— Поди, Татьяна, придёшь попозже…
— Мамка стирает, за мылом послала. — Девочка протянула продавщице руку с несколькими монетами. Парабук, не глядя, сгребла деньги, автоматически протянула куда-то руку и подала кусок мыла.
Проводив покупательницу до порога, с лязгом закрыла тяжёлую щеколду.
— Опять осматривать будете? — обратилась она почему-то к одному Бутову.
Лицо у Парабук было мрачное, под глазами заметны жгуче-синие тени. Она двинулась впереди нас походкой тяжеловеса. Мне стало жаль её. Я почти физически ощутил горе этой женщины.
За основным помещением следовала небольшая подсобка, заставленная коробками, ящиками, мешками. На простом столе стоял ящик, обитый цинковым железом. Тот самый, который фигурировал в деле как сейф. Окошко едва пропускало свет сквозь грубые толстые металлические прутья. Из подсобки дверь выходила во двор, усыпанный мокрыми, прибитыми к земле опавшими листьями.
— Здесь мы живём, — просто сказала Парабук.
Из жилого помещения вело крыльцо под навесом. В глубине дворика темнел деревянный сарай. К нему прилепилась оштукатуренная беленькая пристройка.
— Всякий инструмент держим, — указала хозяйка на сарай. — А это флигелёк. Паша летом спит.
Парабук с трудом подавила вздох. И я ещё раз подумал: велико же её горе, если сын действительно погиб.
— Дома обыск будете делать? — спросила продавщица.
— Нет, — сказал Бутов и спросил, видимо, чтобы несколько разрядить обстановку: — А супруг ваш где?
— На почту побежал, с родственниками телефонный разговор заказан. Пашу все спрашиваем. А, пустое все это, — горестно махнула она рукой.
Распрощавшись с Парабук, мы поехали вдоль села. Слава поминутно чертыхался. Машина перелезала через колдобины, буксовала. Из-под колёс летели фонтаны грязи.
— Вон просеку видите? — показал рукой следователь.
Рощинские дома дугой опоясывали поле. Дорожка отрывалась от последней избы и прошивала стену тёмного леса, застывшего вокруг села.
— По ней школьники ходят в Житный. Этим путём ушёл последний раз и Павел.
— А какое настроение было у мальчика накануне исчезновения? — спросил я следователя.
— Какое настроение? Весь вечер просидел над гербарием. Хотел на следующий день удивить учительницу. Вот и удивил! — с грустью в голосе ответил Бутов.
Наша машина выбралась наконец на шоссе, и шофёр перестал костерить дорогу. Под шинами зашелестел асфальт.
— В глухом закуточке расположен магазин, — сказал я. Мысли мои перескакивали с одного на другое.
Действительно, путаное было дело. Странная кража, записка, подброшенная в железный ящик, пропавший паренёк…
— Сергей Сергеевич, может, мы подключим к этому делу и нашего следователя? — спросил я. Если это убийство, делом должна заниматься прокуратура. Я не хотел, чтобы Бутов истолковал моё предложение как недоверие. Однако порядок есть порядок.
— Это уж как вы считаете нужным, — отозвался Бутов. И я не понял: ему было все равно или он скрывает обиду.
Некоторое время мы ехали молча.
— Ладно, пока продолжайте расследовать сами, — сказал я, будучи убеждён, что с мальчишкой просто какое-то недоразумение или несчастный случай…
…Меня вызвали в областную прокуратуру, и я, намереваясь пробыть в командировке день-два, задержался на целую неделю. А когда вернулся домой, узнал, что Сергей Сергеевич в Рощине. Вскоре следователь был у меня.
— Картина вырисовывается следующая, — начал он свой доклад. — В тот день, когда Павел Парабук исчез, его видели утром направляющимся в сторону леса двое свидетелей. Пенсионерка и совхозный бухгалтер. Он прошёл мимо их дома с портфелем и удалился по просеке.
— Это, кажется, было известно и раньше.
— Подождите, Захар Петрович. Я заостряю ваше внимание. Итак, Павел проследовал по дороге в лес. Помните, когда мы были в Рощине, я вам показывал эту просеку. Минут через десять-пятнадцать по той же дороге и в том же направлении проехал на велосипеде слесарь Кропотин.
Сергей Сергеевич сделал паузу.
— Тот самый, что был накануне хищения в доме Парабуков? — уточнил я.
— Вот именно. Проезд Кропотина подтвердили ещё несколько человек. Это понятно. Велосипед всегда будоражит собак. Поэтому слесаря и заметили. Кропотин тоже въехал по просеке в лес и, естественно, скрылся за деревьями. На работу он явился с большим опозданием. Был злым и раздражённым.
— Вы его допрашивали?
— Неоднократно. Он говорит, что поехал в Житный пораньше к открытию хозяйственного магазина за рубероидом, залатать прохудившуюся крышу. Сначала Кропотин показал, что магазин якобы был закрыт. Потом сказал, что магазин был открыт, но рубероида не было.
— Вы проверили?
— Конечно. Ложь. Самая отъявленная. Магазин был открыт — это раз, рубероид продавали до обеда — это два…
— Постойте, он не привёз рубероид?
— Вот именно. Никакого рубероида он не привозил.
— В хозяйственном магазине помнят, что он приезжал? Ну, интересовался нужным ему товаром?
— Продавец говорит, что к открытию магазина приезжает много народу. И вообще осень у них — горячая пора. Люди готовятся к дождям и холодам, чинятся, ремонтируются… Короче, продавец его не помнит.
— Но это ещё не доказательство. Кропотин в тех краях, как вы говорите, человек сравнительно новый. Хозмагазин — место бойкое, народу много.
— Я понимаю, — кивнул Бутов. — Однако слесарь сам сказал, что поехал в Житный за рубероидом. Он мог назвать что угодно. К тёще, к бабёнке, к приятелю. Но Кропотин упорно твердит: хотел купить рубероид. А этот самый рубероид он не привёз, хотя хозмаг в то время был открыт и нужный товар имелся… Я правильно рассуждаю?
— В принципе — да. Как же Кропотин объясняет несоответствие его показаний с действительным положением вещей?
— Никак. Молчит. Далее. Я спрашиваю: ты, Павла Парабука обогнал в лесу? По логике, на сколько тот мог уйти за десять-пятнадцать минут, что их разделяли по времени? Дорога там, по существу, одна. А так — бурелом, запутанные тропинки… Но Кропотин утверждает, что мальчика он не видел.
— Может быть, парнишка свернул на более короткий путь? Он был пеший, а Кропотин на велосипеде.
— Я проделал такой эксперимент. Попросил нескольких товарищей Павла по отдельности показать, как они обычно идут в школу. Маршрут, показанный всеми, совпадал с тем, по которому якобы ехал до Житного и обратно слесарь на велосипеде.
— Мальчишка же! Какой-нибудь птичкой заинтересовался или за белкой погнался. Свернул в сторону…
— Павел спешил. Он был в тот день дежурный, а дежурные приходят раньше всех из класса. Я узнавал, их учительница очень строго относится к дисциплине. Представляете, мальчик думает об одном — скорее прийти в школу. Главное, он несёт в портфеле замечательный гербарий!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88