В некоторых заведениях есть тематические номера, воссоздающие атмосферу римских купален, американского ранчо и парижского борделя.
Кроме нехватки жилья, появлению лав-отелей способствовали некоторые особенности национального характера. Друзей, какими бы близкими они ни были, в Японии домой приглашают намного реже, чем, например, в Штатах. А молодые женщины допускают мужчин к телу куда раньше, чем за порог собственного дома.
Те, кто охотится за Мидори, совсем не глупы и могут догадаться, куда мы отправились среди ночи. По крайней мере я бы на их месте тут же подумал о лав-отеле. Но подобных заведений в Токио больше десяти тысяч, так что найти нас будет не так-то просто.
А вот и Сибуйя, лав-отели здесь на каждом шагу. Выбрав первый попавшийся, я сказал пожилой администраторше, что нам нужен номер с ванной, заплатил за сутки вперед и тут же получил ключи.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, мы обнаружили наш номер в самом конце короткого коридора. Я открыл дверь, и Мидори вошла первой. Так, кровать одна... Хотя что можно ждать от лав-отеля? Зато есть небольшая кушеточка, на которой, поджав ноги, я вполне умещусь.
Присев на краешек кровати, Мидори многозначительно на меня посмотрела.
— Ну, вот что мы имеем, — спокойно начала она. — Сегодня в моей квартире ждали трое. Что они из полиции — наверняка ложь. Сначала я решила, что вы с ними заодно, но потом вы так их избили... Вы попросили пойти с вами в безопасное место и обещали все объяснить. Я слушаю!
Я кивнул, решая, с чего лучше начать.
— Полагаю, вы уже поняли, что это связано с вашим отцом.
— Те мужчины сказали, что в день смерти у него с собой было что-то важное.
— Да, а теперь эта ценность перешла к вам.
— Не знаю, почему они так решили.
— Мне кажется, вы не совсем откровенны.
— Можете думать что угодно.
— Мидори, знаете, что здесь не так? В вашей квартире караулят трое незнакомцев, избивают вас, потом из-под земли появляюсь я и вытряхиваю из них душу. Согласитесь, не самый обычный день в жизни джазовой пианистки, а вам даже в голову не приходит обратиться в полицию.
Девушка молчала.
— Почему вы этого не делаете? Они же вам помогут!
Мидори неподвижно смотрела перед собой. Тонкие пальцы барабанили по кровати.
Черт побери, она что-то знает! Знает, но молчит.
— Мидори, расскажите об отце! Я не смогу помочь, если вы не будете откровенной.
Девушка резко поднялась с кровати и заглянула мне в глаза.
— Рассказать вам? — с издевкой спросила она. — Нет, это вы мне расскажите! Кто вы такой, черт побери?! Если не скажете, точно пойду в полицию, и наплевать, что будет потом!
Ну, это уже кое-что!
— Что вы хотите знать?
— Все!
— Хорошо...
— Для начала объясните, что за люди караулили меня дома.
— Попробую.
— Кто они такие?
— Понятия не имею.
— Но вы знали, что они за мной следят?
Да, она не успокоится, пока не выяснит все до конца. Малой кровью не отделаешься...
— Да.
— Откуда?
— Ваша квартира прослушивается.
— Прослушивается? Значит, вы вместе с теми бандитами...
— Нет.
— Может, хватит односложных ответов? Это вы прослушиваете мой телефон?
— Да.
Пронзив меня колючим взглядом, Мидори бессильно опустилась на кровать.
— На кого вы работаете?
— Не важно.
— Тогда что вы от меня хотите?
— Чтобы с вами все было в порядке, — тихо сказал я, заглядывая в карие глаза.
— И что вы собираетесь делать?
— Эти люди охотятся на вас, потому что к вам попало нечто, с их точки зрения, опасное. Что именно, я не знаю, но пока эту ценность не заберут, вас в покое не оставят.
— А если бы я отдала эту ценность вам...
— Боюсь, не поможет, ведь я толком не знаю, в чем дело. Говорю же, я здесь совсем подругой причине. Просто не хочу, чтобы вы пострадали...
— Представляете, как это выглядит с моей точки зрения? «Доверься мне, девочка, и все будет в порядке!»
— Понимаю...
— Не уверена, что до конца.
— Не важно. Расскажите об отце.
Повисла долгая пауза, и я догадался, что она сейчас скажет.
— Так вот откуда все эти вопросы. Вы пришли в «Альфи»... О Боже, вы использовали меня с самого начала!
— Часть того, что вы говорите, — правда, но далеко не все... А теперь расскажите об отце.
— Нет!
Чертова девчонка!
— Журналист вас тоже расспрашивал, правда? Франклин Булфинч... Что вы ему сказали?
Мидори бросила на меня настороженный взгляд:
— Не понимаю, о чем речь...
Я обреченно посмотрел на дверь. «Все, Джон, уходи. Ты сделал, что мог!» Где же моя твердость?!
— Послушайте, Мидори! Я-то сейчас могу встать и уйти... Это вы не спите в своей кровати, это вы боитесь обратиться в полицию, это вы не сможете жить нормальной жизнью. Это вам надо выпутываться либо с моей помощью, либо самостоятельно.
Целую минуту мы сидели молча.
— Булфинч сказал, что в день смерти отец должен был кое-что ему передать. Но случилось страшное, и встреча не состоялась. Вот он и спросил, у меня ли эта вещь, а если нет, то знаю ли я, где она находится.
— Что за вещь?
— Диск. Какой именно, Булфинч не сказал. Дескать, подробности мне только навредят.
— Он вам и так навредил. За ним следили от самого клуба «Альфи» до кафе. Знаете, что было на том диске?
— Нет.
— Стоит ли вам говорить, что эти люди ради своей цели не остановятся ни перед чем?
— Понимаю.
— Чудесно, давайте подведем итог: все думают, что ваш отец сказал или передал вам что-то важное. Это действительно так?
— Нет...
— Попробуйте вспомнить. Может, он дал вам какой-нибудь ключ? Например, от сейфа? Или сообщил, что хранит где-то важные документы? Хоть что-нибудь...
— Ничего похожего, — после небольшой паузы промолвила Мидори.
Она что-то скрывает. Ничего удивительного, с какой радости она должна мне доверять...
— Но вы что-то знаете, — проговорил я. — Иначе обратились бы в полицию.
Сложив руки на груди, девушка смотрела перед собой.
— Ради Бога, Мидори, доверьтесь мне! Позвольте вам помочь!
— Это совсем не то, что вы думаете...
— Ничего я не думаю... Просто расскажите все, что знаете!
Заговорила Мидори не сразу:
— Мы с отцом долгое время... не ладили. Началось все в подростковом возрасте, когда я поняла, чем отец занимается.
Девушка встала и нервно зашагала по комнате.
— Аппаратчик ЛДП, он одновременно поднимался по карьерной лестнице в Кенсетсусо, бывшем министерстве строительства. Когда Кенсетсусо реформировалось в Кокудотокотсусо, он стал замминистра землепользования, то есть, по сути, возглавил государственный сектор строительства. Понимаете, что это значит для Японии?
— Примерно. Государственные строительные программы фактически спонсируют якудзу, используя средства общественных фондов и строительных компаний.
— А в обмен якудза предоставляет «крышу», отстаивая интересы министерства на любом уровне. Так что министерство и якудза — два сапога пара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Кроме нехватки жилья, появлению лав-отелей способствовали некоторые особенности национального характера. Друзей, какими бы близкими они ни были, в Японии домой приглашают намного реже, чем, например, в Штатах. А молодые женщины допускают мужчин к телу куда раньше, чем за порог собственного дома.
Те, кто охотится за Мидори, совсем не глупы и могут догадаться, куда мы отправились среди ночи. По крайней мере я бы на их месте тут же подумал о лав-отеле. Но подобных заведений в Токио больше десяти тысяч, так что найти нас будет не так-то просто.
А вот и Сибуйя, лав-отели здесь на каждом шагу. Выбрав первый попавшийся, я сказал пожилой администраторше, что нам нужен номер с ванной, заплатил за сутки вперед и тут же получил ключи.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, мы обнаружили наш номер в самом конце короткого коридора. Я открыл дверь, и Мидори вошла первой. Так, кровать одна... Хотя что можно ждать от лав-отеля? Зато есть небольшая кушеточка, на которой, поджав ноги, я вполне умещусь.
Присев на краешек кровати, Мидори многозначительно на меня посмотрела.
— Ну, вот что мы имеем, — спокойно начала она. — Сегодня в моей квартире ждали трое. Что они из полиции — наверняка ложь. Сначала я решила, что вы с ними заодно, но потом вы так их избили... Вы попросили пойти с вами в безопасное место и обещали все объяснить. Я слушаю!
Я кивнул, решая, с чего лучше начать.
— Полагаю, вы уже поняли, что это связано с вашим отцом.
— Те мужчины сказали, что в день смерти у него с собой было что-то важное.
— Да, а теперь эта ценность перешла к вам.
— Не знаю, почему они так решили.
— Мне кажется, вы не совсем откровенны.
— Можете думать что угодно.
— Мидори, знаете, что здесь не так? В вашей квартире караулят трое незнакомцев, избивают вас, потом из-под земли появляюсь я и вытряхиваю из них душу. Согласитесь, не самый обычный день в жизни джазовой пианистки, а вам даже в голову не приходит обратиться в полицию.
Девушка молчала.
— Почему вы этого не делаете? Они же вам помогут!
Мидори неподвижно смотрела перед собой. Тонкие пальцы барабанили по кровати.
Черт побери, она что-то знает! Знает, но молчит.
— Мидори, расскажите об отце! Я не смогу помочь, если вы не будете откровенной.
Девушка резко поднялась с кровати и заглянула мне в глаза.
— Рассказать вам? — с издевкой спросила она. — Нет, это вы мне расскажите! Кто вы такой, черт побери?! Если не скажете, точно пойду в полицию, и наплевать, что будет потом!
Ну, это уже кое-что!
— Что вы хотите знать?
— Все!
— Хорошо...
— Для начала объясните, что за люди караулили меня дома.
— Попробую.
— Кто они такие?
— Понятия не имею.
— Но вы знали, что они за мной следят?
Да, она не успокоится, пока не выяснит все до конца. Малой кровью не отделаешься...
— Да.
— Откуда?
— Ваша квартира прослушивается.
— Прослушивается? Значит, вы вместе с теми бандитами...
— Нет.
— Может, хватит односложных ответов? Это вы прослушиваете мой телефон?
— Да.
Пронзив меня колючим взглядом, Мидори бессильно опустилась на кровать.
— На кого вы работаете?
— Не важно.
— Тогда что вы от меня хотите?
— Чтобы с вами все было в порядке, — тихо сказал я, заглядывая в карие глаза.
— И что вы собираетесь делать?
— Эти люди охотятся на вас, потому что к вам попало нечто, с их точки зрения, опасное. Что именно, я не знаю, но пока эту ценность не заберут, вас в покое не оставят.
— А если бы я отдала эту ценность вам...
— Боюсь, не поможет, ведь я толком не знаю, в чем дело. Говорю же, я здесь совсем подругой причине. Просто не хочу, чтобы вы пострадали...
— Представляете, как это выглядит с моей точки зрения? «Доверься мне, девочка, и все будет в порядке!»
— Понимаю...
— Не уверена, что до конца.
— Не важно. Расскажите об отце.
Повисла долгая пауза, и я догадался, что она сейчас скажет.
— Так вот откуда все эти вопросы. Вы пришли в «Альфи»... О Боже, вы использовали меня с самого начала!
— Часть того, что вы говорите, — правда, но далеко не все... А теперь расскажите об отце.
— Нет!
Чертова девчонка!
— Журналист вас тоже расспрашивал, правда? Франклин Булфинч... Что вы ему сказали?
Мидори бросила на меня настороженный взгляд:
— Не понимаю, о чем речь...
Я обреченно посмотрел на дверь. «Все, Джон, уходи. Ты сделал, что мог!» Где же моя твердость?!
— Послушайте, Мидори! Я-то сейчас могу встать и уйти... Это вы не спите в своей кровати, это вы боитесь обратиться в полицию, это вы не сможете жить нормальной жизнью. Это вам надо выпутываться либо с моей помощью, либо самостоятельно.
Целую минуту мы сидели молча.
— Булфинч сказал, что в день смерти отец должен был кое-что ему передать. Но случилось страшное, и встреча не состоялась. Вот он и спросил, у меня ли эта вещь, а если нет, то знаю ли я, где она находится.
— Что за вещь?
— Диск. Какой именно, Булфинч не сказал. Дескать, подробности мне только навредят.
— Он вам и так навредил. За ним следили от самого клуба «Альфи» до кафе. Знаете, что было на том диске?
— Нет.
— Стоит ли вам говорить, что эти люди ради своей цели не остановятся ни перед чем?
— Понимаю.
— Чудесно, давайте подведем итог: все думают, что ваш отец сказал или передал вам что-то важное. Это действительно так?
— Нет...
— Попробуйте вспомнить. Может, он дал вам какой-нибудь ключ? Например, от сейфа? Или сообщил, что хранит где-то важные документы? Хоть что-нибудь...
— Ничего похожего, — после небольшой паузы промолвила Мидори.
Она что-то скрывает. Ничего удивительного, с какой радости она должна мне доверять...
— Но вы что-то знаете, — проговорил я. — Иначе обратились бы в полицию.
Сложив руки на груди, девушка смотрела перед собой.
— Ради Бога, Мидори, доверьтесь мне! Позвольте вам помочь!
— Это совсем не то, что вы думаете...
— Ничего я не думаю... Просто расскажите все, что знаете!
Заговорила Мидори не сразу:
— Мы с отцом долгое время... не ладили. Началось все в подростковом возрасте, когда я поняла, чем отец занимается.
Девушка встала и нервно зашагала по комнате.
— Аппаратчик ЛДП, он одновременно поднимался по карьерной лестнице в Кенсетсусо, бывшем министерстве строительства. Когда Кенсетсусо реформировалось в Кокудотокотсусо, он стал замминистра землепользования, то есть, по сути, возглавил государственный сектор строительства. Понимаете, что это значит для Японии?
— Примерно. Государственные строительные программы фактически спонсируют якудзу, используя средства общественных фондов и строительных компаний.
— А в обмен якудза предоставляет «крышу», отстаивая интересы министерства на любом уровне. Так что министерство и якудза — два сапога пара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62