— Кому понадобилась копия? — не отставала Яна.
— Может, она и сделала, я почем знаю? — судорожно рассмеялся Радзиевский, обнажив мелкие желтоватые зубы.
— И подбросила в сумку убитой проститутки? — не унималась Яна.
— Дайте мне пройти, не ставьте себя в смешное положение, — раздраженно выкрикнул очкарик, все-таки потерявший терпение. — У каждого работа, и не надо лирики!
— Что ж, — Яна сделала вид, что смирилась, — тогда будете давать показания в отделе.
— Если потребуется, дам, — Радзиевский отстранил Яну и вошел в комнату.
Некоторое время Яна стояла в холле, озадаченная и разочарованная. Хотя, с другой стороны, у нее был повод испытывать что-то похожее на то чувство, которое испытывает охотник, который упустил зверя, но вычислил, где его логово. Радзиевский что-то скрывает — в этом она не сомневалась. Не исключено, что он был заодно с тем парнем, который выбросился из окна. Но как ей разговорить его? Деньги — она уже поняла это — тут не помогут. И все-таки она могла себя поздравить: этот очкарик был той ниточкой, которая приведет ее к разгадке. Нет, здесь не простой шантаж… Здесь более крупная игра — это Яна чувствовала в глубине своей души.
Решение пришло через несколько минут. Она подождет очкарика на улице, вернее, где-нибудь в кафе или баре. Потом проследит за ним, узнает, где он живет. Возможно, встревоженный ее появлением, он захочет встретиться с кем-то из своих приятелей.
На улице ее ждала преданная Джемма. Яна взяла поводок и направилась к небольшому кафе, похожему своим запыленным фасадом больше на дешевую забегаловку. Это была обыкновенная распивочная. У прилавка толпились мужики; другие, рассевшись за белыми пластиковыми столами, поглощали пиво. Двое парней с видом опустившихся забулдыг употребляли водку, запивая ее пивом из пластиковых стаканов. Их отечные помятые физиономии говорили о реках спиртного, о страшном запое, о тяжелых приступах утренней абстиненции. Засаленные куртки, неухоженные волосы, пустые глаза. К ним подсел только что отоварившийся толстяк, судя по всему, их приятель. Он имел более благообразную наружность, но и его лицо хранило неизгладимую печать, отметину перманентного пьянства.
Когда толстяк водрузил на стол полный стакан водки и пластиковую тарелочку с селедочным бутербродом, глаза парня, сидящего спиной к окну, заблестели: он явно надеялся, что толстяк с ним поделится. Тот в самом деле плеснул в пустой пластиковый стакан парня граммов пятьдесят, и полилась пьяная сентиментальная беседа. Яна поморщилась. В кафе пахло пивом, соленой рыбой и перегаром. Не то что пахло, шибало в нос. Яна взяла стакан пива и присела к столу, за которым сидела забавная парочка алкоголиков: пожилые мужчина и женщина. У него было хмурое, искаженное презрительной гримасой лицо морского волка, дамочка ярко накрашена. И Яне вспомнила кричащие панно Тулуз-Лотрека. Мужчина и женщина с любопытством покосились на нее — Яна не производила впечатления завсегдатая подобных заведений.
Джемма скучала на улице. Яна посмотрела на часы: кто его знает, когда закончится трудовой день Радзиевского. В кафе она провела около часа. Потом, не в силах больше находиться в этой клоаке, вышла на свежий воздух и принялась мерить шагами унылый тротуар. Минут через тридцать присела на лавочку в больничном сквере. Джемма следовала за хозяйкой, словно тень. Яна обозревала пустынную, производящую жалкое впечатление аллейку парка. Ветер протяжно завывал в голых кронах деревьев, зябнущие птицы скакали по земле, по веткам, доверчиво приближались к скамейке, на которой сидела Яна. Джемма у ее ног превратилась в изваяние.
Яна достала из кармана колоду карт: она хотела заглянуть в прошлое. Выбрав соответствующую карту, она накрыла ее ладонью, не надеясь, что ей повезет. Ветви над головой исходили в долгом стоне, птичий речитатив дробил холодный сизый воздух; в нем, этом речитативе, была какая-то бессмысленная торопливость, что-то завораживающе механическое, так же, впрочем, как и в скаканий пернатых. Яна прикрыла веки, стремясь абстрагироваться от этого невзрачного пейзажа. Сначала ее зрачки растворились во тьме, как это не раз бывало, потом перед ней возникли бледно-желтые круги, напоминавшие паутину, — они переплетались, наслаивались друг на друга, вытягивались, пульсировали. Вскоре желтая сеть начала ползти к полюсам, обнажая сероватую круглую поверхность.
И тут, как на экране телевизора, появилась комната, дешевые бледные обои в розовый цветочек, диван с полированной спинкой, письменный стол, детская кроватка… Яна услышала странное жужжание, словно работал какой-то бытовой прибор.
На диване сидела одетая в синий с красным рисунком халат молодая женщина с печальным, некрасивым лицом и короткими темными волосами. Ее тонкие губы шевелились, но звука голоса Яна не слышала, словно в немом кино. Голова незнакомки была наклонена, взгляд — обращен вниз.
Яна силилась опустить глаза. Ей это удалось. Рука женщины лежала на затылке мальчика. Он сидел на полу, у ее ног, недовольно глядя на нее и капризно поджав губы. У мальчика были темные глаза-вишни, чуть более светлые брови, очаровательный носик и круглые щечки.
Тут в комнату вошел высокий угловатый подросток. Жесткие русые пряди и дерзкий взгляд, которым он уставился на женщину, наводили на мысль о его непростом, ершистом характере. Лицо женщины приняло сразу более строгое выражение — теперь она обращалась к нему. Он скривил губы, видимо, что-то резко и грубо ей отвечая. Она стала ему раздраженно и яростно возражать, он изобразил оскорбительную гримасу и, хлопнув дверью, вышел из комнаты. Женщина ударилась в слезы. Испуганный малец быстро поднялся и, не зная, что делать, прижался к матери. Она обняла его одной рукой, а другой пыталась вытереть слезы, которые, не слушаясь ее, катились крупными гроздьями по щекам.
"Что это за Мадонна с младенцами?” — иронично подумала Милославская, убирая карты в карман пальто. Тут Джемма ткнулась в колено своей мордой, и Яна положила руку ей на голову. Но собака дернулась немного, села и стала тихонько поскуливать, глядя в сторону родильного дома.
— Тихо, Джемма. — Яна подняла глаза и увидела, что Радзиевский торопливо спускается по ступеням лестницы, ведущей к роддому. Она чуть было не пропустила его.
— Молодец, — похвалила Яна собаку, которая, почуяв похвалу в голосе хозяйки, подобралась и завиляла хвостом.
"Интересно, куда он направляется?” — Яна дала возможность Радзиевскому уйти немного вперед и, дав Джемме команду “рядом”, двинулась следом.
Николай шел быстро, не оборачиваясь, словно куда-то спешил. Он добрался до трамвайной линии и свернул в сторону путепровода, пересекавшего железнодорожные пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53