У меня дел хватает, а вот людей в отделении не хватает, — довольный каламбуром, он заржал еще громче.
— Ну хоть одного человечка! — взмолилась Яна, хотя тупость и занудство лейтенанта действовали ей на нервы. — Я бы к нему присоединилась…
— Это еще зачем?
— Поработать на предмет психометрии, — Яна специально употребила термин из области паранормальной практики, чтобы доконать Руденко.
— Эхе-хе, — вздохнул лейтенант, стараясь не показывать, что он пребывает в откровенном замешательстве, — а если ничего там не будет?
— Давай поспорим на сто баксов, что будет! — Яну тянуло поиздеваться.
— Чего ты! — открестился Руденко. — Откуда у меня такие деньги?
— Ну тогда на бутылку портвейна, — засмеялась Яна. Снова пауза.
— Ты чего там, уснул? — намеренно громко произнесла Яна.
— Думаю…
— Слишком долго, — усмехнулась Яна. — Давай быстрей — улика может исчезнуть. В общем, пока ты думаешь, я к тебе подъеду. Жди.
Глава 5
Яна повесила трубку и стала собираться. Слабость поубавилась, но силы ее еще восстановлены не были. Она нацепила джинсы, джемпер, подкрасила губы и стала обуваться. Потом накинула каракулевый свингер и, приказав Джемме сторожить дом, вышла во двор.
Яркая белизна снега больно ударила по глазам. Весна не торопилась. Она как-то медленно и трусливо вползала в город. Снег был мокрым, но не таял. Промозглый ветер не оставлял шансов ранним весенним иллюзиям. Стоило ему задуть, и вы чувствовали себя посреди зимы. Люди поднимали воротники и смешно морщились. Бледное небо, казалось, никогда не засияет свежевымытой весенней лазурью. В общем, март начался довольно безотрадно.
Яна вышла на дорогу и, поймав машину, назвала улицу. Минут через двадцать она уже звонила Руденко от дежурного. Руденко велел пропустить Яну, и она, миновав серию лабиринтов, не один раз поднявшись и спустившись с лестниц, добралась наконец до его кабинета.
Не успела она постучать, так, для проформы, как дверь распахнулась и на нее чуть не налетел плотный темноволосый мужчина в кителе. Это был старший лейтенант Корюшин. Он приветствовал немного опешившую Яну и поспешил протиснуться в пустой и гулкий коридор.
— It's me-e, — шутливо протянула Яна, входя в кабинет, — ты послал кого-нибудь на квартиру к Насте?
— Послал, не боись, — снисходительно улыбнулся Руденко.
— А портвейн приготовил? — лукаво подмигнула ему Милославская.
— А мы и не спорили… — оторопел Руденко.
— Ну как же, — покачала головой Яна, усаживаясь на неудобный стул напротив лейтенанта, — спорили…
— Вообще-то, — сделал хитрое лицо Руденко, — портвешок у меня всегда с собой, — он кивнул на сейф.
— Ну так угощай, — рассмеялась Яна, — что-то ты сегодня не очень любезен.
— Озабочен, — вздохнул Руденко, показав на папки, высившиеся на его столе, — сплошные висяки!
Он встал, грузно облокотившись на заваленный бумагами стол, и, подойдя к сейфу, выудил оттуда бутылку “Семьсот семьдесят седьмого” портвейна и пару низких, но объемных стаканов.
— Вот так-так, — он разлил вино в стаканы и поднес зажигалку Яне, после чего и сам закурил. — Непростая она баба, эта Санталова… Как ты ее находишь?
— Себе на уме, — таинственно усмехнулась Яна, — и слишком высокого о себе мнения.
— Вот и я о том. — Руденко взялся за стакан. — Ну…
Он выжидательно посмотрел на Яну. Та пододвинула себе стакан.
— Я думала, ты меня каким-нибудь испанским хересом угостишь, — игриво поморщилась она, — а ты…
Последовал долгий вздох, полный мучительного разочарования.
— Ни хереса у нас нет, — загоготал Руденко, сделав ударение на втором слоге.
— Ты хоть и хохочешь, а какой-то грустный. Ненатурально смеешься… — Милославская пристально посмотрела на Три Семерки.
— Я ж тебе уже сказал, — укоризненно взглянул на Яну Руденко. — А ты, значит, за это дело взялась.
— Давай выпьем за успех, — вместо ответа сказала Яна, — чтоб у нас все получилось.
— Хочешь меня перещеголять? — В голубых глазах Три Семерки мелькнула тень подозрения и недовольства.
— Мы в разных весовых категориях, Сеня, — снисходительно ответила Яна.
— Ну, конечно, мне с тобой не тягаться! — обиделся лейтенант.
— Сеня, извини за грубость, но если бы ты был женщиной, я бы подумала, что у тебя критические дни. Не в духах ты…
— Зато ты в духе, — зло скаламбурил Руденко.
— Ну, мы пьем или нет? Они молча подняли бокалы и осушили их. Руденко провел пятерней по усам.
— Эх, хорошо в стране советской жить! А ты…
Телефонный звонок не дал ему договорить.
— Руденко, — коротко сказал он в трубку. — Да, да. Понял. Угу. Вези его сюда. Молодец.
Последнее слово он произнес без присущего тому, кто это слово произносит, энтузиазма.
— Ты оказалась права, — грустно качнул он головой.
Милославская догадывалась, что, несмотря на успех — она смела надеяться, что это их общий успех, — Руденко испытывает что-то похожее на зависть и растерянность. Вновь Янины “бредни” оказались самой натуральной правдой! Яна знала, что мысль о том, что очень мало людей на свете обладают паранормальными способностями, не может утешить Руденко и поубавить его чувство неполноценности. Оно, это чувство, просыпалось в лейтенанте каждый раз, когда он не соглашался с Яниным “видением”, а потом на практике убеждался, что она права. Яна старалась сгладить это неприятное для Руденко переживание, словно собственная одаренность рождала в ней чувство вины, но, несмотря на все ее усилия, Руденко капризничал, канючил, а то и откровенно издевался над ней.
— В розовой майке нашел, — печально продолжил Руденко. — Видать, прав я был, это проститутка укокошила Санталова и ранила еще двоих человек.
— Права была я, — с усмешкой ответила Яна, — когда посоветовала тебе поискать оружие в белье в квартире Парамоновой. А то, что пистолет обнаружен именно у нее, еще не доказывает, что это она убила Санталова, его жену и этого.., с птичьей фамилией… Гулько. — Яна заложила ногу на ногу.
— Ну, это дело криминалистов, — меланхолично отозвался Три Семерки и снова потянулся к бутылке. — Давай еще по маленькой, а?
Яна кивнула. Ей самой порой было неловко оттого, что она тычет недоверчивого Руденко носом то в какое-нибудь белье, то еще куда не лучше. Яне хотелось развеять его скверное настроение.
— Пойми, мы работаем сообща, и я не намерена отнимать у тебя лавры.
— Какие там лавры! — махнул он рукой. — Ну…
Яна подняла свой стакан, который Руденко уже успел наполнить до половины.
— Этак я захмелею, — улыбнулась она.
— Хмель уже ударил тебе в голову — то-то ты стала такая ласковая.., воркуешь…
— А я что, обычно жесткая? — притворилась задетой за живое Яна.
— Да нет, не то чтобы жесткая, а насмешливая. Зубоскалишь, шуточки отпускаешь, а то и вовсе дураком меня выставляешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Ну хоть одного человечка! — взмолилась Яна, хотя тупость и занудство лейтенанта действовали ей на нервы. — Я бы к нему присоединилась…
— Это еще зачем?
— Поработать на предмет психометрии, — Яна специально употребила термин из области паранормальной практики, чтобы доконать Руденко.
— Эхе-хе, — вздохнул лейтенант, стараясь не показывать, что он пребывает в откровенном замешательстве, — а если ничего там не будет?
— Давай поспорим на сто баксов, что будет! — Яну тянуло поиздеваться.
— Чего ты! — открестился Руденко. — Откуда у меня такие деньги?
— Ну тогда на бутылку портвейна, — засмеялась Яна. Снова пауза.
— Ты чего там, уснул? — намеренно громко произнесла Яна.
— Думаю…
— Слишком долго, — усмехнулась Яна. — Давай быстрей — улика может исчезнуть. В общем, пока ты думаешь, я к тебе подъеду. Жди.
Глава 5
Яна повесила трубку и стала собираться. Слабость поубавилась, но силы ее еще восстановлены не были. Она нацепила джинсы, джемпер, подкрасила губы и стала обуваться. Потом накинула каракулевый свингер и, приказав Джемме сторожить дом, вышла во двор.
Яркая белизна снега больно ударила по глазам. Весна не торопилась. Она как-то медленно и трусливо вползала в город. Снег был мокрым, но не таял. Промозглый ветер не оставлял шансов ранним весенним иллюзиям. Стоило ему задуть, и вы чувствовали себя посреди зимы. Люди поднимали воротники и смешно морщились. Бледное небо, казалось, никогда не засияет свежевымытой весенней лазурью. В общем, март начался довольно безотрадно.
Яна вышла на дорогу и, поймав машину, назвала улицу. Минут через двадцать она уже звонила Руденко от дежурного. Руденко велел пропустить Яну, и она, миновав серию лабиринтов, не один раз поднявшись и спустившись с лестниц, добралась наконец до его кабинета.
Не успела она постучать, так, для проформы, как дверь распахнулась и на нее чуть не налетел плотный темноволосый мужчина в кителе. Это был старший лейтенант Корюшин. Он приветствовал немного опешившую Яну и поспешил протиснуться в пустой и гулкий коридор.
— It's me-e, — шутливо протянула Яна, входя в кабинет, — ты послал кого-нибудь на квартиру к Насте?
— Послал, не боись, — снисходительно улыбнулся Руденко.
— А портвейн приготовил? — лукаво подмигнула ему Милославская.
— А мы и не спорили… — оторопел Руденко.
— Ну как же, — покачала головой Яна, усаживаясь на неудобный стул напротив лейтенанта, — спорили…
— Вообще-то, — сделал хитрое лицо Руденко, — портвешок у меня всегда с собой, — он кивнул на сейф.
— Ну так угощай, — рассмеялась Яна, — что-то ты сегодня не очень любезен.
— Озабочен, — вздохнул Руденко, показав на папки, высившиеся на его столе, — сплошные висяки!
Он встал, грузно облокотившись на заваленный бумагами стол, и, подойдя к сейфу, выудил оттуда бутылку “Семьсот семьдесят седьмого” портвейна и пару низких, но объемных стаканов.
— Вот так-так, — он разлил вино в стаканы и поднес зажигалку Яне, после чего и сам закурил. — Непростая она баба, эта Санталова… Как ты ее находишь?
— Себе на уме, — таинственно усмехнулась Яна, — и слишком высокого о себе мнения.
— Вот и я о том. — Руденко взялся за стакан. — Ну…
Он выжидательно посмотрел на Яну. Та пододвинула себе стакан.
— Я думала, ты меня каким-нибудь испанским хересом угостишь, — игриво поморщилась она, — а ты…
Последовал долгий вздох, полный мучительного разочарования.
— Ни хереса у нас нет, — загоготал Руденко, сделав ударение на втором слоге.
— Ты хоть и хохочешь, а какой-то грустный. Ненатурально смеешься… — Милославская пристально посмотрела на Три Семерки.
— Я ж тебе уже сказал, — укоризненно взглянул на Яну Руденко. — А ты, значит, за это дело взялась.
— Давай выпьем за успех, — вместо ответа сказала Яна, — чтоб у нас все получилось.
— Хочешь меня перещеголять? — В голубых глазах Три Семерки мелькнула тень подозрения и недовольства.
— Мы в разных весовых категориях, Сеня, — снисходительно ответила Яна.
— Ну, конечно, мне с тобой не тягаться! — обиделся лейтенант.
— Сеня, извини за грубость, но если бы ты был женщиной, я бы подумала, что у тебя критические дни. Не в духах ты…
— Зато ты в духе, — зло скаламбурил Руденко.
— Ну, мы пьем или нет? Они молча подняли бокалы и осушили их. Руденко провел пятерней по усам.
— Эх, хорошо в стране советской жить! А ты…
Телефонный звонок не дал ему договорить.
— Руденко, — коротко сказал он в трубку. — Да, да. Понял. Угу. Вези его сюда. Молодец.
Последнее слово он произнес без присущего тому, кто это слово произносит, энтузиазма.
— Ты оказалась права, — грустно качнул он головой.
Милославская догадывалась, что, несмотря на успех — она смела надеяться, что это их общий успех, — Руденко испытывает что-то похожее на зависть и растерянность. Вновь Янины “бредни” оказались самой натуральной правдой! Яна знала, что мысль о том, что очень мало людей на свете обладают паранормальными способностями, не может утешить Руденко и поубавить его чувство неполноценности. Оно, это чувство, просыпалось в лейтенанте каждый раз, когда он не соглашался с Яниным “видением”, а потом на практике убеждался, что она права. Яна старалась сгладить это неприятное для Руденко переживание, словно собственная одаренность рождала в ней чувство вины, но, несмотря на все ее усилия, Руденко капризничал, канючил, а то и откровенно издевался над ней.
— В розовой майке нашел, — печально продолжил Руденко. — Видать, прав я был, это проститутка укокошила Санталова и ранила еще двоих человек.
— Права была я, — с усмешкой ответила Яна, — когда посоветовала тебе поискать оружие в белье в квартире Парамоновой. А то, что пистолет обнаружен именно у нее, еще не доказывает, что это она убила Санталова, его жену и этого.., с птичьей фамилией… Гулько. — Яна заложила ногу на ногу.
— Ну, это дело криминалистов, — меланхолично отозвался Три Семерки и снова потянулся к бутылке. — Давай еще по маленькой, а?
Яна кивнула. Ей самой порой было неловко оттого, что она тычет недоверчивого Руденко носом то в какое-нибудь белье, то еще куда не лучше. Яне хотелось развеять его скверное настроение.
— Пойми, мы работаем сообща, и я не намерена отнимать у тебя лавры.
— Какие там лавры! — махнул он рукой. — Ну…
Яна подняла свой стакан, который Руденко уже успел наполнить до половины.
— Этак я захмелею, — улыбнулась она.
— Хмель уже ударил тебе в голову — то-то ты стала такая ласковая.., воркуешь…
— А я что, обычно жесткая? — притворилась задетой за живое Яна.
— Да нет, не то чтобы жесткая, а насмешливая. Зубоскалишь, шуточки отпускаешь, а то и вовсе дураком меня выставляешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53