— Что же рассказала вам тетрадь? Если это не секрет, разумеется.
— Она и рассказала нам о Щёголе, — вот моя ответная наживка, пусть теперь он заглатывает.
— Ах, суета, — сдержанно отозвался он, — я в этих играх не участвую. Я же знаю, что вам, русским, всюду мерещатся заговоры, предатели, козни империализма… Очень жаль, что вы не можете сегодня, в таком случае я должен вас покинуть…
Николь снова лизнула его в череп. Монах заторопился, чтобы скорее приняться за земные свои делишки, но тут из моей спальни донёсся нечленораздельный зов, грохнул обрушившийся предмет. Сюзанна мгновенно подхватила поднос с закусками, поспешила в спальню, прикрыв за собой дверь. Чёрный монах с любопытством проводил её взглядом и, откинув сутану, приземлился на стуле. Грохот повторился, правда, в несколько приглушённом виде, зато Сюзанна тут же вылетела обратно с пылающим лицом.
— Мадам, кажется, проснулась? — проговорил фон-барон не без некоторого ехидства. — Как её самочувствие?
— Мерси, — растерянно отвечала Сюзанна, глядя на Антуана. Я посмотрел на Ивана.
С безмятежным видом Иван поднялся и с достоинством направился к спальне.
— Мадам надо сделать компресс, — бросил он на ходу. — Так я своей Терезе делаю.
О дверь что-то грохнуло.
— Иду, иду, мадам, — невозмутимо отозвался Иван, открывая дверь и отшвыривая ботинок с дороги.
— В последнее время матушка стала весьма раздражительной, — заметил вскользь Антуан. — Даже в церковь перестала ходить!
Чёрный монах глядел на нас с явным недоверием. Однако тайный агент Интеллидженс сервис вовремя пробудился в нём, он соболезнующе улыбнулся:
— Как давно не видел я вашей матушки, мсье Антуан. Если вы не возражаете, я хотел бы засвидетельствовать ей своё почтение.
— О, это ей будет весьма приятно, — с такой же учтивостью отозвался Антуан. — Сейчас я спрошу у матушки, мсье Мариенвальд, — и тоже направился в спальню.
Сквозь раскрывшуюся дверь до нас донеслось отчётливое булькание и хриплый вскрик, долженствующий означать радость. Я увидел испуганные глаза Николь.
— Кстати, Роберт Эрастович, — живо обратился я к чёрному монаху. — Чуть было не забыл, хорошо, что вы задержались. Я тоже хотел бы просить вас о небольшом одолжении. Взгляните, какую интересную вещицу мы нашли вместе с тетрадью в доме Альфреда Меланже, — в спальне, кажется, все утихомирилось, я продолжал более размеренно, доставая из папки злополучный конверт, который так подвёл меня вчера. — Смотрите, Роберт Эрастович. Убийца Альфреда послал эту карточку из Ла-Роша через два дня после убийства. Он хотел замести следы, но и сам оставил след. Письмо заказное, и конверт с бланком. Как вы думаете, дорогой Роберт Эрастович, можно узнать по конверту, кто послал его? А что, если в Ла-Роше на почте ещё работают люди, которые вспомнят отправителя. Или по почерку… — я замолчал, потому что сказанного было более чем достаточно. Передо мной сидел пыльный старец, и я видел, пока говорил, как неумолимо и точно менялось его лицо: подозрение — интерес — удивление — полная растерянность — страх — вот как оно менялось.
— Откуда вы взяли этот конверт? — спросил он, почти не владея собой, рука его безвольно потянулась ко мне.
Я сам не ожидал такого эффекта. Что же это такое получается? Переборщил я — вот что получается. Ну припру я его сейчас с этим конвертом, заставлю признаться, что он и есть тот отправитель — а дальше что? А дальше ничего не получится, тем более, что он довольно-таки успешно уже приходил в себя: мгновенный страх — сомнение — спокойствие — уверенность — и вернулся на исходную точку — подозрение, с той, однако, разницей, что теперь оно, это подозрение, было обращено на меня: все ли я сказал, что знаю…
Антуан на цыпочках вышел из спальни, заботливо прикрыл дверь и произнёс взволнованным полушёпотом:
— Матушка весьма сожалеет, что не может принять вас, мсье, у неё сильная мигрень и кашель.
Антуан явно переигрывал, но барону стало не до матушки. Я поспешил навстречу, чтобы исправить свою же промашку.
— Я же говорю вам, Роберт Эрастович, сестра Альфреда нам конверт дала, Агнесса, тогда она совсем маленькая была, про убийство брата ничего не знает, а сейчас она вроде как психическая. Так вы мне поможете? Видишь, Антуан, Роберт Эрастович крайне заинтересовался нашим конвертом. Столько лет прошло. Это же почти неисполнимая задача: найти отправителя по такой бумажке. Но Роберт Эрастович обещает помочь.
— Там же штамп отеля есть, — с готовностью вмешался Антуан. — Это всё-таки даёт надежду.
— Что и говорить, — голос чёрного монаха обрёл прежнее спокойствие, — вы сильно меня удивили. Дело в том, что отель, штамп которого стоит на конверте, принадлежит мне. Значит, конверт был послан из моего отеля, кто-то из моих постояльцев… — Он задумался глубоко и сосредоточенно. — Когда это было, вы говорите? Март сорок седьмого? Это несколько осложняет дело, потому что я стал владельцем отеля только год спустя, но попробовать все же можно, — он требовательно протянул руку за конвертом.
Я сделал вид, что не заметил этого жеста, аккуратно спрятал конверт в заветную папочку. Вчера он подвёл меня, нынче выручил и в будущем ещё послужит.
— Да мы же вместе с вами и поедем, Роберт Эрастович, — бодро сказал я. — Хоть сейчас. И разберёмся на месте.
— Как вам будет угодно, — сухо бросил он, — но в данную минуту…
Из спальни донёсся вопрошающий глас.
— Ты меня уважаешь, матушка? — Это Шульга изо всех своих бедных сил трудился на французском языке для родины.
Мариенвальд удивлённо оглянулся на дверь. В копеечку обойдётся мне Иванова помощь! Я вытащил из папки конверт.
— Впрочем, берите, Роберт Эрастович. Не обязательно нам двоим туда ехать, вы сами сделаете лучше и быстрее, если это вообще возможно. Я целиком доверяюсь вам, — и протянул ему конверт с таким видом, словно это был чек на миллион франков.
Однако и конверт кое-что стоил! Чёрный монах с благодарным кивком принял мой дар. Конверт тут же исчез в сутане, и барон сам назначил ему цену.
— Склероз, склероз, — молвил он. — Я же совсем забыл, что вы филателист, спасибо этому конверту, он напомнил мне. Как филателисту я завещаю вам свою коллекцию марок, она стоит не меньше миллиона.
— Гран мерси, мсье Мариенвальд. От марок не откажусь.
— Вот именно, мне бы сразу сообразить, — заметил с улыбкой барон, радостно похлопывая ладонью по сутане: обвёл-де нас вокруг пальца, завладел конвертом. — Однако не хороните меня раньше времени, я ещё собираюсь поскрипеть и на этом свете, — улыбка его сделалась игривой, и он подмигнул Николь. — Завтра даю объявление о своей помолвке. Как жаль, что мне надо спешить… Такое чудесное общество… Желаю успеха на вашем поприще, дорогой Виктор, теперь всё будет зависеть от вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90