Ему надоедало выслушивать восторги, осточертели просьбы подержать, выстрелить и все это, в общем понятное, но надоедливое внимание к замечательному оружию. Он сам любил его той сдержанной страстью, которая отличает хорошего охотника, от любителя даровой дичи.
Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга, стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер масляной тряпкой затвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер его чистым полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься за патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а остальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Маловато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряженные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать забыл об этом, однако через полгода вдруг получил посылку с оказией: вот эти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи. Тупорылые, с аэродинамической нарезкой, они напоминали миниатюрные космические корабли из фантастических фильмов. Лишь однажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики выгнали зверя прямо на его номер. Кабан серьезный, пудов на восемь, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голову, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю. Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана, обходясь обычными, из охотничьего магазина.
Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленатые, как дети, тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов, тщательно завертывая гильзы и проверяя их по размеру. Несколько раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара. Это гнусное сочетание заставляло ржаветь даже нержавейку. Оружие за два дня покрывалось налетом противной слизи, его прятали под куртками, заворачивали в промасленные тряпки, чистили, не переставая, но оно все равно ржавело. Толька фантастическая неприхотливость "калашей" спасала положение. Их не брало ничто: покрытый слизью, грязный, нечищеный он все равно стрелял, не то, что эта капризуля М-15. И все равно, даже зная все это, чистили и холили эти смертоносные сгустки железа, как любимых лошадей. Почти каждый день все, кто не был на задании, обязаны были ходить на стрельбы в соседние заросли. У Лехи были замашки старшины-сверхсрочника, но ему прощали все за его стрельбу. Это нужно было видеть. Падая с вышибленной из под ног доски, редко кто из нас попадал в импровизированную мишень. У Лехи меньше двух пробоин не бывало...
Помню, как он прикрывал меня, пока я возился с радиостанцией, когда вьетнамские рейнджеры прищучили нас на склоне горы. Лихорадочно свертывая станцию, я только боковым зрение успевал увидеть, как он мгновенно перекатывался по каменному склону и вел прицельную стрельбу. Пули над нами свистели где-то высоко, значит он их прижал так, что палили они в белый свет, для поддержки штанов. Когда я, наконец, присоединился к нему со своим "стечкиным", он повернулся с жутковатой гримасой, отдаленно напоминающей улыбку, и сказал:
-- Вот черт, даже устал убивать...
Павел подошел к шкафу и снял стоявший наверху старомодный чемодан. Замки были сломаны, ничего дорогого и ценного в нем давно не хранилось. Аккуратно сложенные десантные куртка и брюки лежали в самом низу, на дне. Павел неторопливо переоделся, вытащил из кармана кепку, примерил... Подпоясался патронташем, часть патронов уложил в нагрудные карманы. Из оружейного ящика он достал старый десантный нож с рукояткой из наборной кожи, укрепил ножны на ноге, под правую руку, и несколько раз проверил, как он вынимается. Взгляд его упал на записку, лежащую на столе -- она напомнила о страшной действительности. Той, о которой Павел заставлял себя не думать все время с того момента, как прочел безграмотное послание уголовника...
Павел еще раз перечитал записку, плюнул на измятый листок бумаги и с размаху пришлепнул его к входной двери, Пройдя не оглядываясь через всю комнату, он резко развернулся. Коротким блеском сверкнуло лезвие и тяжелый нож вонзился в середину записки...
Алексей уже пришел в себя, только голова разламывалась от боли. Светлана нашла в его кармане платок и парень теперь сидел на полу, опершись на бревенчатую стену, и прикладывал мокрый компресс ко лбу, чтобы унять прыгающий внутри комок боли. Те трое, казалось, не обращали на них внимания. После приезда пленников заперли в доме, а сами пошли обследовать окрестности, пока не наступила темнота. Осмотром Семен остался доволен: проехать к избушке можно было только одной дорогой, той самой, по которой они сами добрались сюда. Она легко держалась под контролем, кусты были далеко, метрах в ста от избушки, и подобраться незаметно было невозможно. Мужику волей-неволей придется выйти на открытое место, будет как на ладони под его, Семена, прицелом. Посмотрим, как он тогда запоет... Лишь бы только принес деньги с собой, чтобы не пришлось возвращаться в поселок и искать их в доме. Найти-то их он найдет, только сматываться надо будет по быстрому, а на поиски надо время. Ничего, мужик видать, любит и бабу и щенка своего, принесет, куда он на хрен денется...
Пора настала подумать о том, как отсюда скоренько удрать, после всего.
-- Стас, машину перед рассветом перегонишь поближе к дороге, поставишь на краю болота, укроешь чем-нибудь и будешь ждать нас там. Мы тут утром и без тебя управимся.
Шварц привычно загоготал, потрясал лемешонковским ружьем.
-- Мы ему устроим прием-люкс...
-- Устроим, -- кротко согласился Семен, хотя внутри он весь кипел от предвкушения мести. -- А для начала у нас есть с кем побаловаться. Вы ведь и прошлый раз хотели, оба, я же видел, да только быстро спать вас этот мужик отправил.
-- А сам-то? Ты сам не валялся?
-- И я валялся, вот он и заплатит мне... С бабой поразвлекаться можно, время есть, ночью он не сунется. А утром ему негде больше проехать, кроме как здесь. Там горка, там озеро, камыш, вот тут мы и устроим, как ты говоришь, прием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга, стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер масляной тряпкой затвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер его чистым полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься за патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а остальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Маловато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряженные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать забыл об этом, однако через полгода вдруг получил посылку с оказией: вот эти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи. Тупорылые, с аэродинамической нарезкой, они напоминали миниатюрные космические корабли из фантастических фильмов. Лишь однажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики выгнали зверя прямо на его номер. Кабан серьезный, пудов на восемь, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голову, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю. Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана, обходясь обычными, из охотничьего магазина.
Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленатые, как дети, тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов, тщательно завертывая гильзы и проверяя их по размеру. Несколько раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара. Это гнусное сочетание заставляло ржаветь даже нержавейку. Оружие за два дня покрывалось налетом противной слизи, его прятали под куртками, заворачивали в промасленные тряпки, чистили, не переставая, но оно все равно ржавело. Толька фантастическая неприхотливость "калашей" спасала положение. Их не брало ничто: покрытый слизью, грязный, нечищеный он все равно стрелял, не то, что эта капризуля М-15. И все равно, даже зная все это, чистили и холили эти смертоносные сгустки железа, как любимых лошадей. Почти каждый день все, кто не был на задании, обязаны были ходить на стрельбы в соседние заросли. У Лехи были замашки старшины-сверхсрочника, но ему прощали все за его стрельбу. Это нужно было видеть. Падая с вышибленной из под ног доски, редко кто из нас попадал в импровизированную мишень. У Лехи меньше двух пробоин не бывало...
Помню, как он прикрывал меня, пока я возился с радиостанцией, когда вьетнамские рейнджеры прищучили нас на склоне горы. Лихорадочно свертывая станцию, я только боковым зрение успевал увидеть, как он мгновенно перекатывался по каменному склону и вел прицельную стрельбу. Пули над нами свистели где-то высоко, значит он их прижал так, что палили они в белый свет, для поддержки штанов. Когда я, наконец, присоединился к нему со своим "стечкиным", он повернулся с жутковатой гримасой, отдаленно напоминающей улыбку, и сказал:
-- Вот черт, даже устал убивать...
Павел подошел к шкафу и снял стоявший наверху старомодный чемодан. Замки были сломаны, ничего дорогого и ценного в нем давно не хранилось. Аккуратно сложенные десантные куртка и брюки лежали в самом низу, на дне. Павел неторопливо переоделся, вытащил из кармана кепку, примерил... Подпоясался патронташем, часть патронов уложил в нагрудные карманы. Из оружейного ящика он достал старый десантный нож с рукояткой из наборной кожи, укрепил ножны на ноге, под правую руку, и несколько раз проверил, как он вынимается. Взгляд его упал на записку, лежащую на столе -- она напомнила о страшной действительности. Той, о которой Павел заставлял себя не думать все время с того момента, как прочел безграмотное послание уголовника...
Павел еще раз перечитал записку, плюнул на измятый листок бумаги и с размаху пришлепнул его к входной двери, Пройдя не оглядываясь через всю комнату, он резко развернулся. Коротким блеском сверкнуло лезвие и тяжелый нож вонзился в середину записки...
Алексей уже пришел в себя, только голова разламывалась от боли. Светлана нашла в его кармане платок и парень теперь сидел на полу, опершись на бревенчатую стену, и прикладывал мокрый компресс ко лбу, чтобы унять прыгающий внутри комок боли. Те трое, казалось, не обращали на них внимания. После приезда пленников заперли в доме, а сами пошли обследовать окрестности, пока не наступила темнота. Осмотром Семен остался доволен: проехать к избушке можно было только одной дорогой, той самой, по которой они сами добрались сюда. Она легко держалась под контролем, кусты были далеко, метрах в ста от избушки, и подобраться незаметно было невозможно. Мужику волей-неволей придется выйти на открытое место, будет как на ладони под его, Семена, прицелом. Посмотрим, как он тогда запоет... Лишь бы только принес деньги с собой, чтобы не пришлось возвращаться в поселок и искать их в доме. Найти-то их он найдет, только сматываться надо будет по быстрому, а на поиски надо время. Ничего, мужик видать, любит и бабу и щенка своего, принесет, куда он на хрен денется...
Пора настала подумать о том, как отсюда скоренько удрать, после всего.
-- Стас, машину перед рассветом перегонишь поближе к дороге, поставишь на краю болота, укроешь чем-нибудь и будешь ждать нас там. Мы тут утром и без тебя управимся.
Шварц привычно загоготал, потрясал лемешонковским ружьем.
-- Мы ему устроим прием-люкс...
-- Устроим, -- кротко согласился Семен, хотя внутри он весь кипел от предвкушения мести. -- А для начала у нас есть с кем побаловаться. Вы ведь и прошлый раз хотели, оба, я же видел, да только быстро спать вас этот мужик отправил.
-- А сам-то? Ты сам не валялся?
-- И я валялся, вот он и заплатит мне... С бабой поразвлекаться можно, время есть, ночью он не сунется. А утром ему негде больше проехать, кроме как здесь. Там горка, там озеро, камыш, вот тут мы и устроим, как ты говоришь, прием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40