Опять падаю — и опять пули проходят выше над головой. Чертовы идиоты, наберут же ублюдков в ментовку! Таким психам дай волю, они все нас, блядь, перестреляют!
Оглянувшись, вижу, что полицейских аж пятеро. Несутся вприпрыжку и, что самое паршивое, догоняют с вредной для моего здоровья быстротой. Спортсмены, мать…
Ладно, мальчики, пора все-таки охладить ваш пыл.
Рванув из-за пояска «глок», отвечаю преследователям тремя сериями по два выстрела. Валить пацанов не хочу, в отличие от их намерений. Поэтому луплю в землю у них перед ногами.
Полицейские пытаются скрыть свои задницы от неожиданного сопротивления предполагаемого сначала зайца.
Падая, расползаются по щелям. Делаю последний рывок и спрыгиваю, в глубокую пересохшую канаву. Пули запоздало поют над головой. Бегу вдоль сухого русла, через каждые метров десять оглядываюсь. До железнодорожного узла осталось совсем чуть-чуть. Торможу и высовываюсь из канавы.
Менты перебежками, как на боевых, часто залегая, подбираются к месту, где я спрыгнул. Вот придурки! Я уже отбежал метров на шестьдесят в сторону. Пора слегка еще тормознуть бойцов.
Жду, когда они снова начинают двигаться.
Бегут трое. Посылаю им под ноги пятикратное предупреждение. Полицейские снова бухаются на землю, за свои кочки и в ямы. Не знаю, как эти, но опытный боец давно бы понял, что убивать их я не хочу, только лишь отпугиваю. Я стреляю четко у парней перед ногами, а рядом с ними не просвистела ни одна пуля моего «глока». При ином раскладе положить этих сосунков — минутное дело. Хрен с ними — пусть живут.
Не суетясь, продолжаю путь. Наверняка сюда скоро подтянутся ударные силы ОМОНа. Лучше бы они задержались, иначе придется играть уже в серьезные мужские игры. Просто, как зайца, подстрелить себя я никому не позволю, а для этого мне придется демонстрировать ментам, чему учат в элитных спецподразделениях разведки России.
Пахнет смолой, соляркой, мазутом и почему-то луговыми цветами. Ныряю в большую дренажную трубу, проложенную под железнодорожной магистралью.
Слегка пригибаясь, бегу по ней и вскоре оказываюсь по другую сторону рельсов.
Вдоль насыпи устремляюсь к станции, где стоят в ожидании перевозок груженные песком и щебнем, открытые платформы, рефрижераторные секции и обычные грузовые вагоны.
Выглядываю из-за насыпи. Пока можно сказать только одно — мама, не горюй!..
К пятерке легавых присоединяются еще три группы. Из подкативших к станции трех «уазиков» сыплются менты. Сюда же мчится, волоча за собой шлейф пыли, зеленый микроавтобус ОМОНа.
Сейчас меня начнут обкладывать, как распиздяя духа, отбившегося от своего отряда в горах… Только здесь — горы вагонов и песка со щебнем, а вот что касается веселой охоты — думаю, она после еще долго будет сниться этим воякам…
Станционные рабочие в оранжевых жилетах, побросав инструменты, с интересом смотрят на вытягивающиеся вдоль станции полицейские силы.
Проверяю наличие полных обойм к «глоку». Две удлиненные по тридцать три патрона в каждой, правда одна из них уже початая, и две укороченные по девятнадцать зарядов. Ну что же, боеприпасов достаточно. Будем воевать.
Выбираюсь к ближайшему тупику, где на ветке стоят вагоны, груженные мелким речным песком. Где-то рядом отрывисто подает сигнал маневровый дизельный тягач.
Станционный диспетчер, как всегда, абсолютно неразборчиво через громкоговоритель отдает какие-то команды рабочим.
Меня замечает группа ремонтников. Толкая друг друга, они показывают на меня пальцами, улыбаются. Им, видите ли, весело. Что бы они не слишком веселились по моему поводу, грожу им издалека пистолетом. Работяги с криками разбегаются. Сейчас на станции поднимется паника. Вот и хорошо — пусть спрячутся в пристанционных постройках и нос оттуда не высовывают, чтобы не поймать шальную пулю.
Вижу вдали омоновцев в тяжелых армейских бронежилетах и касках с забралами. «Кадаши», естественно, также при них. То обстоятельство, что парни надели «броники», меня даже радует — пуля, выпущенная из «глока», бронежилет не возьмет, но с ног свалит. Главное, вывести владельца «лифчика» из строя, пусть на время, но этого уже достаточно.
Омоновцев человек пятнадцать. Ментов — примерно столько же. «Что-то маловато на одного беглого с пистолетом в руке», — усмехаюсь про себя и навскидку, без интервалов, отстреливаю шестерых бойцов ОМОНа. Удары посланных ной пуль из длинноствольного «глока» настолько сильны, что ребята мгновенно валятся на землю без сознания, уяснив себе на будущее, что такое запредельный удар пули по броне. Остальные быстро залегают.
Прикрываются колесами платформ, но огонь не открывают, так как цели пока не видят.
Не высовываясь, продолжаю продвигаться вдоль насыпи.
Метров через пятнадцать осторожно приподнимаю голову над рельсами. Полицейские короткими перебежками приближаются, часто залегая за колесными парами вагонов.
Сейчас мне стрелять неудобно. Когда бойцы бегут, я вижу только их ноги, а когда залегают — каски и плечи. По головам я, разумеется, стрелять не собираюсь, но по ногам придется, иначе мне живым отсюда не уйти.
Целюсь более тщательно и, прострелив троим бойцам ляжки, бегу дальше. Впереди огороженная проволочным забором свалка металлолома, а за ней начинается лес. Территория большая, и самое главное, что она дальней своей стороной способна вывести меня из переделки.
Треск автоматных очередей и свист пуль над насыпью — все понятно: полицейские стрелки применяют обычную армейскую тактику: прикрывают передвижение основной ударной группы.
Снова высовываюсь, прикрываясь колесом вагона. Посылаю несколько пуль вправо и столько же влево… Еще трое атакующих корчатся на рельсах, держась за ноги.
Пуля ударяет в щебенку совсем рядом со мной, возле головы, и каменная крошка сечет лицо. Хорошо, что глаза остались целы.
Втягиваюсь назад, за насыпь. Слепого эти мальчики точно пристрелят. Они же злые и глупые.
Оцениваю ситуацию: если хвост оцепления продвинется чуть резвее и зайдет мне в тыл, тогда я действительно буду поставлен в трудное положение. А значит, без жертв точно не обойдется. Но никто из ментов не отчаялся пока на такой шаг, и все тянутся цепью, не решаясь провести вышеупомянутый маневр. Парни, я вижу, в герои не лезут. Похоже, они все-таки уяснили, что имеют дело не с простеньким, охреневшим от горя бандитом, и не спешат получить пулю в лоб.
Делаю спринтерский рывок по канаве и через минуту перемахиваю через невысокое ограждение свалки.
Перекатившись по земле, шустро отползаю за груду железа. Мой бросок заметили, и пули акаэмов высекают искры из накиданных в беспорядке друг на друга швеллеров и ржавых чугунных колес. В уши бьет противный визг частых рикошетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64