— Я разглядел ваши знаки различия, — дружелюбно произнес дон Томас.
— Моя задача, — начал Халиска, — заключается в том, чтобы выследить одного грабителя-гринго, наемного стрелка, убийцу и вора, известного в нашей стране под кличкой Эль-Кид.
— Слышал об этом американском отродье, — кивнул дон Томас. — Но что привело вас именно сюда?
— То, что он недавно побывал здесь, — напрямую объяснил жандарм.
— И кто же его видел?
— Дон Эмилиано. — Жандарм поклонился Лопесу.
— Ты что несешь, идиот? — разозлился дон Эмилиано.
Слегка вздернув голову, Халиска несколько недружелюбно посмотрел на него.
Доротея тоже глянула на жениха и улыбнулась. Ей нравилось, что человек, которому она собиралась доверить свое сердце, мог отпустить крепкое словцо. Ничто так не радует женщину, как сознание того, что ее возлюбленный — настоящий мужчина.
— Я говорю, — медленно начал жандарм, — о той ночи, которую дон Эмилиано наверняка не забыл. — Халиска выражался прямо, но, как истинный мексиканец, все же проявил некоторую дипломатичность. — О той самой ночи, когда были украдены лошади сеньора Лерраса, — добавил он.
И хотя дон Эмилиано не носил кинжала, его рука непроизвольно потянулась к поясу. Несмотря на то что его волосы были почти такими же светлыми, как у Доротеи, он был настоящим мексиканцем.
— На что ты намекаешь, пес? — грозно выкрикнул он.
— Успокойся, Эмилиано, — обратился к нему дон Томас.
Лопес, подавив гнев, с тревогой посмотрел на даму сердца.
Доротея повернула к нему очаровательное личико и улыбнулась. Трудно было сказать, догадалась ли она, что её жених оказался совершенно беспомощным в руках бандитов, или сама мысль о страданиях — даже если они выпали на долю возлюбленного — доставляла ей удовольствие.
Дон Эмилиано пожал плечами, но тут же пожалел о своей забывчивости — спину еще сильно саднило.
А жандарм между тем продолжал:
— Бандит, который побывал здесь, и есть тот самый гринго по прозвищу Эль-Кид.
— Не может быть! — воскликнул дон Томас.
— Это точно был он, — настаивал жандарм.
— Откуда вам это известно?
С трудом сдерживая гнев, дон Эмилиано шагнул вперед.
— Мне это известно, сеньор, — заявил жандарм, — потому, что я уже давно охочусь за ним.
— И как давно?
— С тех самых пор, как у меня появилось вот это. — Жандарм коснулся пальцами двух белых рубцов на лице, походивших на заглавные буквы.
— Все это прекрасно, — промолвил дон Томас, — но бездоказательно.
— То, что проделал этот гринго, не под силу никому другому.
— Объясните, — потребовал Леррас.
— Сеньор, вам будет не слишком приятно это слышать.
— Тем не менее я хочу знать все.
Жандарм покосился на дона Эмилиано, потом спросил:
— Сколько стоит жизнь пеона?
— Несколько песо. А что?
— Тогда судите сами, сеньор, что это должен быть за человек, чтобы подвергать себя смертельной опасности из-за какого-то пеона — пусть даже запоротого чуть ли не до смерти?
— Это верно, — согласился дон Томас, принимаясь снова поглаживать острую седую бородку.
— После того как Хулио Меркадо высекли, но он еще был жив, этот гринго переправился через реку, нелегально проник на территорию Мексики и… — Халиска запнулся.
— Продолжай! — сквозь зубы процедил дон Эмилиано.
— Спасибо, Эмилиано, — ласково поблагодарила его Доротея.
— Ну так вот, — продолжал жандарм, — хоть вы и сами знаете всю историю, я еще раз перескажу ее. Он освободил пеона. Потом вместе с ним пробрался к охраняемому дому и спальне дона Эмилиано. Там оглушил охранника под окном — бедный парень все еще находится между жизнью и смертью. Затем похитил дона Эмилиано, чем подверг его жизнь смертельной опасности. Потом не спеша выбрал лучших лошадей вашего превосходительства, а перед тем как удрать, едва не расправился с доном Эмилиано.
— Это правда, — произнесла Доротея.
Дон Эмилиано ожег невесту взглядом, но увидел, что она ему улыбается.
— И все же, — настаивал дон Томас, — разве это доказывает, что преступником был именно Эль-Кид?
— Он из тех, кто совершает бескорыстные поступки, — пояснил жандарм.
— Ну, на это способен не только он, — улыбаясь, возразил Леррас.
— Сеньор, он смог разбудить в пеоне чувство собственного достоинства — и не просто в пеоне, а в запоротом почти до смерти!
— Что правда, то правда. Но это мог сделать и кто-нибудь другой.
— Сеньор, — продолжал гнуть свое жандарм, — но ведь под конец он, подвергая свою жизнь опасности, зная, что его разыскивает толпа вооруженных людей, и не подумал поторопиться, выбирая самого лучшего коня из ваших конюшен!
— Ах! — воскликнула Доротея.
— Успокойся! — одернул ее отец.
— Сеньор жандарм, — обратилась к Халиске девушка, — скажите, а этот человек, Эль-Кид, он действительно так хороню разбирается в лошадях?
— Сеньорита, он отлично разбирается в двух вещах: лошадях и… — Зажав рот рукой, жандарм оборвал себя и виновато посмотрел на дона Томаса.
— Так в чем же еще? — настаивала Доротея.
— Извините, сеньорита, — произнес жандарм. — Он отлично разбирается в лошадях.
Девушка повернулась к отцу.
— А этот Халиска не лишен чувства такта, — заметила она.
— Не понимаю, о чем ты, — отозвался дон Томас.
— Ну конечно, не понимаешь, — усмехнулась дочь, — однако… — Тут она рассмеялась и посмотрела на дона Эмилиано.
— А ты знаешь, в чем еще, дорогой мой Эмилиано?
Глянув на нее, он сдавленно ответил:
— Надеюсь, что нет.
— И все же ты знаешь! — весело смеясь, заявила Доротея. Она вообще была очень веселой девушкой.
— Так вы полагаете, — вновь заговорил дон Томас, — что на белом свете существует только один человек, способный на подобную дерзость? Только один бесстрашный дьявол, который разбирается в лошадях, как в своих пяти пальцах?
— В лошадях и во многом другом, — повторил жандарм. — Готов присягнуть, что здесь побывал Эль-Кид. Я слышал, как его описывал дон Эмилиано. Дон Эмилиано, можно вас спросить?
— Спрашивай, черт тебя побери?
— Давайте, давайте! — подбодрил жандарма Леррас.
— Когда вы увидели его, — начал Халиска, — он показался вам крупным мужчиной?
— Да, — ответил Лопес.
— С могучими плечами?
— Да.
— И тем не менее по тому, как он двигался, можно было определить, что он без труда взберется на дерево?
— Да, — снова подтвердил дон Эмилиано. — Он двигался легко, как кошка… Да, очень похоже на кошку.
— На нем была маска?
— Да.
— И поэтому вы не смогли как следует разглядеть его?
— Да.
— А цвет его волос?
— Черный.
— А цвет его глаз? Они, случайно, не были синими?
Тут Лопес впервые за все время сорвался.
— Да, синие, синие, синие! — закричал он. — Боже праведный! Этот человек прав! Это действительно был Эль-Кид!
— Ой! — воскликнула Доротея. — Как бы мне хотелось увидеть его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53