Она все время пыталась ее расшевелить. Их знакомству уже лет пятнадцать, они были соседками по старым квартирам. Моя была молодая, да ранняя, вот она семнадцатилетняя и стала водить Юлю, которой было уже двадцать два, по всяким компашкам, тусовкам. Там Юля познакомилась с одним парнем, красивым, образованным. Так он погулял с ней, лишил девственности, а потом и бросил, женился очень выгодно, ну, для карьеры, хотя Юля ему нравилась. Тут она окончательно замкнулась в себе, тогда и с Ниной все отношения порвала, будто зарок какой-то себе дала монашеский… Это мне все Нинка рассказывала. Они сошлись снова гораздо позже, после того как она уже несколько лет прожила с Геннадием Петровичем. Он ухаживал за ней три года. Но у них ничего не было до свадьбы, ничего. Представляете, в наше-то время… Он три года уверял ее в своей любви, доказывал ей свою любовь. Он был к ней действительно такой нежный, такой внимательный, редко я видел такие отношения. Но ее-то было жалко, он такой нудяга, Константин Дмитриевич, ужас! И, разумеется, она его не любила, она благодарна была ему за его любовь, но не любила — это точно… Он Серов, она Серова, и жизнь у них была серая-серая… От этой серой жизни она и нырнула опять к моей яркой супруге, та ее снова стала расшевеливать… Вот, собственно говоря, и все. Никаких тут загадок нет, А вся загадка кроется в этом таинственном Романе Ильиче, которым вы, по всей вероятности, опасаетесь заниматься, — съехидничал он. — Завтра я обращаюсь в милицию по поводу Нинки, пусть объявляют розыск.
— Ваше право, более того — обязанность, Вадим.
У них есть свои возможности… Правда, у меня есть свои, которых они лишены. А совместными усилиями, может быть, и найдем. Главное — цель, а не амбиции.
А пока скажите мне, вы видели этого Романа только раз?
— Да, только один раз. Это было в начале декабря.
Он пришел вечером, сказал, что по делам фирмы, что с кем-то ему надо познакомиться. Человек такой невзрачный, никаких подозрений не вызывает… если, конечно, в глаза вам не смотрит. Ну, посидели они в ее комнате минут двадцать. А потом уже я выяснил, что он пришел дать ей взаймы денег. Пятьдесят тысяч долларов дал…
— Которые вы потом так удачно использовали? — не удержался Савельев.
— Да что вы все про это?
— А то, что именно это могло стать причиной исчезновения Юли и Нины! Хотя… думаю, дело в чем-то другом. Вы обращайтесь в милицию, и чем скорее, тем лучше. А я пока сгоняю в Питер и поговорю с двоюродной сестрой Юли и сыном Серова Петром.
— А он-то вам на что?
— В моем деле все важно. Никто мне ничего толком не может рассказать о Геннадии Петровиче Серове. А ведь он потерпевший…
— Так поговорите с ним сами. Он же к вам обратился, его и раскручивайте…
— Успеется. Сначала мне нужно узнать о нем максимум со стороны.
— Съездите к нему в институт.
— Тонкое дело — наводить справки о человеке на его работе. Я же не могу заставить людей не рассказать потом об этом ему. Пропала жена, деликатный вопрос, мне проще было наводить справки о другом человеке, там есть досье. А тут-то что? Не сидел, не привлекался, отпечатков пальцев нет, ведет тихий образ жизни, женат на молодой женщине, она пропала. Как я буду копать на его работе?
— Деликатность в вашей профессии, по-моему, недостаток, — заметил Вадим.
— Да? — встрепенулся Савельев. , — Хорошо, я приму ваш совет…
Он созвонился с Серовым и поехал к нему на дачу.
Разыгралась февральская вьюга, и дороги были ужасны.
Видимость почти нулевая. Но опыт и осторожность не позволили Косте попасть в какую-нибудь дорожную передрягу. Он потихонечку доехал до Воронцова и до дачи Серова, что было совсем уж непросто — заносы в поселке были серьезные… Но вот он у дверей аккуратной деревянной дачки…
— Ой, доехали, Константин Дмитриевич, — всплеснул руками Серов. — Ну и погодку вы выбрали для визита ко мне… Проходите, стряхивайте снег, сейчас будем чай пить. Я с травами завариваю — полезный…
Обитые вагонкой стены, чистота, запах каких-то ароматных трав — очень уютно. А тепло как — жарко даже. Хорошо после такой вьюги…
На резной деревянный стол Серов поставил чайник, пряники, конфеты, варенье. Отсутствие женщины как-то не ощущалось, холостяцким бытом здесь и не пахло. Ни пыли, ни грязи, ни тем более окурков и пустых бутылок… Интересно, как он сам с этим справляется?
Согревшись с дороги, попив вкуснейшего чаю, Савельев приступил к делу.
— Геннадий Петрович, — нахмурился он. — Я боюсь, что один, без помощи милиции не смогу помочь вам найти вашу жену. Ее нет уже неделю, возможности мои ограничены, я могу навести справки, проникнуть туда, куда милицию не пустят, но я не могу объявить, например, всероссийский розыск, развешать фотографии вашей жены на вокзалах, в аэропортах, у отделений милиции. Я вас очень прошу, обратитесь в милицию Того же мнения придерживается и Вадим Красильников. Я буду помогать им по мере возможности. Я заинтересовался делом и готов снизить свой гонорар или вовсе отказаться от него, прошу только оплатить транспортные расходы и еще кое-что.
Глубокая морщина перерезала лоб Серова. Глаза стали злыми.
— Я не хочу обращаться к ним, — процедил он сквозь зубы.
— Да почему же?! Что они вам сделали?
— Ничего. В том-то и дело, что ничего они мне не сделали. Поэтому я и не хочу к ним обращаться.
— Поясните, пожалуйста, — сказал Савельев.
— Ой, вы поднимаете такой больной вопрос Константин Дмитриевич, бывают люди, которым везет во всем. Даже не то чтобы везет, а все идет у них гладко, рождаются дети, люди стареют, потом умирают. Все как положено. Но есть люди, у которых все не по-человечески, их жизнь сопровождается какими-то трагедиями, тайнами, вся жизнь наполнена каким-то ужасом. Я такой… Моя первая жена Вера умерла в шестьдесят девятом году, ей было всего тридцать пять лет, а моему сыну Пете десять лет… — Он на мгновение прикрыл глаза рукой. — Он потом рос с бабушкой и дедушкой, они питерцы. Я повстречал Иру, замечательную женщину, просто удивительную — красивую, умную, добрую, мы прожили с ней душа в душу двадцать лет. К сожалению, у Иры не могло быть детей…
А потом произошло это… Она пропала без вести. Она уехала отдыхать на Кавказ и назад не вернулась.
— Как это так — не вернулась? — замер Савельев, открывая от удивления рот.
— А вот так. Как хотите, так и понимайте. Она телеграфировала мне, что выезжает из Сухуми в Москву, дело было в конце лета. Я приехал ее встречать, естественно, на Курский вокзал. Ее не было. Соседи по купе сказали мне странную вещь — она вышла из вагона в Курске и больше в купе не вошла. Я, естественно, бросился в милицию, поднял всех на ноги, объявили всесоюзный розыск. Но ее так и не нашли.
И представляете мое состояние — я до сих пор не знаю, что с ней произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38