— Мы никогда не шутим, — ответил голос.
— Тогда ответьте на мой вопрос, — потребовал Тихиан.
— Мы ответили.
Голос, каждый раз эхом отдававшийся в ушах короля, начал пробуждать его память. Он слышал его тысячи раз, но летаргический тон казался совершенно не к месту, и было трудно что-то вспомнить наверняка.
— Ну, а кто ты? — спросил он.
— Никто, — пришел ответ, снова от сотен голосов.
— Не играйте со мной! — заорал король. — Я не заслужил этого.
Это вызвало хор печальных, безрадостных смешлов.
Тихиан оторвал рукав от того, что раньше было его мантией, потом резко бросил руку вниз и коснулся горячей поверхности Черной Линзы. Поток энергии хлынул по его руке вверх, но, к большому его удивлению, ощущение движения не вернулось. Видимо линза достигла конца своего путешествия.
— Скажи мне, кто ты, — пригрозил король. — Или я использую силу Черной Линзы против тебя.
— Ты всегда делал все, чтобы причинить нам зло, мой брат.
На этот раз Тихиан узнал голос — Бевус? — задохнулся он.
— Я был Бевусом, — ответил призрак.
Пока голос говорил, вихрь с коричневыми глазами начал принимать облик давно умершего младшего брата короля: юноша семнадцати лет, с маленькими коричневыми глазами и ястрибиным носом, так характерным для рода Мериклов. На этом, однако, его сходство с Тихианом закончилось. Тогда как черты лица короля были резкие и острые, твердо очерченные, черты лица Бевуса были пропорцональны и теплы, даже мягки и говорили хорошем воспитании.
Несмотря на жгучую энергию, текущую через его, Тихиану внезапно стало так холодно, что он задрожал, — Тогда я мертв? — с трудом выговорил он.
Это вызвало еще один хор погребальных смешков. — Хуже, — ответил Бевус, округляя свои серые губы в подобие издевательской насмешки. — Ты жив, и мы хотим сохранить тебя таким.
Он поплыл по воздуху к королю и другие серые вихри также начали приближаться.
— Прочь от меня! — предупредил их Тихиан.
Лицо Бевуса переплыло на грудь, обнажив кровавую, с острыми краями рану сзади на шее. Разрез бежал от основания черепа через позвоночник, заканчиваясь прямо перед адамовым яблоком. Нетронутой кожи осталось ровно столько, чтобы не дать голове свалиться с плеч. Как помнил Тихиан, именно таким нашли мертвое тело юноши.
Король поднял руку, защищая лицо и отвернулся, не в силах вынести это зрелище. — Во имя наших предков, — выругался он. — Подумай, как ты выглядишь!
— Ты не должен был делать это, — пришел ответ.
Тихиан опять перевел взгляд на брата. Бевус и остальные перестали приближаться. — Так ты думаешь, я сделал это? — выдохнул король, указывая на отвратительную рану.
— Ты отрицаешь это? — спросил Бевус. Его слова были невнятны и Тихиан понимал их с трудом, так как голова призрака все еще висела у него на груди.
— Да, я отрицаю это! — выкрикнул Тихиан. Но ледяной ком был на месте его сердца, когда он орал свои слова. — Я не тот, кто сделал это с тобой!
Говоря по правде, воспоминания короля о том времени были окутаны сплошным туманом. Он был юным темпларом в Королевском Бюро Арены, когда он узнал о безвременной смерти своих родителей от рук мародерствующей банды рабов. Два его товарища взяли его с собой утешиться вином, и разговор коснулся его наследства. Он зло бранил своего брата, обвиняя Бевуса в том, что тот убедил родителей лишить старшего брата наследства и завещать все ему.
Тихиан и его друзья выпили еще, потом еще… Едва способные стоять на ногах, они наполнили свои меха вином, наняли канков и поскакали к имению Мериклов. Это все, что король помнил о той ночи.
На следующее утро Тихиан очнулся в пустыне, недалеко от семейного поместья. Вначале он решил, что друзья привели его пустыню и дали ему возможность изливать свое возмущение до тех пор, пока он не потерял сознание от питья и изнеможения — но тут он заметил, что одежда всех троих была крови. Король вспомнил, что он был охвачен ужасным чувством омерзения и ненависти. Он убил обеих своих спящих товарищей и бросился к ирригационному пруду имения Астиклов. Там он вымылся сам и выстирал свою одежду. Когда все высохло, он пошел пешком в дом и провел весь день, плача, в компании Агиса и Лорда Астикла, которые решили, что он глубоко опечален смертью своих родителей, тепло приняли его и глубоко ему сочувствовали.
И только спустя три дня, когда он вернулся к своим обязанностям в Бюро Арены, он услышал, что кто-то зверски убил его брата. Конечно были те, кто шептал, что Тихиан убил своего младшего брата для того, чтобы заполучить состояние Мериклов, но Агис и его отец твердо стояли на том, что Тихиан не виноват, так как все это время он был в их поместье, глубоко переживая смерть родителей. Никто больше не задавал никаких вопросов, так как Астиклы славились своей честностью — и так как королю Калаку было выгодно иметь в рядах своих темпларов отпрыска благородного рода.
Бевус же сказал, — Человек всегда знает, кто его убил, даже если трус скрывается за чужим лицом!
— Это никак не мог быть я. Я провел всю ночь в доме Астиклов, — сказал король, вспоминая свое сомнительное алиби.
— Ты запутался в своей собственной лжи, — усмехнулся Бевус. — Ты убил меня.
— Никогда!
— Быть может и меня ты не уб’вал? — проворчал безжизненный голос тарик.
Голос за голосом задавали тот же самый вопрос. Там были аристократы, которые слишком нагло заявляли, что Тихиан должен ответить не только за смерть своего брата, но и своих родителей. Некоторые голоса принадлежали темпларам, которые стояли у него на пути, когда он карабкался к вершинам королевской бюрократии, другие рабам, которые пытались убежать из его имения. Там были даже голоса немногих благородных леди и священиц-темпларов, бессердечных женщин, смеявшихся над неуклюжими первыми успехами юноши.
Тихиан узнал все голоса, и он помнил, как убивал каждого из них — не отдав приказ или опустив монету в руку какого-нибудь барда, но убивал сам. Иногда, если они были слабее его, он душил их своими собственными руками. Если они были сильнее, он вонзал кинжал им в спину в самые неожиданные моменты. Иногда, для тех, кто был черезчур осторожен, использовал яд. Для рабов, которые думали, что умереть легче, чем служить своему хозяину, всегда была приготовлена медленная и мучительная смерть чтобы доказать, что они ошибаются.
Король помнил детали каждого убийства, которые он совершил, что сказала жертва, когда он или она упала, даже противный запах, который испускало каждое тело после смерти. И единственным исключением было убийство Бевуса, которое, с той же самой определенностью, с которой он помнил все остальные убийства, он знал, что не совершал.
— Ну, теперь вспомнил? — спросил Бевус, снова начав приближаться.
— Стой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80