– Тогда никто в Париже не станет покупать ваши тряпки.
– Верно, дружище, – уныло кивнул он. – С этикеткой "Paris" можно продать даже угольный мешок. Поймите правильно – я преклоняюсь перед Парижем. Здорово у них получается. Но дело не в том. Работать хорошо – это еще не все. – Он махнул рукой в сторону проплывавших мимо манекенщиц.
Я пожал плечами.
– Тогда за чем же дело? Смените имя на Рона Париса и поставьте свое имя на этикетку.
Он уставился на меня, потом едва не задушил в объятиях.
– Силен, дружище! Не зря я тебя нанял вместо всяких адвокатов. Слишком уж много развелось у них законов.
3
На следующий день около одиннадцати вечера я сошел с поезда в Кемпере. Под новым голубым плащем был новый же коричневый пиджак спортивного покроя с медными пуговицами, швейцарская голубая рубашка шелковистого поплина, застегнутая доверху, но без галстука, и темно-серые брюки. И ко всему – свежая короткая стрижка.
Демонстрировать моды я не собирался, просто старался выглядеть как можно более французом. В таком наряде на меня не обратят внимания жандармы, если начнутся поиски высокого худого сорокалетнего англичанина. Но не настолько все-таки французом, чтобы мой английский паспорт мог вызвать подозрения. Сделать новые документы не хватило времени.
Низко нависшие тучи гасили огни, на вокзальной площади стояли лужи после недавнего дождя.
Я отыскал ресторан напротив вокзала и вошел внутрь.
Только за несколькими столиками еще задержались клиенты, допивая кофе или коньяк. Гарсон кисло покосился на меня и поспешил объявить, что они закрываются.
Я подошел к сидящему в одиночестве мужчине и сказал:
– Простите, вы не видели девушку...
Он отмахнулся.
– Ладно, все в порядке. Харви Лоуэлл.
– Луис Кейн.
Я сел, гарсон уже крутился рядом.
– Хотите выпить? – спросил Лоуэлл.
– "Марч", если можно.
Лоуэлл щелкнул пальцами:
– Один "Марч".
– А вы?
Он покачал головой.
– Не сегодня.
Мы принялись разглядывать друг друга. Он был крепко сложен, немного моложе и на пару дюймов ниже меня.
Довольно коротко подстриженные русые волосы торчали жестким ежиком. Большой суровый рот и голубые светлые глаза, быстро менявшие свое выражение или вдруг совершенно застывавшими. Глубокие складки от носа ко рту, мешки под глазами и морщины на лбу – вот и все.
Он отказался от моих сигарет и левой рукой потянулся к пачке "Житан" на столе.
– Каков план действий?
– Машину пригонят попозже. А в два часа ночи мы с фонарем ждем на пляже бухты Одерн. Мэгенхерд приплывает на лодке – и мы трогаемся.
– Маршрут?
– Тур нам не миновать. Потом я возьму южнее: Бурж, Бур, Женева. В Женеве рассчитываю быть к шести вечера. Оттуда до Лихтенштейна часов шесть пути.
Подумав, он кивнул.
– Насчет тех типов, которые нас попытаются остановить, что-то известно?
– Мерлен толком не знает. Но как-то это связано с делами Мэгенхерда в Лихтенштейне. Похоже, его хотят убрать. Он имеет какое-то отношение к "Каспар АГ".
– АГ?
– Акциенгезельшафт, – акционерное общество. "Каспар" – заметная на европейском рынке компания. Она контролирует множество электронных фирм во Франции, Италии, Германии и прочих странах. Те выпускают продают продукцию "Каспару" по себестоимости. Отсюда никакой прибыли, и значит – никаких налогов. Всю прибыль получает "Каспар" как поставщик готовой продукции, но в Лихтенштейне налога на прибыль почти нет, значит и "Каспар" не платит налогов. Отличная идея, хотя и не новая.
Гарсон принес мне "марч". Когда он удалился, Харви спросил:
– Какая же тут польза Лихтенштейну?
– Почтовые сборы, небольшой налог на капитал, множество работы лихтенштейнским гражданам. Приобщение к бизнесу, от которого иначе и духу бы не почуяли.
Лоуэлл криво ухмыльнулся лишь половиной лица.
– А я – то думал, что они существуют только за счет печати марок. – Он погасил сигарету. – Похоже, полиция тоже против нас?
– Если узнает, что Мэгенхерд во Франции. Мерлен заверял, что этого не случится. Но все же... Давай договоримся, – я жестко посмотрел ему в глаза. – В полицию мы не стреляем
– Так-так, – протянул он. – Я как раз собрался говорить о том же. Ладно, жандармов мы не трогаем. Но ведь конкуренты Мэгенхерда могут просто шепнуть полиции пару слов – и все. Никаких проблем, никакого риска.
Я кивнул.
– Мне это тоже приходило в голову. Возможно, они не хотят. Может быть, их больше устраивает покойник.
Он снова криво ухмыльнулся.
– Или просто мы многого не знаем.
Вышли мы из ресторана около одиннадцати. Опять пошел дождь: унылая морось зарядила на всю ночь
– Вы заказали номер? – спросил Харви.
– Нет. Не хотелось оставлять следы.
– Пойдемте ко мне. – Он криво ухмыльнулся. – Я захватил с собой другой паспорт, фамилии Лоуэлл там нет.
В его гостинице на северном берегу реки мы, никому не попавшись на глаза, поднялись в номер – маленькую, чистую, но совершенно безликую комнату. Харви сел на кровать, потянулся, вытащил потрепанную сумку "Эйр Франс" и достал оттуда сверток. Внутри шерстяной рубашки оказался короткоствольный револьвер в кобуре с замысловатым замком.
– Выпивки нет, вы уж меня простите, – бросил он, завернул правую штанину и стал пристегивать кобуру к лодыжке.
Я наклонился и взял револьвер.
"Смит-Вессон" с двухдюймовым стволом, пятизарядный, 38-го калибра. С виду – самый обычный револьвер, разве что к рукоятке приклеено немного шерсти, чтобы хватка стала надежнее. Но и тут ничего необычного – никаких фасонных выборок, чтобы каждый палец ложился в определенную выемку – каких-то пять минут, и все в порядке... Рукоятки, подогнанные под руку владельца – инвентарь гангстеров из воскресных сериалов.
Я покосился на Лоуэлла. Он замер, не сводя взгляда с моей руки. Ему не нравилось, что кто-то взял его оружие. Такое никому из профессионалов не понравится.
– Берете с собой оружие? – спросил он.
– Да.
– Мерлен сказал, что вы не захотите.
– Меня он не спрашивал. Я одолжил у приятеля.
Лоуэлл хотел спросить, какое но я опередил:
– "Маузер – 1932 ".
Лицо его вытянулось.
– Такая дура? С переключением на стрельбу очередями?
– Вот именно.
Брови его поехали вверх.
– Вы возите ее на трайлере или пересылаете в багаже?
Я ухмыльнулся. У "маузера" немало недостатков – особенно у модели 1932 года, рассчитанной на стрельбу очередями. Вес у него – три фунта, длинна – фут, ужасно неудобная рукоять, и при стрельбе очередями держать его в руках не легче, как бешеную кошку. Но есть и преимущества – и наплевать, если кто не согласен.
– Я всегда считал, что лучшее место для пистолета – в руках. Если соображаешь быстро, не так уж важно быстро управляться с оружием.
– Звучит убедительно, – кивнул он. – Хочу предупредить: не забывайте, что решив открыть огонь, я разрешения спрашивать не буду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46