Обе пришедшие к соглашению стороны, продвигаясь по левому берегу Сырдарьи, демонстрировали друг другу довольно дружелюбный нейтралитет, придерживаясь, однако, осторожной, принятой изначально диспозиции: отдельно боевая группа Возеха, отдельно отряд Пастухова и сами по себе два лидера с заложником непонятного статуса.
Пастухов, автоматически следя за отвратительной дорогой, непрерывно анализировал сложившуюся ситуацию, искал слабые места, возможные объяснения. Его подозрения вызывало то, как легко он добился рискованного со стороны Амира раскрытия карт с Байконуром. Пастухов искал мотивы такого поведения опытного террориста, прошедшего международную школу борьбы за выживание.
Конечно, в Душанбе, в доме Гузара, все они попали под полный контроль группы Пастуха. Однако не было никаких видимых причин для излишнего доверия. Теперь Пастухову казалось, что именно его намерение забрать с собой Дудчика — единственный совершенно непонятный ему фактор в общей картине — как раз и заставило Амира принять решение двигаться всем вместе. Если бы речь шла только о наркотиках, Амира вполне должно было устроить предложение отправить с группой Пастуха Возеха. Тот и раньше бывал в Москве, сопровождая наркотики, и вполне мог уяснить обстановку, проверить намерения Пастуха. В этом случае не подвергался риску ни товар, ни Гузар, ни сам Амир. Задержка? Задержка составила бы не больше недели...
Но... Либо этой недели в запасе у Али Амира не было, либо все дело упиралось в майора Дудчика. В пользу последнего предположения говорил и факт вручения майору двухсот тысяч долларов — суммы несуразно большой для этого человека.
Следовательно, информация, которую мог разгласить Дудчик, представляла для Амира еще большую ценность.
Что это могло быть? Итак, факты: Дудчика захватили и пытали, чтобы добыть некую информацию. Содержание кассет с допросом офицера останется, к сожалению, загадкой, пока полковник Голубков не найдет переводчика с таджикского. Дудчика, по-видимому, после допроса собирались убить.
Пастухов посмотрел в зеркальце над ветровым стеклом. Майор, приняв очередную порцию гашиша, мирно спал на заднем сиденье или витал в наркотических пространствах.
После того как Пастухов по наитию (и по обычной человечности, по офицерскому кодексу чести, в конце концов) заявил, что заберет измученного русского с собой, Дудчику вручили деньги. Что это? Плата за молчание? Если это так, то своей цели Амир достиг: Алексей Дудчик почти не раскрывал рта всю дорогу, посасывал гашиш, вяло ел, много спал, а если не спал — бездумно смотрел на дорогу.
Напрашивалась версия о том, что военный человек, майор Дудчик как-то связан с планами закупки Амиром оружия. Ведь заявил же Амир, что Дудчик «плохо подбирает партнеров» и «должен будет поделиться своей суммой». Стало быть, можно предположить, что майор попытался «спрыгнуть с поезда» и передать наметившуюся сделку некоему другому — политическому или криминальному? — партнеру. Таким образом, сумма в двести тысяч могла быть платой посредникам: например, ему и Худайбердыеву. Предположим, Худайбердыев из лагеря демократической оппозиции переметнулся в последний момент к исламистам. В качестве вступительного взноса он мог принести с собой контракт на военное оборудование. Тем самым он подставил Дудчика. Тот сразу перестал быть необходимым, тем более что, подвергшись физическому воздействию, выдал все свои секреты. Единственным посредником теперь мог оставаться Худайбердыев. Но когда он — Пастухов — не дал убить офицера, создалась опасность, что тот сорвет важный военный контракт. И тогда Амиру просто пришлось заменить — то есть убить — Худайбердыева, а Дудчику предложить довести свою работу до конца, выплатив ему своего рода компенсацию и сохранив жизнь.
Что ж, такая версия имела право на жизнь и вполне объясняла все известные факты...
Али Амир мычал какой-то восточный мотив, безразлично глядя на каменистую дорогу.
Почувствовав взгляд Пастухова, он повернул голову.
— Сменить?
— Пожалуй, — согласился Сергей.
Он притормозил, и они поменялись местами. Пастухов расслабил натруженные плечи, откинувшись на спинку сиденья. Дудчик проснулся, но даже не попросился справить малую нужду. Впрочем, гашиш притупляет физиологические рефлексы организма.
— Как ваши повреждения? — спросил Пастухов у Алексея, одновременно выводя из разговора человека, эти самые повреждения нанесшего.
— Я их не чувствую, — ответил Дудчик.
— Глядя на вас, я думаю: не я ли доставил вам эти неприятности? — Пастухов имел в виду записку и слова, переданные им через Дудчика Возеху.
— Скорее наоборот, — сказал Алексей с полным равнодушием.
— Вы живы и богаты на сегодняшний день, но что-то слишком мрачны для такого положения.
— Вам стоит остановиться, достать ствол, и вы сразу исправите и первое, и второе, и третье.
— Я же не делаю этого.
Али Амир пока никак не протестовал против их разговора.
— Ваше право.
Ну что ж, подумал Сергей, зайдем с другой стороны.
— Амир, вы не хотите обсудить будущее майора Дудчика? Вы, кажется, раздумали лишать его будущего?
Амир охотно ответил:
— Он хочет за границу. Я дал ему деньги. Могу помочь отправиться туда. Если хочешь, сам переправь его. Можем убить его и поделить эти деньги, но мне кажется, ты против такого выхода.
Скорее всего, предложение убить Дудчика прямо здесь, в степи, сделано всерьез.
Из этого следует, что майор опасен для Амира только как источник информации и мало полезен в его делах.
* * *
Вечером, как только стемнело, на ровной площадке были разложены посадочные костры. Амир связался по телефону с Гузаром:
— Мы в точке встречи, костры горят ромбом, дорогой Гузар.
— Военные уже вылетели, Али Амир. Я только что говорил с ними. Смотри, чтобы не возникло разногласий при посадке: их условие — все разборки не в их присутствии.
Они только обеспечивают транспорт и не хотят подставлять головы под пули.
— Я так и думал. У нас все в порядке. Как дела с твоими родственниками?
Гузар перешел на таджикский язык на тот случай, если Пастухов стоит рядом и слушает разговор.
— Мои узбекские друзья из Москвы проверили историю с гибелью спицынской группировки. Есть подозрение, что их «сделали» спецназовцы из агентства «Набат».
Думаю, это они и есть. Сведения по армейским архивам также подтверждают, что Пастухов говорил правду. Он и его люди служили в Чечне в специальном разведывательно-диверсионном подразделении, все офицеры, затем неожиданно были разжалованы и уволены. Больше никуда на службу не поступали.
— Ну что ж, значит, они действительно одинокие волки и ни на кого не работают.
За что их выгнали?
— Никаких сведений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82