» — спросил Федорчук. «Мои проблемы», — ответил Роман и положил трубку.
Роман заменил Сашке мать. Он водил его в ясли, потом в садик, кормил, купал, укладывал спать, учил читать, считать. В семь неполных лет за ручку отвел в первый класс. Рос мальчик умненьким, смышленым, очень ласковым. Роман старался, чтобы он не забывал маму, но образ ее с годами стерся из его памяти, только фотография в рамочке на столе и была для него символом матери.
Вспоминая ужасный восемьдесят второй год, Роман скривился от невыносимой боли. Помнит соседку, с вытаращенными глазами прибежавшую к нему домой… «Сашенька, Сашенька…» — бормотала она, вся дрожа. Сашка гулял во дворе на детской площадке и решил вдруг пойти домой. В это время лихой грузовик, резко развернувшийся во дворе, сбил его насмерть.
Выскочивший во двор Роман увидел страшную картину: на асфальте в луже крови лежал его мальчик — единственное родное существо. А рядом стоял белесый верзила с глупым лицом и утверждал, что пацан сам виноват, выскочил не вовремя. Бледный как полотно Роман поднял с земли железный прут и наотмашь ударил верзилу по голове, не говоря ни слова.
Верзила со стоном упал на асфальт… Подъехала милиция. Сашку увезли в морг, верзилу в больницу. Романа в отделение, а потом в тюрьму… Верзила в больнице скончался, Сашку хоронили соседи, а Роману дали три года…
Вышел он из тюрьмы в восемьдесят пятом году.
В тюрьме он заматерел, сидел довольно спокойно, его не трогали, знали его ужасную историю и уважали. Он и сам не давал себя в обиду, терять ему было нечего.
"Теперь он был бомжем, квартиры не было, работы не было, друзей не было. Ехать было некуда, и ноги сами понесли его в подмосковный поселок, где когда-то жил его спаситель Эдик Заславский.
«Ни грамма не растешь! — возмутился Серега Заславский, который был теперь на полторы головы выше Романа. — Ты чего такой бледный и оборванный, студент прохладной жизни? Пива хочешь? Теперь дефицит — сухой закон наш Большой ввел. Вижу, откуда ты… По глазам твоим вижу. Где чалился, студент?» — «В Казахстане», — угрюмо ответил Роман.
«Ну а я в Мордовии, — улыбнулся щербатым ртом Серега. — Вишь — зубы повыбивали, падлы. Ты по какой?» — «По сто четвертой». — «А я по сто сорок шестой, но по минимуму. Тебе сколько дали?» — «Три». — «И мне три, убивец чертов…» — улыбался Серега, но, увидев помрачневшее лицо Романа, приутих. "Ты меня-то не убивай хоть. Я шучу, я тебе друг…
Давай придумаем что-нибудь вместе веселое. Скучища тут. Квартиру-то отобрали?" — «Ага». — «Живи пока здесь, потом разберемся, мамаша против не будет, она тогда еще тебя полюбила, когда братан тебя за руку привел, она тебя нам в пример ставила — какой ты добрый да вежливый парень. Давай по пиву да рассказывай свой детектив, кого убил, за что убил. Интересно…»
Но когда Роман рассказал всю свою историю, Серега перестал резвиться. "Подурачимся, студент, а?
Скучно как-то?" — сказал он очень серьезно, с каким-то намеком. «Можно», — неожиданно для Сереги произнес Роман.
…Курнаков к тому времени уже сменил машину на «Волгу». Эта бежевая «Волга», которую он как-то поленился загнать в гараж, и сгорела у него под окнами…
…Известный переводчик с английского, возвращаясь на дачу с электрички, попал в реанимацию с тяжелейшими черепно-мозговыми травмами…
…А раскрутившийся Федорчук, приехав как-то на дачу, застал вместо дачи сплошное пепелище. Особняк с сауной и бассейном превратился в нечто черное и страшное…
Федорчук понял, откудадует ветер, человек он был горячий и решил разобраться с обидчиком своими методами, не прибегая к милиции. Он умудрился найти след Романа и нагрянул в поселок, где жил Серега, с несколькими серьезными мужиками.
Как раз в это время Серега, Роман и несколько головорезов сидели в саду за шашлыками и дефицитной в ту пору водкой. Две машины подъехали к скромному деревенскому домику. «Это Федорчук», — шепнул Сереге Роман. «Давно мечтал познакомиться», — улыбнулся щербатым ртом Серега и снял с предохранителя свой «ПМ», который он теперь всегда носил в кармане брюк. Не давая Федорчуку сказать ни слова, Серега вскочил с места и пальнул выше голов прибывших.
Серегины головорезы вскочили с бревнышка, на котором сидели, и с шумом бросились на гостей. Драка была молчаливой и недолгой. Осрамившиеся гости уехали несолоно хлебавши, к тому же Серега с компанией побили стекла в их машинах. «Эй, Федорчук! — крикнул на дорожку Серега. — Еще раз тебя увижу — эта встреча будет для тебя последней! Понял, волк?»
Федорчук с подбитым глазом что-то проворчал в ответ, какую-то скрытую угрозу. Серега молнией бросился к нему и, схватив его за черные кудри, прижал голову к земле. «Хочешь, я тебе русскую баню устрою, вот в этом костре, падло? Назад!!! — дико заорал он встрепенувшимся, хотя и не очень активно, сопровождающим. — Бей его, Роман, что стоишь?» Роман в драке не участвовал, его помощь и не требовалась. Он подошел к Федорчуку и плюнул ему в лицо. «Уезжай, — тихо сказал он. — Только не верь ему — я тебя не уступлю. Ты — труп…» Федорчук, почувствовав, что брюки его мокры, уполз ужом в машину, и две тачки с разбитыми стеклами пустились в обратный путь.
Больше с Федорчуком им встречаться не доводилось, но Роман и заочно умудрялся вредить ему — естественно, в эпоху строительства капитализма Федорчук стал бизнесменом. И несладко ему пришлось.
А с Серегой они стали с тех пор неразлучны. Только ходки в зону были перерывами в их дружбе. Роман выполнял самые щекотливые поручения Заславского, ставшего со временем крупным авторитетом в уголовном мире. И все знали — если появляется Роман, жди беды. Тихий, маленького роста, скромный человечек был до невероятия жесток и беспощаден. Он мог убить, мог пытать, требуя денег или информации, мог не есть, не спать сутками ради дела, мог в любую минуту уехать куда нужно, мог сделать так, чтобы человек исчез тогда, когда необходимо, а потом так же внезапно появился…
В начале девяностых, когда стали свободно продаваться и покупаться квартиры, Роман приехал в свою бывшую квартиру, позвонил в дверь. Ему открыл какой-то здоровенный полупьяный мужик. За спиной его топталась кубышка-жена.
— Здравствуйте, — тихо сказал Роман. — У меня к вам дело.
— Что такое? Что за дела в такой час?
— Я прошу вас продать мне эту квартиру, — сказал Роман, проходя в комнату. Его поразило, что в квартире была та же старенькая мебель, их с Кариной мебель.
— Ты что, офигел? С какого рожна?
— Я плачу вам за нее пятьдесят тысяч долларов.
— Сколько?!
— Пятьдесят. За эти деньги вы купите себе трехкомнатную, и в лучшем районе. И вот еще что — на этом столе стояла фотография женщины в рамочке.
Где она?
Обалдевший мужик не знал, как на все это реагировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Роман заменил Сашке мать. Он водил его в ясли, потом в садик, кормил, купал, укладывал спать, учил читать, считать. В семь неполных лет за ручку отвел в первый класс. Рос мальчик умненьким, смышленым, очень ласковым. Роман старался, чтобы он не забывал маму, но образ ее с годами стерся из его памяти, только фотография в рамочке на столе и была для него символом матери.
Вспоминая ужасный восемьдесят второй год, Роман скривился от невыносимой боли. Помнит соседку, с вытаращенными глазами прибежавшую к нему домой… «Сашенька, Сашенька…» — бормотала она, вся дрожа. Сашка гулял во дворе на детской площадке и решил вдруг пойти домой. В это время лихой грузовик, резко развернувшийся во дворе, сбил его насмерть.
Выскочивший во двор Роман увидел страшную картину: на асфальте в луже крови лежал его мальчик — единственное родное существо. А рядом стоял белесый верзила с глупым лицом и утверждал, что пацан сам виноват, выскочил не вовремя. Бледный как полотно Роман поднял с земли железный прут и наотмашь ударил верзилу по голове, не говоря ни слова.
Верзила со стоном упал на асфальт… Подъехала милиция. Сашку увезли в морг, верзилу в больницу. Романа в отделение, а потом в тюрьму… Верзила в больнице скончался, Сашку хоронили соседи, а Роману дали три года…
Вышел он из тюрьмы в восемьдесят пятом году.
В тюрьме он заматерел, сидел довольно спокойно, его не трогали, знали его ужасную историю и уважали. Он и сам не давал себя в обиду, терять ему было нечего.
"Теперь он был бомжем, квартиры не было, работы не было, друзей не было. Ехать было некуда, и ноги сами понесли его в подмосковный поселок, где когда-то жил его спаситель Эдик Заславский.
«Ни грамма не растешь! — возмутился Серега Заславский, который был теперь на полторы головы выше Романа. — Ты чего такой бледный и оборванный, студент прохладной жизни? Пива хочешь? Теперь дефицит — сухой закон наш Большой ввел. Вижу, откуда ты… По глазам твоим вижу. Где чалился, студент?» — «В Казахстане», — угрюмо ответил Роман.
«Ну а я в Мордовии, — улыбнулся щербатым ртом Серега. — Вишь — зубы повыбивали, падлы. Ты по какой?» — «По сто четвертой». — «А я по сто сорок шестой, но по минимуму. Тебе сколько дали?» — «Три». — «И мне три, убивец чертов…» — улыбался Серега, но, увидев помрачневшее лицо Романа, приутих. "Ты меня-то не убивай хоть. Я шучу, я тебе друг…
Давай придумаем что-нибудь вместе веселое. Скучища тут. Квартиру-то отобрали?" — «Ага». — «Живи пока здесь, потом разберемся, мамаша против не будет, она тогда еще тебя полюбила, когда братан тебя за руку привел, она тебя нам в пример ставила — какой ты добрый да вежливый парень. Давай по пиву да рассказывай свой детектив, кого убил, за что убил. Интересно…»
Но когда Роман рассказал всю свою историю, Серега перестал резвиться. "Подурачимся, студент, а?
Скучно как-то?" — сказал он очень серьезно, с каким-то намеком. «Можно», — неожиданно для Сереги произнес Роман.
…Курнаков к тому времени уже сменил машину на «Волгу». Эта бежевая «Волга», которую он как-то поленился загнать в гараж, и сгорела у него под окнами…
…Известный переводчик с английского, возвращаясь на дачу с электрички, попал в реанимацию с тяжелейшими черепно-мозговыми травмами…
…А раскрутившийся Федорчук, приехав как-то на дачу, застал вместо дачи сплошное пепелище. Особняк с сауной и бассейном превратился в нечто черное и страшное…
Федорчук понял, откудадует ветер, человек он был горячий и решил разобраться с обидчиком своими методами, не прибегая к милиции. Он умудрился найти след Романа и нагрянул в поселок, где жил Серега, с несколькими серьезными мужиками.
Как раз в это время Серега, Роман и несколько головорезов сидели в саду за шашлыками и дефицитной в ту пору водкой. Две машины подъехали к скромному деревенскому домику. «Это Федорчук», — шепнул Сереге Роман. «Давно мечтал познакомиться», — улыбнулся щербатым ртом Серега и снял с предохранителя свой «ПМ», который он теперь всегда носил в кармане брюк. Не давая Федорчуку сказать ни слова, Серега вскочил с места и пальнул выше голов прибывших.
Серегины головорезы вскочили с бревнышка, на котором сидели, и с шумом бросились на гостей. Драка была молчаливой и недолгой. Осрамившиеся гости уехали несолоно хлебавши, к тому же Серега с компанией побили стекла в их машинах. «Эй, Федорчук! — крикнул на дорожку Серега. — Еще раз тебя увижу — эта встреча будет для тебя последней! Понял, волк?»
Федорчук с подбитым глазом что-то проворчал в ответ, какую-то скрытую угрозу. Серега молнией бросился к нему и, схватив его за черные кудри, прижал голову к земле. «Хочешь, я тебе русскую баню устрою, вот в этом костре, падло? Назад!!! — дико заорал он встрепенувшимся, хотя и не очень активно, сопровождающим. — Бей его, Роман, что стоишь?» Роман в драке не участвовал, его помощь и не требовалась. Он подошел к Федорчуку и плюнул ему в лицо. «Уезжай, — тихо сказал он. — Только не верь ему — я тебя не уступлю. Ты — труп…» Федорчук, почувствовав, что брюки его мокры, уполз ужом в машину, и две тачки с разбитыми стеклами пустились в обратный путь.
Больше с Федорчуком им встречаться не доводилось, но Роман и заочно умудрялся вредить ему — естественно, в эпоху строительства капитализма Федорчук стал бизнесменом. И несладко ему пришлось.
А с Серегой они стали с тех пор неразлучны. Только ходки в зону были перерывами в их дружбе. Роман выполнял самые щекотливые поручения Заславского, ставшего со временем крупным авторитетом в уголовном мире. И все знали — если появляется Роман, жди беды. Тихий, маленького роста, скромный человечек был до невероятия жесток и беспощаден. Он мог убить, мог пытать, требуя денег или информации, мог не есть, не спать сутками ради дела, мог в любую минуту уехать куда нужно, мог сделать так, чтобы человек исчез тогда, когда необходимо, а потом так же внезапно появился…
В начале девяностых, когда стали свободно продаваться и покупаться квартиры, Роман приехал в свою бывшую квартиру, позвонил в дверь. Ему открыл какой-то здоровенный полупьяный мужик. За спиной его топталась кубышка-жена.
— Здравствуйте, — тихо сказал Роман. — У меня к вам дело.
— Что такое? Что за дела в такой час?
— Я прошу вас продать мне эту квартиру, — сказал Роман, проходя в комнату. Его поразило, что в квартире была та же старенькая мебель, их с Кариной мебель.
— Ты что, офигел? С какого рожна?
— Я плачу вам за нее пятьдесят тысяч долларов.
— Сколько?!
— Пятьдесят. За эти деньги вы купите себе трехкомнатную, и в лучшем районе. И вот еще что — на этом столе стояла фотография женщины в рамочке.
Где она?
Обалдевший мужик не знал, как на все это реагировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38