Он шагнул навстречу Болану, подставил ему плечо и негромко произнес:
— Держись, старик, мы тебя одного не оставим...
Глава 19
Джон Хэннон был совершенно уверен, что до конца своих дней так и не узнает всего, что произошло в тот незабываемый для полиции Майами день. Хотя кое-что ему все же стало известно. Съезд мафии в Майами оказался сорван, в морге графства негде было яблоку упасть, а в клинике под отделение, предназначенное для лечения сотрудников полиции, пришлось отдать два этажа. Раненым и тем, кто вышел сухим из воды, не грозили долгие тюремные сроки. Но их ожидали другие, не менее серьезные неприятности. Хэннон подумал, что скорее пляж в Майами скроется под толстым слоем снега, чем синдикат снова сунет сюда свой нос. Капитану не повезло: он даже мельком не видел Болана, но в природе есть кое-какие вещи, встречу с которыми любой полицейский охотно откладывает до самого выхода на пенсию. Хэннону будет о чем вспомнить. В глубине души он был доволен тем, как повернулись события, и не важно, была при этом бойня или нет. Однако в этот момент начальник команды "Дейд" еще не знал доклада береговой охраны относительно "Мерри Дрю".
В этом любопытном документе капитан сторожевика "Освего Бэй" указывал, что он пришел на помощь яхте "Мерри Дрю", найденной им в крайне бедственном состоянии: судно горело и не слушалось руля. Офицеры сторожевика объяснили, что причиной воспламенения судна мог стать удар молнии, угодившей прямо в ящик с шутихами для фейерверка, который готовился для развлечения пассажиров. Они либо не смогли, либо не захотели дать объяснения повреждениям, нанесенным взрывами и пулями, как, впрочем, и тому факту, что в каютах судна находилось более сорока человек с огнестрельными ранениями.
В другом докладе капитан сторожевика "Джарвис" сообщил, что преследовал группу кубинских "рыбаков", вышедших в море на старом переоборудованном торпедном катере. Он настиг их в самый разгар тропической бури, обрушившейся на Флориду, и отбуксировал в бухту Бискейн Бэй. В докладе с "Джарвиса" отмечалось, что офицеры подозревают о существовании какой-то связи между пожаром на "Мерри Дрю" и торпедным катером. В любом случае, к капитану катера можно предъявить иск за несоблюдение международной конвенции о помощи судам, терпящим бедствие, хотя тут же следовала приписка, что старый торпедный катер находился в более сложном положении, чем "Мерри Дрю", по причине сильного волнения и относительной неопытности его экипажа.
* * *
Война в Майами закончилась, и на Мака Болана обрушилась непередаваемое ощущение пустоты и неудовлетворенности. Он рассчитывал на стремительную, неотразимую атаку, во время которой разил бы противника направо и налево в его же логове, но его планы с треском провалились. Лишь спустя некоторое время он оценит масштабы потерь, которые понес противник. А пока глубоко в душе он скорбел по храброй кубинке, вспоминал о горячей дружбе, родившейся и окрепшей в течение двух безумных дней, и мысли об этом согревали его сердце и не давали пасть духом.
Мак внимательно изучил содержимое папки, врученной ему представителем федеральной администрации. Некоторые документы были запаяны в пластик: паспорт с фотографией Болана, кредитные карточки, банковские рекомендательные письма и другие бумаги, удостоверяющие личность. Кроме того, в папке находились кое-какие документы — уже без пластиковой упаковки — вскрывающие некоторые аспекты деятельности мафии за рубежом. В них подробно описывались каналы поступления контрабанды из разных стран, перечислялись нумерованные банковские счета в Швейцарии, описывались махинации с профсоюзами в Великобритании...
Болан улыбнулся, когда до него дошел смысл папки и ее содержимого. Палача хотели экспортировать в Европу!
Хорошенькая блондинка, одетая в одни лишь замшевые джинсы, обрабатывала его рану, время от времени бросая на Болана томные взгляды, полные восхищения и почтительности. Буря стихала, но обитатели большой палатки по-прежнему горестно жаловались на непогоду, срывающую фестивальные празднества. Болан попал в самое странное гетто в мире и воспринял это как должное: сей факт совершенно естественно вписался в канву необычайного дня — дня завершения войны в Майами.
Блондинка закончила перевязку и, прижавшись к Болану высокой пышной грудью, поцеловала его в подбородок.
— А ты клевый парень, — сказала она.
Болан усмехнулся и слегка оттолкнул ее. Он коснулся пальцами символа мира, висевшего у девушки между грудей на цепочке.
— Вы носите знак мира, я — знак войны. Я не должен вам нравится.
Она пожала плечами.
— Да, я знаю. Однако иногда бывает так, что граница между войной и миром стирается. Временами я сама становлюсь как бешеная.
Болан иронично поднял бровь.
— Неужели?
— Не смейтесь. Если бы вы видели меня прошлым месяцем в Вашингтоне...
Девушка снова прижалась упругой грудью к торсу Болана и томно повисла на его шее.
— Но в жизни есть не только война и мир...
В следующее мгновение она подскочила, как ужаленная.
— О! Класс! Только что мне пришла в голову обалденная идея насчет новой песни протеста.
Болан улыбнулся краешками губ и закрыл глаза. Дух протеста царил повсюду. Он бы с удовольствием прогнал этот дух прочь вместе с его песнями и маршами. Мак подумал о Маргарите, о ее мыслях и ее поступках. Кто прав — такие, как Маргарита, хиппи или палачи? Болан не знал ответа на этот вопрос. Его пальцы коснулись папки и задержались на ней. Мак задумался. А может, Палачу действительно следует попутешествовать? Возможно, в Европе ему удастся "сунуть палку в осиное гнездо"?
Блондинка нашептывала на ухо Болану всякие приятные слова, звонко смеялась и прижималась к нему молодым сильным телом. Погруженный в свои мысли, он рассеянно погладил ее по спине и пододвинулся, уступая ей место в спальнике. Не долго думая, она забралась к нему, нисколько не заботясь о том, что у нее грязные ноги.
За стенкой палатки сидел смешной парень с прической, как у зулуса, и лениво пощипывал струны гитары, напевая песню о несправедливости, царящей в мире. Болан расслабился и попытался забыть про грязные ноги девчонки. Этот день оказался невероятным с самого начала и до конца...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Держись, старик, мы тебя одного не оставим...
Глава 19
Джон Хэннон был совершенно уверен, что до конца своих дней так и не узнает всего, что произошло в тот незабываемый для полиции Майами день. Хотя кое-что ему все же стало известно. Съезд мафии в Майами оказался сорван, в морге графства негде было яблоку упасть, а в клинике под отделение, предназначенное для лечения сотрудников полиции, пришлось отдать два этажа. Раненым и тем, кто вышел сухим из воды, не грозили долгие тюремные сроки. Но их ожидали другие, не менее серьезные неприятности. Хэннон подумал, что скорее пляж в Майами скроется под толстым слоем снега, чем синдикат снова сунет сюда свой нос. Капитану не повезло: он даже мельком не видел Болана, но в природе есть кое-какие вещи, встречу с которыми любой полицейский охотно откладывает до самого выхода на пенсию. Хэннону будет о чем вспомнить. В глубине души он был доволен тем, как повернулись события, и не важно, была при этом бойня или нет. Однако в этот момент начальник команды "Дейд" еще не знал доклада береговой охраны относительно "Мерри Дрю".
В этом любопытном документе капитан сторожевика "Освего Бэй" указывал, что он пришел на помощь яхте "Мерри Дрю", найденной им в крайне бедственном состоянии: судно горело и не слушалось руля. Офицеры сторожевика объяснили, что причиной воспламенения судна мог стать удар молнии, угодившей прямо в ящик с шутихами для фейерверка, который готовился для развлечения пассажиров. Они либо не смогли, либо не захотели дать объяснения повреждениям, нанесенным взрывами и пулями, как, впрочем, и тому факту, что в каютах судна находилось более сорока человек с огнестрельными ранениями.
В другом докладе капитан сторожевика "Джарвис" сообщил, что преследовал группу кубинских "рыбаков", вышедших в море на старом переоборудованном торпедном катере. Он настиг их в самый разгар тропической бури, обрушившейся на Флориду, и отбуксировал в бухту Бискейн Бэй. В докладе с "Джарвиса" отмечалось, что офицеры подозревают о существовании какой-то связи между пожаром на "Мерри Дрю" и торпедным катером. В любом случае, к капитану катера можно предъявить иск за несоблюдение международной конвенции о помощи судам, терпящим бедствие, хотя тут же следовала приписка, что старый торпедный катер находился в более сложном положении, чем "Мерри Дрю", по причине сильного волнения и относительной неопытности его экипажа.
* * *
Война в Майами закончилась, и на Мака Болана обрушилась непередаваемое ощущение пустоты и неудовлетворенности. Он рассчитывал на стремительную, неотразимую атаку, во время которой разил бы противника направо и налево в его же логове, но его планы с треском провалились. Лишь спустя некоторое время он оценит масштабы потерь, которые понес противник. А пока глубоко в душе он скорбел по храброй кубинке, вспоминал о горячей дружбе, родившейся и окрепшей в течение двух безумных дней, и мысли об этом согревали его сердце и не давали пасть духом.
Мак внимательно изучил содержимое папки, врученной ему представителем федеральной администрации. Некоторые документы были запаяны в пластик: паспорт с фотографией Болана, кредитные карточки, банковские рекомендательные письма и другие бумаги, удостоверяющие личность. Кроме того, в папке находились кое-какие документы — уже без пластиковой упаковки — вскрывающие некоторые аспекты деятельности мафии за рубежом. В них подробно описывались каналы поступления контрабанды из разных стран, перечислялись нумерованные банковские счета в Швейцарии, описывались махинации с профсоюзами в Великобритании...
Болан улыбнулся, когда до него дошел смысл папки и ее содержимого. Палача хотели экспортировать в Европу!
Хорошенькая блондинка, одетая в одни лишь замшевые джинсы, обрабатывала его рану, время от времени бросая на Болана томные взгляды, полные восхищения и почтительности. Буря стихала, но обитатели большой палатки по-прежнему горестно жаловались на непогоду, срывающую фестивальные празднества. Болан попал в самое странное гетто в мире и воспринял это как должное: сей факт совершенно естественно вписался в канву необычайного дня — дня завершения войны в Майами.
Блондинка закончила перевязку и, прижавшись к Болану высокой пышной грудью, поцеловала его в подбородок.
— А ты клевый парень, — сказала она.
Болан усмехнулся и слегка оттолкнул ее. Он коснулся пальцами символа мира, висевшего у девушки между грудей на цепочке.
— Вы носите знак мира, я — знак войны. Я не должен вам нравится.
Она пожала плечами.
— Да, я знаю. Однако иногда бывает так, что граница между войной и миром стирается. Временами я сама становлюсь как бешеная.
Болан иронично поднял бровь.
— Неужели?
— Не смейтесь. Если бы вы видели меня прошлым месяцем в Вашингтоне...
Девушка снова прижалась упругой грудью к торсу Болана и томно повисла на его шее.
— Но в жизни есть не только война и мир...
В следующее мгновение она подскочила, как ужаленная.
— О! Класс! Только что мне пришла в голову обалденная идея насчет новой песни протеста.
Болан улыбнулся краешками губ и закрыл глаза. Дух протеста царил повсюду. Он бы с удовольствием прогнал этот дух прочь вместе с его песнями и маршами. Мак подумал о Маргарите, о ее мыслях и ее поступках. Кто прав — такие, как Маргарита, хиппи или палачи? Болан не знал ответа на этот вопрос. Его пальцы коснулись папки и задержались на ней. Мак задумался. А может, Палачу действительно следует попутешествовать? Возможно, в Европе ему удастся "сунуть палку в осиное гнездо"?
Блондинка нашептывала на ухо Болану всякие приятные слова, звонко смеялась и прижималась к нему молодым сильным телом. Погруженный в свои мысли, он рассеянно погладил ее по спине и пододвинулся, уступая ей место в спальнике. Не долго думая, она забралась к нему, нисколько не заботясь о том, что у нее грязные ноги.
За стенкой палатки сидел смешной парень с прической, как у зулуса, и лениво пощипывал струны гитары, напевая песню о несправедливости, царящей в мире. Болан расслабился и попытался забыть про грязные ноги девчонки. Этот день оказался невероятным с самого начала и до конца...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43