Она бледнела, съеживалась, сжимала худенькие свои кулачки и рыдала, кусая руки. Она вспоминала отца. Но никогда мне о нем не рассказывала. Только году в пятидесятом, когда мне было уже тринадцать лет, она как-то вечером решила рассказать мне о нем. Я узнал, что мы жили в знаменитом Доме на набережной, у нас была огромная квартира, уставленная мебелью из карельской березы, отец был вхож к самому Сталину, у нас дома бывали Ворошилов, Буденный, Тухачевский, который жил в том же доме до своего ареста. Взяли отца в тридцать девятом, как водится, рано утром. Но было уже светло - шел август. И все. Он исчез, через несколько дней взяли и мать, меня отдали в приемник. Я не один такой там был. И никаких воспоминаний о детстве - только ощущение чего-то доброго, теплого, светлого, прикосновения нежных материнских рук... Да, как же хорошо, что мама тогда отыскала меня, я все же вырос не детдомовским сиротой... Ее снова взяли в пятидесятом, вскоре после того, как она мне про это рассказала. У меня была фамилия Андреев. Только в шестидесятом году я принял фамилию отца.
А маму я больше не увидел никогда. Она погибла в лагерях в пятьдесят третьем году. Ей было всего тридцать шесть лет. Я потом узнал дату ее смерти.
Она потрясающа - пятого марта пятьдесят третьего года. А я, шестнадцатилетний ремесленник, рыдал тогда из-за смерти великого вождя...
Вот такие повороты... И понятия не имел, что в этот же день умерла моя мама, которую этот вождь вместе с миллионами других сгноил в лагерях. Она умерла от рака. Я потом ездил в Воркуту, где она сидела, ну, могилу, понятно, не нашел, но имею представление о том, в каких условиях она жила...
- Ужасно, как это ужасно. - Таня закрыла глаза рукой. - В какой жуткой стране мы жили и живем теперь... Одна жестокость, одни преступления, кровь, кровь, кровь... Когда же это все закончится?!
- Давайте выпьем с вами, Таня, в память наших покойных родителей вашего отца и моих...
Они подняли рюмки, молча выпили.
- Ну вот... Так я вам еще не все рассказал о нашей семье. Мы забыли про дядю Жоржа. Его судьба была разительно другой. Он эмигрировал в Турцию, а потом попал в Париж. Начинал новую жизнь чуть ли не дворником, потом стал шофером, а затем вернулся к своей дореволюционной деятельности - он же учился в военно-инженерном училище. И сделал там какое-то выдающееся открытие, получил патент, разбогател, стал владельцем нескольких крупных предприятии. Сейчас он миллионер, имеет недвижимость в разных странах.
- Так он что, жив, что ли? - удивилась Таня.
- Вот то-то и оно, что жив. Ему сейчас под сто. Я ведь все это узнал сравнительно недавно, когда стал ездить за границу по делам.
- Как интересно! - воскликнула Таня.
- Ну вы кушайте, кушайте, а то я вас совсем отвлек от обеда.
- Я не могу одновременно слушать и есть. Давайте съедим солянку, а потом вы мне дальше расскажете.
Они съели вкуснейшую рыбную солянку, выпили темного разливного пива.
- И вы не делали попыток встретиться с вашим дядей? - спросила Таня.
- А зачем? Приехал бедный родственник из России, сын его брата классового врага? Стыдно все это, Таня, и совершенно ни к чему. Мне обо всем этом рассказал один французский бизнесмен, с которым я имел дела. Сопоставил наши фамилии и рассказал про моего дядю.
- Дядя живет в Париже?
- Да, под Парижем у него огромный особняк.
Он ведет аристократический образ жизни, а делами занимается его сын, мой двоюродный брат Поль Дорохов. Мы с ним почти ровесники, ему сейчас около шестидесяти. У него есть сын, которому под тридцать, но он не женат, он окончил Сорбонну, занимается научной работой. Вообще-то, у меня была мысль в следующий свой приезд в Париж связаться с родственниками, но больше туда попасть не довелось, возникли другие проблемы... Чем питаться завтра, например, - засмеялся он. - Как заплатить за квартиру.
- Ну, даст бог, может быть, еще и съездите.
- Вряд ли. Ладно, хватит об этом. А вот нам и котлеты по-киевски несут...
Таня вдруг как-то примолкла, она не отрываясь глядела через плечо Дорохова в сторону двери. Он обернулся. В дверях ресторана стоял высокий седой человек с огромным шрамом через все лицо. Он тоже внимательно смотрел на Таню.
Таня отвела взгляд.
- Что вы так на него смотрели? - удивился Дорохов.
- Да это.., вроде бы знакомое лицо, - почему-то помрачнела Таня и принялась за котлету.
- Это владелец ресторана, бывший афганец, я видел его здесь. Раньше я бывал тут часто.
- А как его фамилия? - небрежно спросила Таня.
- Не знаю. Зачем мне его фамилия? Мы ходили сюда с покойной Ирой, нам было здесь хорошо и уютно. И фамилия владельца нам как-то ни к чему. А, похоже, он вас знает, судя по его взгляду.
- Может быть, мало ли знакомых. Всех не упомнишь...
Разговор как-то прекратился. Они доели обед, попили кофе, Дорохов расплатился, они встали и пошли к выходу.
В дверях Дорохов непроизвольно обернулся.
И опять поймал настороженный взгляд хозяина ресторана, сидевшего за одним из столиков и пившего кофе.
- Ну что, Таня, проводите меня домой? - улыбнулся Дорохов.
- Времени совершенно нет, Андрей Андреевич, но ладно, сегодняшний день посвящу вам.
Поехали...
На Волоколамском шоссе Дорохов заметил, что за ними неотступно следует белый "Пежо-405".
Случайность? Может быть. Но он приметил эту машину еще около ресторана, поначалу не обратил внимания, однако машина неуклонно повторяла их маршрут.
- Таня, - сказал Дорохов, - мне кажется, нас преследуют.
- Белый "Пежо"? - спросила Таня. - Я тоже чувствую... Что им от нас надо?
Когда они стали сворачивать к дому, "Пежо" вдруг резко обогнал их и остановился перед ними.
Из машины выскочили четверо мужчин и подбежали к их машине.
- Выходите! - скомандовал один из них, худой, коротко стриженный.
- А что такое? - спросила Таня, не выходя.
- Ты можешь убираться. А с ним нам надо поговорить. Пусть он выйдет, а ты катись куда хочешь!
- А больше ты ничего не желаешь? - тихо спросила Таня, засовывая правую руку в карман плаща.
- Ах ты, сучка? Ты еще базарить тут!
Стриженый схватился за дверцу машины, пытаясь открыть ее. Но тут Таня выхватила из кармана газовый пистолет и стрельнула стриженому в лицо. Тот, схватившись за глаза, отскочил от машины и застонал. Таня выжала сцепление и тронула машину с места. Ей попытались преградить дорогу двое из этой четверки, но она рванула машину вперед.
- Едем домой, я позвоню в милицию! - крикнула она Дорохову. Тот, совершенно растерявшийся, молчал, оглядываясь на бандитов, стоявших около своей машины и оказывавших помощь товарищу.
Они припарковали машину у подъезда, быстро поднялись на лифте. Захлопнув дверь, Таня стала набирать номер.
- Алло! Милиция! На нас совершено нападение. Это в Митине... Мы находимся... Машина "Пежо-405" белого цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80