Здесь он отыскал маленькую лавочку под скромной вывеской «Ношеная одежда». Ему срочно надо было приодеться, потому что за два лихих дня его белая рубашка приобрела серо-землистый цвет, как у какого-нибудь бездомного бродяги.
Магазинчик оказался пустым. Продавец, сидевший на стуле в глубине помещения, читал газету. Порывшись в барахле, развешанном на металлических подставках и наваленном на столе, Таштемир выбрал зеленую куртку-ветровку. Была она широкой, изрядно обтрепанной. Позариться на такую мог лишь человек самого скромного достатка.
— Сколько? — спросил Таштемир.
— Сорок, — проговорил продавец.
— Двадцать пять, — отрезал Таштемир твердо. — И в придачу черную шляпу. Хотя бы вон ту.
Его палец указал на старый колпак, лежавший на полке. Продавец от удивления отвесил челюсть.
— Так что?
— Берите, уважаемый. Только для вас…
Таштемир вышел из лавки, свернул в переулок и быстро добрался до арыка, тянувшегося через весь город. Здесь он разделся до пояса, ополоснулся, смыв с лица следы пыли и масла. Свернув рубаху в комок, засунул ее под куст и прямо на голое тело надел ветровку. Пистолет удобно разместился во внутреннем кармане.
9
Из Койдалы он намеревался ехать рейсовым автобусом в Акжар. Для этого решил разведать обстановку на автовокзале.
Надвинув на брови старую велюровую шляпу, Таштемир вышел на улицу и, подняв руку, остановил «Москвич», водитель которого занимался частным извозом.
— На автовокзал, — сказал он, садясь на переднее сиденье.
— Пять, — объявил водитель и поднял вверх ладонь. — Хоп?
— Забито.
Они проехали два квартала.
— Останови здесь, — попросил Таштемир. — И подожди немного. Я быстро вернусь.
Он снял шляпу и оставил ее на сиденье.
— Хоп, — согласился водитель. — Жду.
Таштемир миновал проходной двор, проскользнул по маленькому переулку и оказался прямо на стоянке дальних автобусов. Подошел к кассам. С унынием прочитал лаконичные объявления «Билетов нет», которые украшали все окошки подряд.
Тем же путем Таштемир быстро вернулся к машине, сел, надел шляпу и попросил:
— Подкати до вокзальной площади. Там должен подойти один товарищ.
На площади они стояли минут пять, и все это время Таштемир нарочито часто поглядывал на часы.
Вдруг откуда-то издалека послышался и стал быстро приближаться вой милицейской сирены. Вскоре из-за угла выскочили желтые «Жигули» с синей полосой на борту. Машина остановилась возле автовокзала. Таштемир усмехнулся: значит, кто-то уже позвонил в отделение, что на станции замечен подозрительный тип.
Материальная стимуляция — огромная сила!
— Поехали, — сказал он спокойно и показал водителю направление. — По Алайской до Бештерекской. Друг уже не придет.
Когда они сворачивали с площади в переулок, к вокзалу подскочила еще одна желто-голубая машина.
Выскочившие из нее двое мужчин в штатском бросились к зданию автостанции.
«Лихо», — подумал Таштемир. С момента, как он сел в машину, прошло от силы десять минут.
На Бештерекской — тихой тенистой улице — Таштемир расплатился и вышел. Отсюда было недалеко до дома младшего брата отца, дяди Низама. Но для безопасности предварительно стоило выяснить, нет ли за домом слежки. Ставить под удар родственников он не имел права.
Койдала явно не благоволила к Таштемиру. Он прошел всего лишь квартал, как навстречу ему из калитки вышел старшина Джурабаев, бывший сослуживец.
— Иргашев! — воскликнул Джурабаев, и в его голосе прозвучало не удивление, а радость. — Вот уж не ожидал тебя встретить!
От неожиданности Таштемир остановился и машинально протянул руку, чтобы поздороваться. Но Джурабаев отшатнулся, мгновенно выхватил пистолет и направил его на старого приятеля.
— Руки, Иргашев! Ты арестован!
— Как это понять? — Таштемир лихорадочно соображал, как выйти из этой ситуации. — С ума ты сошел, что ли?
— Пошли в управление, там тебе все объяснят. Есть приказ министра о твоем разжаловании и аресте. Ты — изменник!
Пытаться говорить с Джурабаевым смысла не имело. Старшина всегда был тупым и старательным исполнителем приказов.
— Подними руки, — приказал Джурабаев и угрожающе шевельнул пистолетом.
— Учти, о твоих подвигах я наслышан. Чуть что — буду стрелять.
— Так и поведешь меня с поднятыми руками? Не позорь перед земляками!
— Так и поведу!
Старшина все более распалялся, и глаза его наливались кровью. Для убедительности он ткнул в грудь Таштемира стволом пистолета. В тот же момент капитан резким ударом отбил руку Джурабаева влево и перехватил ее выше локтя. Грянул выстрел, и острой болью ожгло левое плечо. Не обращая на нее внимания, Таштемир выбросил вперед правую ногу и нанес сильный удар в промежность. Старшина даже не вскрикнул. Потеряв сознание, он опрокинулся на спину и выронил пистолет. Подняв его, Таштемир вытащил магазин и сунул в карман. Затем для надежности и уже без особой злости пристукнул лежавшего противника рукояткой по голове и стащил ого в заросший травой кювет.
Как ни странно, но выстрел никого не встревожил.
Во всяком случае, ни один любопытный на улицу не выглянул.
Быстрым шагом Таштемир дошел до ближайшего переулка, свернул в него, потом вышел на параллельную улицу и вновь сменил направление, стараясь запутать возможных преследователей. Боль в плече с каждым шагом усиливалась, рукав ветровки стад мокрым от крови. Помощь врача пли хотя бы медсестры ему сейчас не помешала бы.
Дойдя до десятиэтажного панельного дома, Таштемир вошел в подъезд и стал медленно подниматься по лестнице. Его начало подташнивать, кружилась голова.
На третьем этаже он увидел на стандартной деревянной двери обрадовавшую его табличку — «Т. М. Тузова, врач».
Нажав на звонок, он оперся рукой о стену, чтобы не упасть.
В прихожей послышались шаги, потом щелкнул запор, и дверь открылась. На пороге стояла женщина в пестром халате, с высокой прической, забранной белой косынкой.
— Кто вы? — спросила она, но, должно быть, заметив его белое как мел лицо, задала второй вопрос — Что с вами?
— Сильно порезал руку… Вы мне поможете?
— Заходите, — кивнула она и посторонилась.
Они прошли в ванную комнату, и женщина принялась за дело.
— Э-э, товарищ… — протянула она, осмотрев рану. — Вы, кажется, говорили о порезе? Чем он, интересно, сделав — пистолетом или обрезом?
Таштемир жалко улыбнулся.
— Вы разбираетесь в ранах…
— Я, товарищ порезавшийся, хирург. Работаю в «Скорой помощи».
— Значит, кое-что видели.
— И не такое, поверьте уж.
— Что, плохо? — спросил он упавшим голосом.
— Для такого, как вы, эта рана — царапина. Только вот крови в вас явно излишек. Вы никогда не были донором?
— Нет…
Она действовала споро и решительно. Обработала рану йодом, наложила тугую повязку и стала мыть руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Магазинчик оказался пустым. Продавец, сидевший на стуле в глубине помещения, читал газету. Порывшись в барахле, развешанном на металлических подставках и наваленном на столе, Таштемир выбрал зеленую куртку-ветровку. Была она широкой, изрядно обтрепанной. Позариться на такую мог лишь человек самого скромного достатка.
— Сколько? — спросил Таштемир.
— Сорок, — проговорил продавец.
— Двадцать пять, — отрезал Таштемир твердо. — И в придачу черную шляпу. Хотя бы вон ту.
Его палец указал на старый колпак, лежавший на полке. Продавец от удивления отвесил челюсть.
— Так что?
— Берите, уважаемый. Только для вас…
Таштемир вышел из лавки, свернул в переулок и быстро добрался до арыка, тянувшегося через весь город. Здесь он разделся до пояса, ополоснулся, смыв с лица следы пыли и масла. Свернув рубаху в комок, засунул ее под куст и прямо на голое тело надел ветровку. Пистолет удобно разместился во внутреннем кармане.
9
Из Койдалы он намеревался ехать рейсовым автобусом в Акжар. Для этого решил разведать обстановку на автовокзале.
Надвинув на брови старую велюровую шляпу, Таштемир вышел на улицу и, подняв руку, остановил «Москвич», водитель которого занимался частным извозом.
— На автовокзал, — сказал он, садясь на переднее сиденье.
— Пять, — объявил водитель и поднял вверх ладонь. — Хоп?
— Забито.
Они проехали два квартала.
— Останови здесь, — попросил Таштемир. — И подожди немного. Я быстро вернусь.
Он снял шляпу и оставил ее на сиденье.
— Хоп, — согласился водитель. — Жду.
Таштемир миновал проходной двор, проскользнул по маленькому переулку и оказался прямо на стоянке дальних автобусов. Подошел к кассам. С унынием прочитал лаконичные объявления «Билетов нет», которые украшали все окошки подряд.
Тем же путем Таштемир быстро вернулся к машине, сел, надел шляпу и попросил:
— Подкати до вокзальной площади. Там должен подойти один товарищ.
На площади они стояли минут пять, и все это время Таштемир нарочито часто поглядывал на часы.
Вдруг откуда-то издалека послышался и стал быстро приближаться вой милицейской сирены. Вскоре из-за угла выскочили желтые «Жигули» с синей полосой на борту. Машина остановилась возле автовокзала. Таштемир усмехнулся: значит, кто-то уже позвонил в отделение, что на станции замечен подозрительный тип.
Материальная стимуляция — огромная сила!
— Поехали, — сказал он спокойно и показал водителю направление. — По Алайской до Бештерекской. Друг уже не придет.
Когда они сворачивали с площади в переулок, к вокзалу подскочила еще одна желто-голубая машина.
Выскочившие из нее двое мужчин в штатском бросились к зданию автостанции.
«Лихо», — подумал Таштемир. С момента, как он сел в машину, прошло от силы десять минут.
На Бештерекской — тихой тенистой улице — Таштемир расплатился и вышел. Отсюда было недалеко до дома младшего брата отца, дяди Низама. Но для безопасности предварительно стоило выяснить, нет ли за домом слежки. Ставить под удар родственников он не имел права.
Койдала явно не благоволила к Таштемиру. Он прошел всего лишь квартал, как навстречу ему из калитки вышел старшина Джурабаев, бывший сослуживец.
— Иргашев! — воскликнул Джурабаев, и в его голосе прозвучало не удивление, а радость. — Вот уж не ожидал тебя встретить!
От неожиданности Таштемир остановился и машинально протянул руку, чтобы поздороваться. Но Джурабаев отшатнулся, мгновенно выхватил пистолет и направил его на старого приятеля.
— Руки, Иргашев! Ты арестован!
— Как это понять? — Таштемир лихорадочно соображал, как выйти из этой ситуации. — С ума ты сошел, что ли?
— Пошли в управление, там тебе все объяснят. Есть приказ министра о твоем разжаловании и аресте. Ты — изменник!
Пытаться говорить с Джурабаевым смысла не имело. Старшина всегда был тупым и старательным исполнителем приказов.
— Подними руки, — приказал Джурабаев и угрожающе шевельнул пистолетом.
— Учти, о твоих подвигах я наслышан. Чуть что — буду стрелять.
— Так и поведешь меня с поднятыми руками? Не позорь перед земляками!
— Так и поведу!
Старшина все более распалялся, и глаза его наливались кровью. Для убедительности он ткнул в грудь Таштемира стволом пистолета. В тот же момент капитан резким ударом отбил руку Джурабаева влево и перехватил ее выше локтя. Грянул выстрел, и острой болью ожгло левое плечо. Не обращая на нее внимания, Таштемир выбросил вперед правую ногу и нанес сильный удар в промежность. Старшина даже не вскрикнул. Потеряв сознание, он опрокинулся на спину и выронил пистолет. Подняв его, Таштемир вытащил магазин и сунул в карман. Затем для надежности и уже без особой злости пристукнул лежавшего противника рукояткой по голове и стащил ого в заросший травой кювет.
Как ни странно, но выстрел никого не встревожил.
Во всяком случае, ни один любопытный на улицу не выглянул.
Быстрым шагом Таштемир дошел до ближайшего переулка, свернул в него, потом вышел на параллельную улицу и вновь сменил направление, стараясь запутать возможных преследователей. Боль в плече с каждым шагом усиливалась, рукав ветровки стад мокрым от крови. Помощь врача пли хотя бы медсестры ему сейчас не помешала бы.
Дойдя до десятиэтажного панельного дома, Таштемир вошел в подъезд и стал медленно подниматься по лестнице. Его начало подташнивать, кружилась голова.
На третьем этаже он увидел на стандартной деревянной двери обрадовавшую его табличку — «Т. М. Тузова, врач».
Нажав на звонок, он оперся рукой о стену, чтобы не упасть.
В прихожей послышались шаги, потом щелкнул запор, и дверь открылась. На пороге стояла женщина в пестром халате, с высокой прической, забранной белой косынкой.
— Кто вы? — спросила она, но, должно быть, заметив его белое как мел лицо, задала второй вопрос — Что с вами?
— Сильно порезал руку… Вы мне поможете?
— Заходите, — кивнула она и посторонилась.
Они прошли в ванную комнату, и женщина принялась за дело.
— Э-э, товарищ… — протянула она, осмотрев рану. — Вы, кажется, говорили о порезе? Чем он, интересно, сделав — пистолетом или обрезом?
Таштемир жалко улыбнулся.
— Вы разбираетесь в ранах…
— Я, товарищ порезавшийся, хирург. Работаю в «Скорой помощи».
— Значит, кое-что видели.
— И не такое, поверьте уж.
— Что, плохо? — спросил он упавшим голосом.
— Для такого, как вы, эта рана — царапина. Только вот крови в вас явно излишек. Вы никогда не были донором?
— Нет…
Она действовала споро и решительно. Обработала рану йодом, наложила тугую повязку и стала мыть руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34