– Можете ли вы, господин адвокат, привести доказательства, подтверждающие ваше поистине странное заявление? – спросил он.
– У меня нет прямых доказательств, ваша честь, – спокойно ответил защитник. – Но я хочу указать на неожиданное превращение истца из противника роботов в их сторонника, на его внезапный интерес к Роботехнике, на то обстоятельство, что он отказался от проверки гранок и не разрешил кому-либо их проверять, на тот, наконец, факт, что он намеренно утаил свою книгу после выхода ее из печати, – все это вместе взятое со всей очевидностью свидетельствует о том, что…
– Послушайте, сэр, – нетерпеливо прервал его судья, здесь не место для изощренных логических построений. Истец не находится под судом. А вы не являетесь прокурором. Я категорически запрещаю подобные нападки на свидетеля и хочу заметить, что, решившись в отчаянии на подобный шаг, вы очень сильно ослабили свою позицию. Если у вас, господин адвокат, еще остались разрешенные законом вопросы, то вы можете задать их свидетелю. Но я запрещаю вам устраивать подобные спектакли в зале суда.
– У меня больше нет вопросов, ваша честь.
Едва защитник вернулся к своему столу, как Робертсон раздраженно прошипел:
– Ради бога, зачем вам это понадобилось? Теперь вы окончательно восстановили против себя судью.
– Зато Нинхеймер выбит из колеи, – хладнокровно ответил защитник. – Теперь он будет нервничать и волноваться. К завтрашнему утру он созреет для нашего очередного шага.
Сьюзен Кэлвин с серьезным видом кивнула головой.
Допрос остальных свидетелей обвинения прошел относительно гладко. Доктор Бейкер подтвердил большую часть показаний Нинхеймера. Затем были вызваны доктора Шпейдель и Ипатьев, трогательно поведавшие о чувстве горечи и потрясения, которое охватило их при чтении упомянутых выше абзацев. Оба высказали мнение, что профессиональная репутация Нинхеймера подорвана самым серьезным образом.
В качестве вещественных доказательств суду были предъявлены гранки и экземпляры монографии.
В этот день защита больше не задавала свидетелям вопросов. Обвинительная часть закончилась, и судебное заседание было отложено до следующего утра.
На другой день, сразу же после возобновления заседания, первый ход сделал защитник: он потребовал, чтобы робот И-Зэт-27 был допущен в зал суда. Обвинение сразу же заявило протест, и судья Шейн попросил обоих адвокатов подойти к судейскому столу.
– Это явное нарушение законов, – с жаром заявил обвинитель. – Робот не может быть допущен ни в одно помещение, открытое для широкой публики.
– Но зал суда, – возразил защитник, – закрыт для всех людей, кроме лиц, имеющих непосредственное отношение к слушаемому делу.
– Одно лишь присутствие в зале суда огромной машины с неустойчивым и ошибочным поведением вызовет смятение среди моих клиентов и свидетелей. Оно превратит этот процесс в ералаш и неразбериху.
Казалось, судья вполне разделяет точку зрения обвинителя. Он без особой приязни повернулся к защитнику и спросил:
– Чем вызвано ваше ходатайство?
– Мы собираемся доказать, что приписываемый роботу И-Зэт-27 поступок является для него абсолютно невозможным. Для этой цели нам необходимы кое-какие демонстрации.
– Не вижу в этом смысла, ваша честь, – возразил представитель обвинения. – В деле, где “Ю.С.Роботс” выступает ответчиком, демонстрации, произведенные служащими “Ю.С.Роботс”, едва ли можно рассматривать как веские доказательства.
– Ваша честь, – вмешался защитник, – веские это доказательства или нет, имеете право судить только вы и уж никак не представитель обвинения. Во всяком случае, я так понимаю это дело.
– Вы понимаете совершенно правильно, – сказал судья, задетый посягательством на его прерогативы. – Тем не менее присутствие робота в зале суда создает определенные юридические трудности.
– Ваша честь, мы надеемся, что никакие трудности не помешают правосудию свершиться. Если робот не будет допущен в зал суда, то мы будем лишены возможности представить единственное доказательство в свою защиту.
Судья задумался.
– А как быть с проблемой доставки робота в зал суда?
– С этой проблемой “Ю.С.Роботс” сталкивается непрерывно. У здания суда стоит грузовик, оборудованный в соответствии с законами о перевозках роботов. Внутри грузовика в специальном контейнере находится робот И-Зэт-27; его стерегут двое рабочих. Двери грузовика заперты, выполнены и все прочие меры предосторожности.
– Похоже, вы заранее были уверены в благоприятном для себя решении, – произнес судья, к которому вновь вернулось скверное расположение духа.
– Вовсе нет, ваша честь. Если решение окажется неблагоприятным, грузовик просто уедет восвояси. Никаких самонадеянных предположений мы и не думали строить.
Судья кивнул:
– Ходатайство защиты удовлетворено.
Двое рабочих ввезли на тележке контейнер с роботом и распаковали его. В зале суда воцарилась мертвая тишина.
Когда толстые плиты упаковочного пластика были убраны, Сьюзен Кэлвин протянула руку:
– Пойдем, Изи.
Робот посмотрел в ее сторону и тоже протянул ей свою громадную ручищу. Он возвышался на добрых два фута над головой Сьюзен Кэлвин, но покорно последовал за ней, словно малое дитя, держащееся за материнскую руку. Кто-то нервно хихикнул и подавился смешком под пристальным взглядом робопсихолога.
Изи осторожно опустился в массивное кресло, принесенное судебным приставом; кресло затрещало, но выдержало.
– Когда возникнет необходимость, ваша честь, – начал защитник, – мы докажем, что это действительно робот И-Зэт-27, тот самый робот, который находился в аренде у Северо-восточного университета в течение рассматриваемого судом промежутка времени.
– Очень хорошо, – кивнул его честь, – это будет необходимо. Лично я не имею ни малейшего представления, как вы ухитряетесь отличать одного робота от другого.
– А теперь, – продолжал защитник, – я бы хотел вызвать своего первого свидетеля. Профессор Саймон Нинхеймер, будьте добры занять свидетельское кресло.
Секретарь растерянно посмотрел на судью.
– Как, вы вызываете в качестве свидетеля защиты самого потерпевшего? – с нескрываемым удивлением спросил судья.
– Да, ваша честь.
– Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что своего свидетеля вы не можете допрашивать с той же свободой и пристрастием, которые допустимы при перекрестном допросе свидетеля противной стороны?
– Я это делаю с единственной целью установить истину, вкрадчиво ответил защитник. – Мне надо задать ему лишь несколько вопросов.
– Что ж, – с сомнением в голосе произнес судья, – вам виднее. Вызовите свидетеля.
Нинхеймер вышел вперед и был уведомлен, что он все еще находится под присягой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85