* * *
Как известно всякому, автомат – оружие огнестрельное и весьма опасное. Но при внезапном столкновении с противником лоб в лоб выстрелить из него не всегда успевашь, а часто и сам не хочешь этого делать, чтобы не поднимать шум. В таких случаях автомат по своим боевым характеристикам мало чем отличается от обыкновенной палки. Палкой даже удобнее драться, чем автоматом. Поэтому Хват шел в атаку с одним лишь ножом, заждавшимся своего часа.
Прыжок, другой. Взмах лезвием, оставивший в воздухе призрачный отблеск стали.
– Урл-л…
Первый противник, попытавшийся встретить спецназовца ударом приклада, получил молниеносный удар под свою экзотическую бороду, в горло, и, вцепившись в него скрюченными пальцами, упал лицом вниз, после чего вода в ручье еще долго отливала розовым. Его ноги колотили по земле, как будто он все еще куда-то спешил, как будто кому-нибудь когда-нибудь удавалось удрать от смерти.
Хват развернулся на полусогнутых, пружинящих ногах. Второй боевик, успевший отпрянуть назад, проявил себя более расторопным, но все равно не слишком сообразительным. Ему следовало делать что-то одно: либо искать дрожащей рукой «лепесток» предохранителя, либо звать на помощь, а он попытался сделать и то, и другое сразу, в результате не успев ничего.
Совсем ничего.
Фыр-фыр-фыр…
«Союзник» Хвата обернулся вокруг себя положенное количество раз и, набрав инерцию за счет массивной рукоятки, вонзился в сердце боевика, сократившееся в последний раз и тут же опавшее пустым мешочком.
Прежде чем он упал, безрезультатно пытаясь закричать или хотя бы выдернуть из груди стальное жало, Хват был тут как тут. Взявшись за подрагивающую рукоять, он небрежно повернул ее против часовой стрелки, словно какую-то таинственную дверцу ключом открывал.
– Гах, – прошептал боевик, душа которого вырвалась на свободу, чтобы устремиться в населенные гуриями сады вечных наслаждений, возделанные для него Аллахом.
Не позволяя обмякшему телу упасть, Хват вытащил нож, вытер его о запрокинутую веерообразную бороду врага а потом уже поволок его к камням, за которыми скрывался перед началом схватки. Рассчитывать на то, что приближающийся отряд не заметит потери двух своих бойцов, было глупо, но стоило хотя бы попытаться выиграть время.
Секунды шли. Алиса стояла как вкопанная, позабыв, кто она такая и что здесь делает.
Щелкнув перед ее носом пальцами, Хват ринулся ко второму трупу, выдернул его из воды, как тряпичную куклу, взвалил на плечо, побежал к валунам.
– Уходим, – произнес он одними губами, избавившись от ноши. Вышедшая из ступора Алиса понятливо закивала головой, сорвалась с места, смешно выбрасывая ноги в стороны, и побежала, но вдруг остановилась.
– Рубаха, – пробормотала она, скрещивая руки на груди.
«Нет, боже, нет», – взмолился Хват. Голоса чеченских боевиков раздавались уже совсем рядом. Было отчетливо слышно, как хрустят сухие сучья под их ногами, как шуршит раздвигаемая ими листва. Они пока гоготали каким-то своим шуткам, не подозревая о том, что происходит в нескольких десятках метрах, но Алиса уже метнулась обратно, не разбирая дороги, не замечая яростной жестикуляции Хвата.
– Не сметь! – выдохнул он, попытавшись поймать ее за плечо, но она увернулась, а потом было уже поздно.
Шлепая промокшими ботинками по мелкой воде, Алиса выбралась на другой берег, и ее заметили.
Не было ни окриков, ни удивленных возгласов. Просто голоса идущих по склону боевиков внезапно смолкли, все разом. Как будто их отрезали. Осталась лишь гнетущая тишина, длившаяся очень и очень недолго.
* * *
Думп!
Первый выстрел прозвучал как бы понарошку. Словно пальнули со страху или случайно. Однако через пару секунд все ущелье гремело раскатами трескучих очередей, выпускаемых со склона вниз, сквозь зеленый занавес листвы. К счастью для беглецов, стрельба велась беспорядочно, как попало, вслепую. Будто гурьбе новобранцев выдали оружие и позволили им палить в свое удовольствие, не жалея патронов. Лишь две пули булькнули в ручье, но и те вряд ли были прицельными.
– Наверх! – Хват жестом указал Алисе направления бега, после чего, пропустив ее вперед, приостановился, целясь под кроны деревьев, между которыми уже мелькали бегущие фигуры. Оживший автомат задрожал в его руках, словно отбойный молоток. Самые невезучие преследователи взвыли в две глотки, кубарем покатившись по склону, а остальные только усилили ответный огонь. Идиоты, подумал Хват, ретируясь из простреливаемой зоны. Судя по характерному звучанию рикошетящих кусочков металла, многие из боевиков стреляли ультрасовременными пулями со смещенным центром тяжести. Такая, попав в палец, не просто оторвет его, а войдет в руку, пробуравит ее до самого плеча и, намотав на себя лохмотья плоти, выйдет где-нибудь под лопаткой. Однако пользоваться такими пулями в лесу – самоубийству подобно. Каждый сучок, каждая веточка способны изменить траекторию полета пули, направив ее в противоположном направлении. Это не на открытой местности по ясно видимым мишеням палить.
Позади раздался исполненный боли крик, хотя Хват пока что не отстреливался. Надо полагать, кто-то из чеченцев таки умудрился покалечить либо себя самого, либо товарища по оружию. Сразу после этого огонь начал слабеть и вскоре стих совсем, зато голоса преследователей сделались громче и отчетливее. Самые рьяные из них орали классическое «Аллах акбар», остальные просто ругались: кто по-чеченски, кто по-арабски, кто вообще по-русски. Интернационалисты хреновы, подумал Хват, помогая Алисе карабкаться наверх.
Где-то там, за лесом, их ждало солнце, которое, конечно же, не встретит беглецов выстрелами в упор. Но туда надо было еще добраться, а оттуда – выбраться. Почти невыполнимая задача, учитывая физическую подготовку Алисы и увеличивающуюся крутизну подъема.
– Дальше сама, – крикнул ей Хват.
– А ты?
– Вперед! Я догоню.
Беспорядочно размахивая злополучной рубахой, Алиса снова полезла вверх. Из-под ее ног катились каменистые осыпи, из груди вырывались судорожные стоны, напоминающие всхлипы. Долго такого темпа она не выдержит. Это не из клуба в клуб переходить с компанией.
Хват расстегнул подсумок с гранатами, вглядываясь вниз, откуда, мелькая между стволами, наползали боевики, разбившиеся на два отряда, чтобы зажать добычу в клещи. Бой был неизбежен. Совершенно ненужный, опасный, неравный бой, шум от которого уже разнесся по всей округе. Что ж, терять нечего, кроме жизни. Своей и чужой, которую взялся спасать.
– Из России, с любовью, – прошептал Хват, метая вниз ребристое яйцо первой гранаты со снятой чекой. Два гостинца полетело налево, два – направо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85