Нет, тут дело в другом. Значит, КГБ нужна не месть… Но тогда что же? А может…
Раздался громкий стук в дверь, потом щелкнул замок, и она открылась. В помещение вошел советский солдат в форме и каске, с автоматом на плече. Он сделал знак рукой, и Фрост встал с кровати.
— Одну минуту, — сказал капитан.
Солдат с удивлением покачал головой и вновь указал пальцем на дверь. Фрост тоже указал пальцем, но на низ своего живота, издал характерный звук и сказал с улыбкой:
— Отлить надо, приятель. Ну, понимаешь?
Он прошел в туалет и стал над унитазом. Его мозг напряженно работал. Разоружить солдата было бы не трудно, но ведь за дверью наверняка есть еще один. А сколько их всего в этом здании?
Фрост решил, что следует ждать, сделал свое дело и вышел. Возле охранника уже стояла женщина-борец со смирительной рубашкой в руках. Капитан вздохнул и покорно протянул руки. Она ловко завязала рукава за спиной и слегка подтолкнула его в спину. Наемник двинулся по коридору.
“Как жаль, что в детстве я так мало читал о трюках Гудини”, — подумал он с грустью.
Вскоре Фрост уже сидел на стуле напротив знакомого врача в белом халате. Ему показалось, что это лицо он видел и до их вчерашней встречи, но как бы сквозь сон, смутно.
Мужчина не улыбнулся, он был очень серьезен.
— Простите, капитан, — сказал он и развел руками. — Я обещал сообщить вам вашу судьбу. Так вот… Понимаю, что вы бы предпочли смерть, но… Принято решение о вашей полной институционализации.
Фрост молчал, глядя на кружащиеся за окном снежинки.

— А что все-таки означает эта ваша полная институционализация? — спокойно спросил капитан.
Но он вовсе не был спокоен. Он боялся и жалел, что не напал на охранника, когда у него была такая возможность. Теперь, по крайней мере, он бы располагал автоматом.
— Вам введут ряд сильнодействующих средств, наркотиков, — заговорил врач. — Их названия вам все равно ничего не скажут, так что опустим детали. Эти препараты окажут определенное воздействие на ваш мозг, так сказать, переведут его в постоянное состояние чего-то вроде параноидальной шизофрении.
— Что? — прохрипел Фрост.
— Ну, не стоит так расстраиваться. С вами будут хорошо обращаться, вас будут кормить калорийной пищей, ухаживать за вами. В общем, ваша жизнь не будет абсолютно бесполезной. По крайней мере, в некоторые ее периоды.
— Ага, — с горечью сказал Фрост. — Отдельная палата в психушке и каждый день чистая смирительная рубашка.
— Ну, вы слегка сгущаете краски, — улыбнулся врач, — но в общем действительно что-то вроде того.
— А почему вы мне об этом говорите?
— Потому что уважаю вас за смелость и сильную волю. И могу сказать еще кое-что. — Он откинулся на спинку своего стула.
Фрост повернул голову и посмотрел в окно. Снег продолжал падать. Мужчина снова заговорил.
— Вот уже несколько лет, капитан, советская медицинская наука работает над очень важной проблемой. Над проблемой психологического воздействия на политических диссидентов. У вас в Америке это, кажется, называется “чистка мозгов”.
— Промывание мозгов, — машинально поправил Фрост.
— Простите. Так вот, именно эта задача стоит перед советской медицинской наукой. Ведь сами посудите: диссидента можно физически устранить, и этим занимаются соответствующие органы безопасности, диссидента можно изолировать, и здесь мы тоже добились значительных успехов, но эти два средства все же не являются радикальными.
И вот партия и правительство поручили именно нам, врачам, разработать так называемую программу институционализации.
Сейчас я поясню, что это такое. В данный момент мы работаем в двух направлениях, и выбор каждого зависит от личности пациента. К сожалению для вас, вы оказались в первой группе, к которой мы относим людей с нашей точки зрения бесперспективных. То есть тех, которые не поддаются нашему воздействию.
Конечно, рано или поздно сломить можно любого, но ведь время не ждет, да и стоят такие опыты дорого даже при нашей плановой экономике, поэтому мы предпочитаем работать с более податливым материалом, а остальных подвергаем полной институционализации.
После этой обработки человек полностью забывает все, что знал, меняется его менталитет, характер и остальное. Он становится покорным, послушным и тупым, как домашнее животное. Эти люди продолжают жить и работать — а как же, при социализме каждый должен работать — но делают это в специальных заведениях, предназначенных для таких целей. — Мужчина несколько смущенно улыбнулся, — Боюсь, что и вам скоро предстоит отправиться в подобное место. Поверьте, мне очень жаль.
Фрост похолодел. Он читал о советских психушках и методах советских врачей, из-за которых с ними отказывались иметь дело их коллеги из стран Запада. Но чтобы самому стать жертвой этой безжалостной машины подавления индивидуальности? Это капитану и в страшном сне не могло присниться. Да уж в тысячу раз лучше смерть.
— А что делают с теми, кто прошел тесты? — хрипло спросил он, стараясь выглядеть невозмутимым.
— Их подвергают частичной институционализации, это и есть второе направление. Правда, тут мы еще не достигли всего, чего хотели, но определенные успехи уже есть. — Глаза врача заблестели, он заговорил более оживленно, чувствовалось, что его просто распирает от гордости. — Здесь нам очень помогли разработки космических технологий. Были изобретены специальные электронные системы… Я не буду вдаваться в подробности, поскольку это государственная тайна, да и все равно вы бы ничего не поняли.
Короче, это весьма совершенные системы. Суть такова — в мозг определенного человека закладывается специальный датчик, которым можно управлять с помощью низкочастотного излучения. Примерно так же сейчас и американцы, и наши общаются со своими подводными лодками. А если использовать спутниковую связь…
Но простите, я увлекся, — Мужчина снова виновато улыбнулся. — В общем, дело в том, что человек с таким датчиком в мозгу может находиться, скажем, в Аргентине или Китае, а управлять его действиями можно из Москвы. А наше дело — дело медиков — дать гарантию того, что человек этот выполнит любой отданный ему приказ. Вот над этим мы сейчас и работаем и — повторюсь — добились уже определенных успехов.
Нам уже удалось несколько раз провести так называемую “деполитизацию” диссидентов. Ведь одно дело упрятать такого “борца” в сумасшедший дом и накачать лекарствами, что вызывает очень болезненную реакцию Запада, а другое — сделать так, чтобы этот диссидент сам (а он уверен, что делает это по доброй воле, не зная о наших датчиках) отказался от своих прежних заблуждений и стал настоящим патриотом своей страны, примерным советским гражданином.
Вот, например, недавно нам поручили обработать одну известную балерину, которая несколько раз пыталась сбежать на Запад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41