Болан сделал вид, будто начинает нервничать.
— Мне это уже надоело. Послушайте, это была шутка, и я не стал портить ее. У меня никогда не было серьезных намерений относительно вашей дочери. Мы просто немного развлеклись и все. Когда вы появились в доме, я решил несколько сгладить неловкую ситуацию, сложившуюся и по моей вине тоже. Но шутка зашла слишком далеко, и ей пора положить конец.
По лицу Диджордже нельзя было понять, какие эмоции владели им в эту минуту.
— Отвечайте на мой вопрос, — сухо сказал он.
— Вы уже знаете ответ! — взорвался Болан-Ламбретта.
— Почему вы выбрали для своих развлечений мою дочь?
Глаза лже-Ламбретта полезли на лоб.
— Вы что, издеваетесь надо мной? Какой мужчина не хотел бы...
Он вдруг замолчал, порылся в карманах, вытащил сигареты и сунул одну в рот, но почти тут же выплюнул ее, даже не успев прикурить.
— Послушайте, Дидж, она взрослая женщина, очаровательная и, извините, совсем не похожая на Деву Марию. Мы познакомились с ней в баре моего отеля и стали друзьями. И я первый страшно удивился, когда узнал, что она ваша дочь. Ведь ее фамилия теперь Д'Агоста, а не Диджордже. Мы с ней знакомы всего три дня.
Плечи Диджордже слегка пообмякли, но лицо по-прежнему оставалось каменным.
— Что привело вас в Палм-Спрингс?
Вместо ответа Болан вытащил из кармана газетную вырезку и с брезгливой миной бросил ее на стол.
— Стоит ли задавать подобный вопрос?
Диджордже подошел к столу и взял вырезку.
Он развернул ее, взглянул на заголовок и, уронив бумажку на стол, расхохотался.
— Так я и предполагал!
Болан подобрал вырезку со статьей о подвигах Палача в Лос-Анджелесе и с его фотографией крупным планом.
— Говорят, что контракт все еще открыт, — пробормотал он, заботливо пряча газетную вырезку во внутренний карман пиджака.
— И вы захотели шутя заработать сто тысяч долларов? — захлебываясь от смеха, простонал капо, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Я услышал, что в этих местах босс — вы, и подумал, что стоит рискнуть.
— А вы не подумали, что этот сукин, сын Болан может сейчас находиться, например, в Бразилии? Или что он мертв и похоронен полицией на муниципальном кладбище в Палм-Вилледж?
Болан-Ламбретта презрительно заворчал в ответ:
— Он здесь, в Палм-Спрингс!
Веселье разом слиняло с лица Диджордже.
— Откуда вы знаете?
— Мы с ним уже встречались.
Болан проворно расстегнул рубашку и, распахнув ее, показал длинный шрам по левому боку.
— Эту борозду пропахала пуля 45 калибра, — процедил он сквозь зубы. — Работа Палача...
— Не произносите это слово!
— Какое слово?
— Не называйте этого негодяя по кличке! Ну-ка, покажите вашу царапину.
— Значит, по-вашему, это царапина? — возмутился Ламбретта и еще выше задрал рубашку, демонстрируя зарубцевавшуюся рану.
Диджордже удивленно прищелкнул языком.
— Вам повезло, Фрэнки! Пару сантиметров правее и... — он с видом знатока осмотрел рану.
— Заживает хорошо. Сколько прошло времени? Около недели?
— Почти.
Ламбретта застегнул рубашку и заправил ее в брюки.
— Да, вам крупно повезло, — повторил Диджордже. — Вас бы следовало назвать Фрэнки Счастливчик. Мало кто может похвастать тем, что ему удалось потягаться с самим Боланом. Кстати, вы уверены, что это был он?
Напряженность, царившая до сих пор в атмосфере салона, постепенно рассеивалась, уступая место чувству законного уважения к человеку, рискнувшему лицом к лицу сойтись с Боланом. Лже-Ламбретта тут же почувствовал перемену.
— Он, а кто же еще! Мы столкнулись с ним нос к носу в Дезерт Джанкшн, во вторник вечером.
— Это меньше чем в километре отсюда, — начиная нервничать, уточнил Диджордже.
— Да. Я ехал сюда, чтобы ознакомиться с обстановкой. Он тоже, как я полагаю. Так мы и встретились.
— В перестрелке вы попали в него? — быстро спросил Диджордже.
— Не думаю. Все произошло очень быстро, неожиданно. Наши машины оказались рядом на перекрестке: горел красный свет. Я увидел его, и Болан понял, что я узнал его. Мы обменялись несколькими выстрелами, потом Болан не стал ждать продолжения, развернулся и был таков. Я подумал, что нам еще представится возможность встретиться. А носиться за ним по городу и стрелять из машины мне не хотелось, к тому же еще эта рана...
— Что у него за машина, Счастливчик?
— Здоровенная, кажется, "крайслер".
Диджордже стукнул кулаком по ладони другой руки и задумчиво обошел вокруг стола.
— Значит, во вторник вечером будет неделя?
— Да. Но я готов биться об заклад, что он еще здесь.
Диджордже поднес сжатый кулак ко рту и куснул себя за фалангу пальца.
— Наверное, вы его ранили. Он где-то прячется.
— Возможно.
В этот самый момент дверь с грохотом отворилась и Андреа Д'Агоста, словно фурия, ворвалась в салон, волоча за собой большую дорожную сумку.
— Ты уже сказал этому ничтожеству, чтобы он проваливал, папа? — громко спросила она резким, неприятным голосом.
— Еще нет, — буркнул Диджордже.
Он с раздражением посмотрел на дочь. Ему никогда не нравилось ее мини-платье в обтяжку с высокими разрезами по бокам, обнажавшими бедра.
— Тогда поторопись, потому что я проваливаю вместе с ним и не собираюсь терять время в этом сумасшедшем доме.
Андреа глянула на Болана.
— Пошли, Фрэнк. Нам здесь нечего делать.
— Ты и шагу отсюда не сделаешь! — заревел Диджордже. — Ты останешься здесь!
— Ты застрелишь меня, если я уйду, и перережешь горло, если останусь! — Андреа истерически рассмеялась, подошла к Болану и положила руку ему на плечо.
— Что ты скажешь, Фрэнк? — захихикала она. — Что ты думаешь о человеке, который угрожает своей дочери смертью по рецепту мафии? Смешно, правда?
Внезапно в ее руке появился маленький револьвер.
— Пойдем, Фрэнк. Я очищу дорогу, — и она снова неестественно громко расхохоталась. — Не удивляйся, папочка. Это у меня в крови. Каков отец, такова и дочь. Я родилась с правом на убийство.
Диджордже выглядел так, словно его заветным желанием было лечь и умереть. Болан вырвал револьвер из рук Андреа и отвесил ей звонкую оплеуху. Покачнувшись, она сделала пару шагов и рухнула на пол.
— Назад я уже не вернусь, — прошептала она, держась за покрасневшую щеку.
Болан бросил револьвер на стол, обнял Андреа и нежно поцеловал в пылающую щеку, потом взвалил ее на плечи и спокойно спросил Диджордже:
— Куда ее?
— Первая комната наверху, — бросил Диджордже.
Он проводил Болана до самого холла, где они встретили заметно смущенного "Меда" Мараско.
Переброшенная, словно макинтош, через плечо Болана, Андреа висела головой вниз.
— Я не вер... вернусь, — бормотала она.
— Пьяна, как тридцать шесть поляков, — с улыбкой сообщил Мак Мараско.
Он обошел телохранителя и поднялся по лестнице. Диджордже пошел было следом, потом вдруг остановился и обернулся к Мараско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39