В отделение милиции провели местного преступного главаря Рудика с подрихтованным собровскими кулаками лицом. Его ждали Аверин и Долгушин.
— Вы чего, мужики? За что? — ошарашенно спрашивал Рудик, держась за живот и съежившись на лавке в узкой полутемной комнате. — За что взяли.
— Мы не взяли. Мы на беседу, — усмехнулся Долгушин, наклоняясь над авторитетом.
— А чего мы такого сделали?
— Опера замочили. Из РУОПа Московского. Теперь мы — враги по жизни, — Долгушин присел и взял пахана за шею. — И пока вас до последнего урода не выведу, не успокоюсь. И адвокаты не помогут.
— Это почему? — встрепенулся он.
— Поскольку мы решили вас мочить без адвокатов. При попытке к бегству.
— Наши не могли мента замочить. Мы с ментами не враги, — забормотал Рудик.
— Это твоя земля. Ты на нее поставленный. А отморозки здесь ментов мочат.
— Кто?
Аверин перечислил.
— Молодняк, на них никакой управы нет.
— Где они?
— Не знаю.
— Да?
— Но узнаю. Всех своих подниму. Это не по закону так ментов мочить.
— Подними.
Через полтора часа, уже ночью, Рудик позвонил.
— Бульбаш в Элеваторном поселке, у девки своей. Дом тридцать шестой по Чкалова.
— Понятно.
Через несколько минут собровцы оцепили дом. В окнах горел свет. Бойцы тенями скользнули вперед. Вылетели стекла. Послышался женский визг и глухие удары.
— Э, уймитесь, — сказал Аверин, когда с Долгушиным зашел внутрь. Собровцы уже добивали размазавшегося по доскам пола отморозка. Девчонку лет шестнадцати, прикрытую простыней, увели в другую комнату.
— Убьете урода, — отозвал их Аверин и поднял размазавшего кровавые сопли бритозатылочного крепыша. — Ты убил опера?
— Нет. Я ничего не знаю.
— Добивайте, — кивнул Долгушин. — Пленных не берем, урод.
— Это Слоняра. И Тюфяк. Я только в машину подсаживался! Чтобы мент не дергался. А потом они уехали. А мы с Натахой остались. Мы не думали, что они его убьют. Они только поговорить с ним хотели — что он против нас имеет.
— Кто водителя «Ниссана» грохнул? Ну?
— Тюфяк. Слон. Я ни при чем, — Бульбаша била мелкая дрожь.
— Пиши объяснение.
— Здесь?
— Не отходя от места.
— А?
— Непонятно, прыщ? Где твои кореша?
— Тюфяк в Москве. У него девка там. Людмила — манекенщица. У метро «Щелковская» живет.
— Адрес?
— Не знаю. Дом следующий от метро за баром «Саяны». Она манекенщица.
— Опиши ее. Боба описал.
— Ладно. А Слоняра?
— О нем не знаю.
Была уже середина ночи.
— Ну? — обернулся Аверин к Долгушину.
— Поедем туда, — произнес он.
— Как ее найдешь? Манекенщица?
— Все манекенщицы на проверку оказываются проститутками. В шесть утра они подъехали к отделу милиции, который обслуживал территории у метро «Щелковская».
— Чей участок? — осведомился Долгушин у дежурного.
— Лейтенанта Мартынова.
— Сюда его.
— Время-то?
— Вам непонятно? — внимательно посмотрел на майора Аверин.
Через полчаса невыспавшийся участковый прибыл на место.
— Ваш дом? — спросил Аверин.
— Да.
— Наталья. То ли манекенщица. То ли проститутка, — Долгушин описал внешность.
— Скорее второе, — сказал участковый. — Больше на проститутку тянет.
Он покопался в бумагах.
— Во, квартира восемнадцать.
— Туда, — велел Долгушин оперативникам. — Присмотритесь. Ждите указаний по рации.
Через пятнадцать минут старший группы сообщил по рации: «Квартиру нашли. Но там глухо». Аверин посмотрел на часы, кивнул:
— А, попробуем, — и набрал номер телефона, который дал участковый.
Ответил мужской грубый голос:
— Але.
— Мне Наташу.
— Нет ее.
— А где?
— Уехала. Еще вопросы?
— Нет.
— Тогда пока, мужик. И не буди меня больше. А то уши оборву.
— Не буду, — Аверин повесил трубку. — Там он. Поехали. Они вышли из машины, не доезжая до дома, во дворе встретились со старшим группы и поднялись на этаж.
— Вот дверь, — указал оперативник.
— Не выбьешь, — покачал собровец головой. — Придется через пятый этаж штурмовать. Сам вряд ли откроет. У него может быть оружие.
Аверин приблизился к двери. Прислушался. За дверью было тихо.
Неожиданно послышался лязг щеколды, дверь открылась, на пороге показался двухметровый «бык» с мусорным ведром. Глаза мутноватые, как у всех наркоманов.
Аверин рванулся навстречу и с ходу впечатал ему кулак в лоб.
Тюфяк хрюкнул и начал сползать по стенке вниз, Аверин помог ему, подсечкой сшиб с ног, зарыл мордой в ковер и с кряканьем опустил локоть на спину. Там что-то хрустнуло. Наручники щелкнули.
— Как живешь, Тюфяк? — прошептал он. Тот застонал, приходя в себя.
— Вы что, ох…ли?
Подошедший собровец двинул ему ботинком промеж ребер.
— Выбирай слова, сопля.
Пригласили понятых. Через несколько минут Долгушин воскликнул:
— Нашли, — он двумя пальцами вытащил «ПМ», посмотрел на номер, и глаза холодным бешенством налились. — Лехин пистолет… Откуда, браток? — нагнулся над Тюфяком.
— Не знаю. Наташкин, — даже сквозь боль нагло усмехнулся Тюфяк.
— Я верю, — кивнул Долгушин.
После обыска Тюфяка усадили в белую «Ауди», принадлежавшую Московскому СОБРу. Машина тронулась. По обе стороны задержанного сидели Аверин и Долгушин.
— Как милиционера убили? — спросил Долгушин.
— Никакого мента я не грохал. Понятно? Чего вы мне шьете, я не понимаю. Понятно? И вы за все ответите. Понятно, да, менты?
— Понятно, — кивнул Долгушин. — Что же, больше вопросов не имею.
В салоне царило гробовое молчание. Машина выехала за кольцевую дорогу.
— Домой везете? Обыскивать? — не выдержал Тюфяк, ерзая на сиденье.
— Нет, обыск уже сделан, — сказал Долгушин. — Зачем тебя обыскивать? Мы все, что хотели, нашли. Машина свернула на боковую дорогу.
— Коля, здесь направо, — сказал Долгушин собровцу, сидевшему за рулем.
"Ауди» съехала с обочины. Место было глухое. Снега навалило по колено. В одном месте ясно отпечатались волчьи следы.
— Пошли, — сказал Долгушин, распахивая дверь,
— Куда? — Тюфяк поежился от холода.
— Приехали, — Долгушин обернулся к собровцу за рулем. Прихвати лопату. В багажнике.
— Буде сделано.
— Э, не пойду.
— А кто же тебя спросит? — сказал Долгушин и ударом выбил Тюфяка из салона. Тот упал на колени, прикрыв голову рукой.
— Бить не буду, — успокоил его Долгушин и поднял за шиворот на ноги.
Вся компания прошла в лес. Долгушин отщелкнул наручники. Вручил Тюфяку лопату. Отошел на три шага в сторону, ткнул пистолетом «ТТ», вытащив его из наплечной сумки:
— Копай.
— Что копай? — недоумевающе спросил Тюфяк.
— Могилу.
— Э, вы что?
— Лучше сам копай. Еще полчасика поживешь. И сдохнешь без мучений.
— Вы охерели?.. — он отбросил лопату. — Так не бывает… Менты так не поступают.
— Теперь поступают, Тюфяк. Это война. Не мы ее начали. А где это на войне ты видел адвокатов?
Глаза Тюфяка встретились с глазами Долгушина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вы чего, мужики? За что? — ошарашенно спрашивал Рудик, держась за живот и съежившись на лавке в узкой полутемной комнате. — За что взяли.
— Мы не взяли. Мы на беседу, — усмехнулся Долгушин, наклоняясь над авторитетом.
— А чего мы такого сделали?
— Опера замочили. Из РУОПа Московского. Теперь мы — враги по жизни, — Долгушин присел и взял пахана за шею. — И пока вас до последнего урода не выведу, не успокоюсь. И адвокаты не помогут.
— Это почему? — встрепенулся он.
— Поскольку мы решили вас мочить без адвокатов. При попытке к бегству.
— Наши не могли мента замочить. Мы с ментами не враги, — забормотал Рудик.
— Это твоя земля. Ты на нее поставленный. А отморозки здесь ментов мочат.
— Кто?
Аверин перечислил.
— Молодняк, на них никакой управы нет.
— Где они?
— Не знаю.
— Да?
— Но узнаю. Всех своих подниму. Это не по закону так ментов мочить.
— Подними.
Через полтора часа, уже ночью, Рудик позвонил.
— Бульбаш в Элеваторном поселке, у девки своей. Дом тридцать шестой по Чкалова.
— Понятно.
Через несколько минут собровцы оцепили дом. В окнах горел свет. Бойцы тенями скользнули вперед. Вылетели стекла. Послышался женский визг и глухие удары.
— Э, уймитесь, — сказал Аверин, когда с Долгушиным зашел внутрь. Собровцы уже добивали размазавшегося по доскам пола отморозка. Девчонку лет шестнадцати, прикрытую простыней, увели в другую комнату.
— Убьете урода, — отозвал их Аверин и поднял размазавшего кровавые сопли бритозатылочного крепыша. — Ты убил опера?
— Нет. Я ничего не знаю.
— Добивайте, — кивнул Долгушин. — Пленных не берем, урод.
— Это Слоняра. И Тюфяк. Я только в машину подсаживался! Чтобы мент не дергался. А потом они уехали. А мы с Натахой остались. Мы не думали, что они его убьют. Они только поговорить с ним хотели — что он против нас имеет.
— Кто водителя «Ниссана» грохнул? Ну?
— Тюфяк. Слон. Я ни при чем, — Бульбаша била мелкая дрожь.
— Пиши объяснение.
— Здесь?
— Не отходя от места.
— А?
— Непонятно, прыщ? Где твои кореша?
— Тюфяк в Москве. У него девка там. Людмила — манекенщица. У метро «Щелковская» живет.
— Адрес?
— Не знаю. Дом следующий от метро за баром «Саяны». Она манекенщица.
— Опиши ее. Боба описал.
— Ладно. А Слоняра?
— О нем не знаю.
Была уже середина ночи.
— Ну? — обернулся Аверин к Долгушину.
— Поедем туда, — произнес он.
— Как ее найдешь? Манекенщица?
— Все манекенщицы на проверку оказываются проститутками. В шесть утра они подъехали к отделу милиции, который обслуживал территории у метро «Щелковская».
— Чей участок? — осведомился Долгушин у дежурного.
— Лейтенанта Мартынова.
— Сюда его.
— Время-то?
— Вам непонятно? — внимательно посмотрел на майора Аверин.
Через полчаса невыспавшийся участковый прибыл на место.
— Ваш дом? — спросил Аверин.
— Да.
— Наталья. То ли манекенщица. То ли проститутка, — Долгушин описал внешность.
— Скорее второе, — сказал участковый. — Больше на проститутку тянет.
Он покопался в бумагах.
— Во, квартира восемнадцать.
— Туда, — велел Долгушин оперативникам. — Присмотритесь. Ждите указаний по рации.
Через пятнадцать минут старший группы сообщил по рации: «Квартиру нашли. Но там глухо». Аверин посмотрел на часы, кивнул:
— А, попробуем, — и набрал номер телефона, который дал участковый.
Ответил мужской грубый голос:
— Але.
— Мне Наташу.
— Нет ее.
— А где?
— Уехала. Еще вопросы?
— Нет.
— Тогда пока, мужик. И не буди меня больше. А то уши оборву.
— Не буду, — Аверин повесил трубку. — Там он. Поехали. Они вышли из машины, не доезжая до дома, во дворе встретились со старшим группы и поднялись на этаж.
— Вот дверь, — указал оперативник.
— Не выбьешь, — покачал собровец головой. — Придется через пятый этаж штурмовать. Сам вряд ли откроет. У него может быть оружие.
Аверин приблизился к двери. Прислушался. За дверью было тихо.
Неожиданно послышался лязг щеколды, дверь открылась, на пороге показался двухметровый «бык» с мусорным ведром. Глаза мутноватые, как у всех наркоманов.
Аверин рванулся навстречу и с ходу впечатал ему кулак в лоб.
Тюфяк хрюкнул и начал сползать по стенке вниз, Аверин помог ему, подсечкой сшиб с ног, зарыл мордой в ковер и с кряканьем опустил локоть на спину. Там что-то хрустнуло. Наручники щелкнули.
— Как живешь, Тюфяк? — прошептал он. Тот застонал, приходя в себя.
— Вы что, ох…ли?
Подошедший собровец двинул ему ботинком промеж ребер.
— Выбирай слова, сопля.
Пригласили понятых. Через несколько минут Долгушин воскликнул:
— Нашли, — он двумя пальцами вытащил «ПМ», посмотрел на номер, и глаза холодным бешенством налились. — Лехин пистолет… Откуда, браток? — нагнулся над Тюфяком.
— Не знаю. Наташкин, — даже сквозь боль нагло усмехнулся Тюфяк.
— Я верю, — кивнул Долгушин.
После обыска Тюфяка усадили в белую «Ауди», принадлежавшую Московскому СОБРу. Машина тронулась. По обе стороны задержанного сидели Аверин и Долгушин.
— Как милиционера убили? — спросил Долгушин.
— Никакого мента я не грохал. Понятно? Чего вы мне шьете, я не понимаю. Понятно? И вы за все ответите. Понятно, да, менты?
— Понятно, — кивнул Долгушин. — Что же, больше вопросов не имею.
В салоне царило гробовое молчание. Машина выехала за кольцевую дорогу.
— Домой везете? Обыскивать? — не выдержал Тюфяк, ерзая на сиденье.
— Нет, обыск уже сделан, — сказал Долгушин. — Зачем тебя обыскивать? Мы все, что хотели, нашли. Машина свернула на боковую дорогу.
— Коля, здесь направо, — сказал Долгушин собровцу, сидевшему за рулем.
"Ауди» съехала с обочины. Место было глухое. Снега навалило по колено. В одном месте ясно отпечатались волчьи следы.
— Пошли, — сказал Долгушин, распахивая дверь,
— Куда? — Тюфяк поежился от холода.
— Приехали, — Долгушин обернулся к собровцу за рулем. Прихвати лопату. В багажнике.
— Буде сделано.
— Э, не пойду.
— А кто же тебя спросит? — сказал Долгушин и ударом выбил Тюфяка из салона. Тот упал на колени, прикрыв голову рукой.
— Бить не буду, — успокоил его Долгушин и поднял за шиворот на ноги.
Вся компания прошла в лес. Долгушин отщелкнул наручники. Вручил Тюфяку лопату. Отошел на три шага в сторону, ткнул пистолетом «ТТ», вытащив его из наплечной сумки:
— Копай.
— Что копай? — недоумевающе спросил Тюфяк.
— Могилу.
— Э, вы что?
— Лучше сам копай. Еще полчасика поживешь. И сдохнешь без мучений.
— Вы охерели?.. — он отбросил лопату. — Так не бывает… Менты так не поступают.
— Теперь поступают, Тюфяк. Это война. Не мы ее начали. А где это на войне ты видел адвокатов?
Глаза Тюфяка встретились с глазами Долгушина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94