика. Ну, говори, сволочь! Где?
Васькины глаза заметались, он ощерился и сплюнул через дырку между зубами. Компот стал похож на кота, застигнутого на месте преступления, но не теряющего звериного достоинства.
– Зря вы так, Валерьян Николаич. Я ведь думал, что вам полные кранты настали. Эти парни не фраера были. Стильно захват провернули. На охранку смахивает. А ящик… Под кроватью железяки. Кому нынче фальшивые бумажки нужны? Тут и настоящие-то в топку кидают.
– А ты думал, там золото? – усмехнулся Ступичев.
– Ну, серебро хотя бы…
– Шпана.
– Это как господину офицеру угодно… На улице ваша власть. – Компот протянул руку, ставя лампу на полку.
Нож просвистел у Валерьяна над ухом, впившись в дверной косяк. Подъесаул успел отступить, будучи наготове. Он ждал этого момента в полной уверенности, что Компот попытается от него избавиться. Но ответного выстрела не последовало. После короткой борьбы Васька получил ногой в живот. Валерьян заломил ему руку, придушил, и Компот оказался на полу.
Ступичев не стрелял не потому, что боялся наделать шума. С наступлением темноты на одиночные выстрелы никто в городе внимания не обращал. Просто у подъесаула имелась своя теория. Прежде чем пристрелить оппонента, не отягощающего свои мозги идейным хламом, нужно попытаться его подавить, подчинить. Молодым налетчиком двигало только чувство наживы. Это можно было использовать.
– Щенок, – прошипел Валерьян в ухо прижатому к полу парню. – Ты дурак. Ну что за манеры? Глупо избавляться от того, кто приведет тебя к мечте. Ты золота хотел? Я знаю, у кого оно, и второй раз упускать не собираюсь. Теперь его в два раза больше. А железяки при хорошем раскладе, могут принести еще столько же. Ты же любишь море? Вот и поедем загорать, когда дельце провернем.
Васька, пораженный тем, что его оставили в живых да еще предлагают долю, стал неумело извиняться.
Ступичев отряхнулся и, поправив пробор, довольно произнес:
– Ладно. Покаяние принимается. Бери лампу – пошли железяки смотреть.
Беглый осмотр превзошел ожидания. В железном коробе находилось шестнадцать комплектов клише – по два на каждую валюту, образцы оттисков и бумаги, химикаты, инструкции. Деньги были такие: немецкие марки, американские доллары, английские фунты, французские франки, итальянские лиры, японские йены, швейцарские франки и шведские кроны. Грандиозность диверсионных экономических планов Департамента внешней разведки Генерального штаба была налицо. Впрочем, такой человек, как Валерьян Ступичев, подобный подход только одобрял: «Чтобы выиграть войну – любые методы хороши».
В германском Генштабе всегда думали то же самое. Майор фон Бельке, руководитель разведывательных и околофронтовых операций, не получив от Сиверса ни одного золотого слитка, телеграфировал из киевской ставки в Берлин. Суть зашифрованного сообщения сводилась к следующему: последняя попытка восполнить понесенные страной затраты на подготовку октябрьского переворота путем использования личных корыстных интересов ключевых исполнителей планов Ленина успехом не увенчалась. А потому отдел спецопераций рекомендует коренным образом пересмотреть политику отношений с Совнаркомом и обратить пристальный взор на антибольшевистские силы, концентрирующиеся в южных областях бывшей Российской империи, в том числе на Дону и Кубани.
Это означало только одно: немецкое военное командование, обманутое большевиками, как покупатель издохшего мерина цыганом, ставило их вне закона.
* * *
«После одобрения Германским правительством плана экономического освоения южнороссийских территорий хорошо оснащенные моторизованные колонны немцев вышибли красных из Таганрога и одновременно с частями Донской армии вошли в Ростов. Заняв две трети города, германцы объявили о намерении вести с казаками переговоры».
Из дневников очевидца
В Атаманском дворце на приеме по случаю освобождения Новочеркасска и падения красного Ростова благодарная городская общественность чествовала Походного атамана и командование объединенными казачьими силами.
Высшие офицеры Северной и Южной групп, члены Донского правительства сидели за длинными, уставленными напитками столами, обмениваясь тостами и провозглашая здравицы. Места начальников штабов находились рядом, по правую руку от Походного атамана, следом за местами командующих группами:
Иван Александрович с невозмутимым видом подливал вино своему соседу полковнику Федорину и благодарил его за передаваемые закуски. Федорин держал любезную мину, но его выдавали глаза, мечущие колючие искорки раздражения. Он видел, как железно хладнокровен сосед, а потому нервничал, безуспешно пытаясь постичь причину столь вызывающего спокойствия.
Полковник Смоляков внутренне торжествовал. Грузовики, посланные в Берданосовку за золотом, только что прибыли, и груз должны были переместить в подвалы Атаманского дворца. Начальник штаба заплавцев готовил сюрприз, ожидая своей очереди произносить речь.
Обязанности тамады общественность возложила на председателя нового Донского правительства есаула Янова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
В затхлом воздухе мастерской запахло приближением смерти. Еще немного, и вот она – костлявая, влетит за очередной добычей, обдавая ледяным холодом и заставляя замирать даже тараканов в щелях. Но вместо этого на ступеньках крыльца раздались тихие шаги человека. В замке заскрежетал ключ.
Валерьян среагировал моментально. Отбросив фатальные размышления, он вскочил, потушил фитиль лампы, достал револьвер и на цыпочках подкрался к дверному проему.
Таинственный посетитель, не зажигая огня, зашарил на полке в поисках керосинки. После стало понятно почему – спичек у него не было, а только кресало. Открутив на ощупь стеклянный колпак, он принялся высекать искру. Когда язычок пламени вспыхнул, Ступичев увидел офицерский френч. Но, как только человек снял фуражку, чтобы повесить на вешалку, стало ясно – это Компот.
– Приятный вечер, господин Пенковский! – ехидно-вежливым тоном произнес Валерьян. Подъесаул специально назвал Ваську по фамилии, указанной в липовых, изготовленных Ценципером документах.
От неожиданности лампа в руке вошедшего дернулась, и ее свет полукругом метнулся по прихожей, осветив испуганное лицо.
– Осторожно, не спалите вместилище художественных замыслов, а то придется беседовать на улице. Кобуру тоже трогать не рекомендую, – добавил подъесаул.
– А, благородие… – Васька попытался улыбнуться, – слава Богу, вы на этом свете. Я-то думал: это маэстро Ценципер решил воскреснуть.
– Ценципер жив.
– Жив?! Ну ни хрена себе!
– А что тебя так удивляет? Что еще не похож на решето? Так это потому, сучий потрох, что я хочу знать, где содержимое ящика. Ну, говори, сволочь! Где?
Васькины глаза заметались, он ощерился и сплюнул через дырку между зубами. Компот стал похож на кота, застигнутого на месте преступления, но не теряющего звериного достоинства.
– Зря вы так, Валерьян Николаич. Я ведь думал, что вам полные кранты настали. Эти парни не фраера были. Стильно захват провернули. На охранку смахивает. А ящик… Под кроватью железяки. Кому нынче фальшивые бумажки нужны? Тут и настоящие-то в топку кидают.
– А ты думал, там золото? – усмехнулся Ступичев.
– Ну, серебро хотя бы…
– Шпана.
– Это как господину офицеру угодно… На улице ваша власть. – Компот протянул руку, ставя лампу на полку.
Нож просвистел у Валерьяна над ухом, впившись в дверной косяк. Подъесаул успел отступить, будучи наготове. Он ждал этого момента в полной уверенности, что Компот попытается от него избавиться. Но ответного выстрела не последовало. После короткой борьбы Васька получил ногой в живот. Валерьян заломил ему руку, придушил, и Компот оказался на полу.
Ступичев не стрелял не потому, что боялся наделать шума. С наступлением темноты на одиночные выстрелы никто в городе внимания не обращал. Просто у подъесаула имелась своя теория. Прежде чем пристрелить оппонента, не отягощающего свои мозги идейным хламом, нужно попытаться его подавить, подчинить. Молодым налетчиком двигало только чувство наживы. Это можно было использовать.
– Щенок, – прошипел Валерьян в ухо прижатому к полу парню. – Ты дурак. Ну что за манеры? Глупо избавляться от того, кто приведет тебя к мечте. Ты золота хотел? Я знаю, у кого оно, и второй раз упускать не собираюсь. Теперь его в два раза больше. А железяки при хорошем раскладе, могут принести еще столько же. Ты же любишь море? Вот и поедем загорать, когда дельце провернем.
Васька, пораженный тем, что его оставили в живых да еще предлагают долю, стал неумело извиняться.
Ступичев отряхнулся и, поправив пробор, довольно произнес:
– Ладно. Покаяние принимается. Бери лампу – пошли железяки смотреть.
Беглый осмотр превзошел ожидания. В железном коробе находилось шестнадцать комплектов клише – по два на каждую валюту, образцы оттисков и бумаги, химикаты, инструкции. Деньги были такие: немецкие марки, американские доллары, английские фунты, французские франки, итальянские лиры, японские йены, швейцарские франки и шведские кроны. Грандиозность диверсионных экономических планов Департамента внешней разведки Генерального штаба была налицо. Впрочем, такой человек, как Валерьян Ступичев, подобный подход только одобрял: «Чтобы выиграть войну – любые методы хороши».
В германском Генштабе всегда думали то же самое. Майор фон Бельке, руководитель разведывательных и околофронтовых операций, не получив от Сиверса ни одного золотого слитка, телеграфировал из киевской ставки в Берлин. Суть зашифрованного сообщения сводилась к следующему: последняя попытка восполнить понесенные страной затраты на подготовку октябрьского переворота путем использования личных корыстных интересов ключевых исполнителей планов Ленина успехом не увенчалась. А потому отдел спецопераций рекомендует коренным образом пересмотреть политику отношений с Совнаркомом и обратить пристальный взор на антибольшевистские силы, концентрирующиеся в южных областях бывшей Российской империи, в том числе на Дону и Кубани.
Это означало только одно: немецкое военное командование, обманутое большевиками, как покупатель издохшего мерина цыганом, ставило их вне закона.
* * *
«После одобрения Германским правительством плана экономического освоения южнороссийских территорий хорошо оснащенные моторизованные колонны немцев вышибли красных из Таганрога и одновременно с частями Донской армии вошли в Ростов. Заняв две трети города, германцы объявили о намерении вести с казаками переговоры».
Из дневников очевидца
В Атаманском дворце на приеме по случаю освобождения Новочеркасска и падения красного Ростова благодарная городская общественность чествовала Походного атамана и командование объединенными казачьими силами.
Высшие офицеры Северной и Южной групп, члены Донского правительства сидели за длинными, уставленными напитками столами, обмениваясь тостами и провозглашая здравицы. Места начальников штабов находились рядом, по правую руку от Походного атамана, следом за местами командующих группами:
Иван Александрович с невозмутимым видом подливал вино своему соседу полковнику Федорину и благодарил его за передаваемые закуски. Федорин держал любезную мину, но его выдавали глаза, мечущие колючие искорки раздражения. Он видел, как железно хладнокровен сосед, а потому нервничал, безуспешно пытаясь постичь причину столь вызывающего спокойствия.
Полковник Смоляков внутренне торжествовал. Грузовики, посланные в Берданосовку за золотом, только что прибыли, и груз должны были переместить в подвалы Атаманского дворца. Начальник штаба заплавцев готовил сюрприз, ожидая своей очереди произносить речь.
Обязанности тамады общественность возложила на председателя нового Донского правительства есаула Янова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82