Все, что случилось, произошло целиком по вине Гутара, хотя проклятущий радиооператор подлил масла в огонь.
В ту ночь в Амари не было электричества, и большая часть префектуры была погружена в темноту. У нас было несколько керосиновых ламп, большинство которых находилось в зале заседаний на первом этаже. Джин был доставлен туда, и посему проявлялась всеобщая тенденция оставаться там.
Удар был нанесен около половины одиннадцатого.
На площади поблизости раздались выстрелы, и все немного приумолкли, чтобы послушать, что происходит. У входа на карауле стояли двое из офицеров, а Тропмен и Веле отправились изучать обстановку.
Одним из тех, кто не притих, был Гутар. Он затеял спор с радиооператором и орал во весь голос.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – вопил он. – Если тебе нужна удача в такой игре, лучше за нее не берись. Главное здесь – огневая мощь и скорость. Если тебе еще нужна удача, ты просишь господа бога поцеловать тебя в зад. В наше время об этом нечего и думать. Мы…
Он неожиданно смолк и развел руками. Он говорил по-французски на своем марсельском жаргоне, и пустое выражение на лице у оператора неожиданно просигналило ему, что его аргументы не доходят до слушателя.
– Скажи ему ты, Артур, – обратился он ко мне. – Скажи этому идиоту по-английски.
Я настолько привык повиноваться Гутару, что не мог остановиться, даже когда увидел, что совершаю ужасную ошибку. До этого мгновения я не представлял ничего особенного для оператора. Просто один из людей с автоматами, которому он сдался. А теперь он услышал мой голос по-английски. Когда он его узнал, сначала его глаза широко раскрылись, потом мстительно прищурились.
– Ага, – сказал он громко, – так это ты тот ублюдок, с которым я разговаривал сегодня утром по радио.
Кинк, Рейс и Уилленс сидели в пределах слышимости. Рейс даже прислушивался к спору. Я был почти уверен, что Кинк понимает английский. Я знал, что Рейс его знает.
Гутар дергал меня за рукав:
– Что он сказал? Что он сказал? Рейс странно смотрел на меня.
– Вопрос заключается в том, что он имел в виду? – сказал он по-английски.
Оператор был маленьким, узколобым человеком с ввалившимися щеками. Он был совершенно пьян. Если бы он не был настолько пьян, он, может быть, сообразил, что надо бы заткнуться, но его понесло.
Он воинственным жестом показал на меня:
– Он знает, что я имею в виду. Велел мне наложить в штаны. Грубый ублюдок. Спросите его, он скажет…
Я знал, что Уилленс прислушивается. Краем глаза я увидел, как он поднялся. Я надеялся, что он вмешается. Вместо этого он небрежно отошел, якобы затем, чтобы налить себе еще выпить.
Гутар, не понявший, конечно, ни слова, продолжал дергать меня за рукав, но я не обращал на него внимания. Теперь я больше всего боялся оператора.
– Не знаю, о чем вы говорите, – сказал я и попытался улыбнуться.
– Ты что, называешь меня лгуном? – взъярился он. – Я всегда узнаю голос, когда его слышал. – Неожиданно он сказал моим голосом: – «Вы получили свое чертово послание. Остальное за вами». Ублюдок!
Я знал, что не могу ничего ни сказать, ни сделать, чтобы остановить его. Он был из того сорта пьяных болванов, которые, уж если заведутся, несут свое, пока не расколются до конца. Его босс, капитан Веле, мог бы его остановить, но он вышел из комнаты. Мне оставалось убраться оттуда, покуда дела не пошли еще хуже и Кинк не начал его расспрашивать. Я поднялся и улыбнулся ему.
– Каждый может ошибиться, – сказал я. – В данный момент мне бы хотелось несколько разгрузиться от этого джина. Поговорим, когда я вернусь.
Когда я выходил, он опять обозвал меня ублюдком, но я пропустил это мимо ушей. Я чувствовал на себе пристальный взгляд Кинка. Единственным моим желанием было добраться до погруженного в темноту вестибюля.
За мной никто не пошел. Погоня началась бы тогда, когда мое отсутствие затянулось бы, были заданы вопросы, получены ответы, а подозрение превратилось в уверенность. В моем распоряжении было всего несколько минут, чтобы сообразить, как выпутаться.
Моя походная постель и остальные вещи находились в одном из кабинетов на первом этаже. Чтобы туда добраться, мне пришлось прибегнуть к помощи своего фонарика. Я понятия не имел, что предпринять. Командный грузовичок находился во дворе за префектурой, ключ от зажигания лежал у меня в кармане. Если бы я смог добраться до машины, то, возможно, получил бы шанс удрать. Но куда? Пулемет сняли, а при том бардаке, который творился на улицах, нужно быть счастливчиком, чтобы выбраться из Амари. Предположим, мне повезет, но что дальше? Назад по прибрежной дороге в Матата и Сикафу? А дальше куда? В Форт-Гребанье, где я, может быть, попал бы на самолет? Это заняло бы не один час, а за это время Кинк по рации мог бы предупредить, чтобы меня перехватили, если бы ему это заблагорассудилось. А что потом? Если черномазые не разорвут меня на куски, я окажусь в каталажке за кражу грузовика СММАК. Такого рода наказание, наверное, удовлетворило бы Кинка. Мне не хотелось думать, что со мной случится, если я останусь. Тропмен без колебаний всадил бы мне пулю в лоб, так же как и Рейс. Но перед этим могли бы случиться еще более неприятные события.
Думать было ужасно тяжело. Я страшно устал. Я знал, что нужно что-то предпринимать, двигаться, а не сидеть в темноте на своей постели, но ничего не мог с собой поделать. Ужас охватил меня; я знал, что должен бежать, но все, что хотел, так это лечь и заснуть.
Дверь тихо скрипнула, и внезапно мне в глаза ударил ослепительный луч света.
Судорога свела мой желудок, и проглоченный мною джин горькой и вонючей волной хлынул мне в глотку.
Луч переместился, и я увидел Уилленса, стоящего в дверях. На одном его плече была походная сумка, на другом – «Узи».
– Собирай свои вещи, Артур, – сказал он. – Нам пора двигаться.

РАССТАВАНИЕ
Глава I
Я тупо уставился на него.
– Давай, – повторил он. – Ведь ты не собираешься здесь оставаться? И тебе, и мне может прийтись туго в этой компании.
– Я знаю.
– Тогда нечего тянуть резину. Где твоя машина? – Во дворе.
– Рация еще на ней?
– Да, заперта на замок.
– Ключ у тебя? – Да.
– Тогда пошли.
Я поднял свою сумку и направился к двери.
– Не забудь свой автомат. Он может пригодиться.
Я вернулся за своим «Узи» и пошел вслед за ним по коридору.
Небольшой двор префектуры, огороженный стенами, находился позади здания. Часть его представляла собой садик, но со стороны речного порта были ворота, так что двор, очевидно, использовался прежде всего в качестве стоянки. Там были два навеса с железной крышей – один со стойкой для велосипедов, другой – на две машины.
Я помнил, что поставил свой грузовичок под навес. Что я теперь вспомнил, так это то, что четыре грузовика разведгруппы въехали во двор после меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52