"
После этого порыва он успокоился.
– Нужно реагировать, Франк! – заключил он.
– Реагировать! – повторил Франк, как будто впервые услышал это слово.
Он посмотрел по очереди на своих друзей, удивляясь, что они не понимают его. Почему он разучился говорить на том же языке, что и они?
– Я хотел бы, чтобы вы поняли меня, – умоляюще произнес Франк. – Ведь вы устроили не побег, а эксгумацию. Побег устраивают изнутри: копают яму, из ложки вытачивают нож, режут простыни на полосы, а главное – думают! Это – самое главное! Сбежать – это особый глагол. Нельзя сбежать кого-то: сам должен сбежать. Ведь никто даже не предупредил меня. Я был зажат своими стенами, как покойник досками гроба. Я даже не знал, что кто-то ходил по моей могиле! А вы вдруг хотите оживить меня, причем так же быстро, как умирают от закупорки сосудов! Невозможно! Я ведь целые годы подыхал там!
Паоло утер крупную слезу со своих морщинистых щек.
– Вот видите, Лиза, – прошептал человечек. – Мы все предусмотрели, все, кроме его реакции.
* * *
Пожарным удалось завести якоря под фургон. Пронзительно завизжали лебедки, цепи напряглись, и из тины показалась темная туша автомобиля.
Комиссар следил за операцией, сунув руки в карманы, из перекошенного рта торчала вечная сигара.
Подошедший к нему полицейский в форме щелкнул каблуками.
– Должен сообщить вам кое-что, герр комиссар, – сказал он.
Комиссар с интересом посмотрел на него.
– В чем дело?
– В помещении склада находится группа мужчин и одна женщина.
– Ну и что? – заинтересованно спросил комиссар.
– Я задал им те же вопросы, что и остальным людям в этом районе...
– Ну и что?
– Все они утверждали, что ничего не видели, и я ушел, подумав, что все нормально. Только одна деталь зацепилась в моей памяти. Сначала я мысленно зафиксировал ее, не придав значения...
– Что за деталь?
– На одном из мужчин были форменные брюки.
– Морская форма?
– Нет, герр комиссар. Полицейская форма!
– Вы уверены?
– Более или менее, герр комиссар!
Комиссар посмотрел на поднимающийся из воды фургон.
– Немедленно оцепить этот склад, – приказал он. – Никого не выпускайте, но не входите туда, пока мы не осмотрим фургон.
Где-то на башне пробило половину восьмого. Полицейский посмотрел на часы.
– Колокол прозвонил на пять минут раньше, – сказал он.
* * *
В комнату ворвался Варнер.
– Есть! Корабль пристает к берегу.
– Не так уж плохо! – вздохнул Фредди, пьянея от облегчения.
– Что он сказал? – спросил Паоло.
– Пришла наша посудина!
Варнер пустился в длинную тираду. Когда он закончил, Франк повернулся к Гесслеру.
– Что это значит?
– Он говорит, что поставил мешки на причал и вы должны спрятаться за ними, чтобы вас не заметили, пока не доставят ящик. Полицейских полным-полно.
– Пора двигаться, – решила Лиза, надевая плащ. – Пойдем, Франк!
Франк кивнул.
– Паоло и Фредди, идите первыми, мы пойдем за вами.
– Главное – не канительтесь! Идет? – обеспокоенно отозвался Паоло.
И он поднес два пальца к уху, как бы отдавая честь, но вышло похожим на пируэт.
– Я лично говорю вам "спасибо", Гесслер, – сказал он. – Хотя ваша физиономия мне не очень-то нравится, но все равно я благодарю вас.
И оба мужчины вышли через склад.
– Ну что, расстаемся, мэтр? – спросил беглец.
Гесслер кивнул.
– Расстаемся.
– Неприятный момент для вас, не так ли?
– Я сам готовил этот момент, – возразил Гесслер по-прежнему спокойно.
– Устраивая мне побег, вы знали, что потеряете Лизу...
– Знал.
Лиза испугалась, что на ее друга опять накатит приступ.
– Давай скорее! – взмолилась она.
– Подожди-ка, – бросил Франк, раздраженно отмахиваясь от нее.
– Корабль не будет вас ждать, – сказал Гесслер.
– Вы любили ее и тем не менее согласны потерять ее? – сыронизировал Франк. – Какое величие души!
– Кто вам сказал, что я теряю ее? – возразил Гесслер.
– Давай быстрее, Франк! – настойчиво сказала молодая женщина. – Корабль.
– Иду, – пообещал беглец. – Уже иду...
Он фамильярно взял Гесслера под руку.
– Только что я построил нечто вроде камеры, посадил вас в нее и сказал сам себе: "Если он сделает хоть один шаг, чтобы выйти, я убью его". Вы вышли, а я не выстрелил...
Он достал из кармана револьвер Фредди.
– Трудно убить человека, который любит ту же женщину, что и ты! Гораздо труднее, чем можно подумать.
Баум открыл ногой дверь, но не вошел. Стоя в дверях, руки в боки, он предупредил:
– Спускайтесь немедленно, остальные уже на борту, корабль сейчас отплывает.
Лиза вцепилась в руку Франка.
– Ты ведь не понял, что он сказал! Нужно торопиться! Скорее! Корабль...
Баум исчез, воздев руки к небесам, как бы показывая, что он отказывается что-либо понимать.
Франк навел револьвер на Гесслера.
– Я совершенно искренне считаю, что ваша смерть успокоит меня, Гесслер. Но мне не хватает мужества убить вас.
– Это – ваше дело, – сказал адвокат с полнейшим равнодушием.
Франк схватил Лизу за дрожащую от страха руку, разжал ей пальцы и вложил в ладонь рукоять револьвера.
– Этим займется Лиза, – пообещал он. – Не так ли, Лиза?
Та смотрела на оружие в полной растерянности.
– Но, Франк, – жалобно произнесла она, – что это значит?
– Я прошу тебя попрощаться с твоим преподавателем немецкого языка, Лиза. Тебе представляется уникальная возможность навсегда забыть эти кошмарные пять лет.
Наконец, она поняла и бросила револьвер, как будто он жег ей руки.
Франк не торопясь поднял его и снова вложил ей в ладонь.
– Ты убьешь Гесслера, и сразу улетучатся тысяча восемьсот двадцать два дня. Тысяча восемьсот двадцать два дня, вычеркнутые из нашей жизни. Мы начнем все сначала, Лиза, все! Завтра в Дании для нас начнется совершенно новая жизнь!
– Да нет же, Франк, – вздохнул Гесслер, – вы снова заблуждаетесь: нельзя спрятать зерно, положив его в землю.
– Корабль отходит через десять секунд, – рявкнул Франк, – быстро стреляй!
– Никогда! – ответила Лиза.
– Если ты выстрелишь, – с жаром продолжал Франк, – то я поверю, что ты никогда не была его любовницей. Я поверю, что ты никогда не испытывала никаких чувств к нему. Но если ты не выстрелишь, я уйду без тебя! Решай: пришло время сказать "прощай" одному из нас.
Гесслер вытащил платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот.
– Вы можете выстрелить, Лиза, – сказал адвокат. – Я так слабо цепляюсь за жизнь...
Она покачала головой.
– Прощай, Лиза! – бросил Франк, направляясь к двери.
– Франк! – позвала она. – Франк, не делай этого.
Резко обернувшись, он изо всех сил выкрикнул:
– Но, Боже мой, Лиза, разве ты не хочешь убить эти жалкие пять лет?
– Хочу, – еле слышно прошептала Лиза. – Да, хочу!
И она навела пистолет на Франка. Тот все понял, но не пошевелился. После нескольких секунд нечеловеческого напряжения, спокойно, почти что тщательно, Лиза выпустила четыре пули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
После этого порыва он успокоился.
– Нужно реагировать, Франк! – заключил он.
– Реагировать! – повторил Франк, как будто впервые услышал это слово.
Он посмотрел по очереди на своих друзей, удивляясь, что они не понимают его. Почему он разучился говорить на том же языке, что и они?
– Я хотел бы, чтобы вы поняли меня, – умоляюще произнес Франк. – Ведь вы устроили не побег, а эксгумацию. Побег устраивают изнутри: копают яму, из ложки вытачивают нож, режут простыни на полосы, а главное – думают! Это – самое главное! Сбежать – это особый глагол. Нельзя сбежать кого-то: сам должен сбежать. Ведь никто даже не предупредил меня. Я был зажат своими стенами, как покойник досками гроба. Я даже не знал, что кто-то ходил по моей могиле! А вы вдруг хотите оживить меня, причем так же быстро, как умирают от закупорки сосудов! Невозможно! Я ведь целые годы подыхал там!
Паоло утер крупную слезу со своих морщинистых щек.
– Вот видите, Лиза, – прошептал человечек. – Мы все предусмотрели, все, кроме его реакции.
* * *
Пожарным удалось завести якоря под фургон. Пронзительно завизжали лебедки, цепи напряглись, и из тины показалась темная туша автомобиля.
Комиссар следил за операцией, сунув руки в карманы, из перекошенного рта торчала вечная сигара.
Подошедший к нему полицейский в форме щелкнул каблуками.
– Должен сообщить вам кое-что, герр комиссар, – сказал он.
Комиссар с интересом посмотрел на него.
– В чем дело?
– В помещении склада находится группа мужчин и одна женщина.
– Ну и что? – заинтересованно спросил комиссар.
– Я задал им те же вопросы, что и остальным людям в этом районе...
– Ну и что?
– Все они утверждали, что ничего не видели, и я ушел, подумав, что все нормально. Только одна деталь зацепилась в моей памяти. Сначала я мысленно зафиксировал ее, не придав значения...
– Что за деталь?
– На одном из мужчин были форменные брюки.
– Морская форма?
– Нет, герр комиссар. Полицейская форма!
– Вы уверены?
– Более или менее, герр комиссар!
Комиссар посмотрел на поднимающийся из воды фургон.
– Немедленно оцепить этот склад, – приказал он. – Никого не выпускайте, но не входите туда, пока мы не осмотрим фургон.
Где-то на башне пробило половину восьмого. Полицейский посмотрел на часы.
– Колокол прозвонил на пять минут раньше, – сказал он.
* * *
В комнату ворвался Варнер.
– Есть! Корабль пристает к берегу.
– Не так уж плохо! – вздохнул Фредди, пьянея от облегчения.
– Что он сказал? – спросил Паоло.
– Пришла наша посудина!
Варнер пустился в длинную тираду. Когда он закончил, Франк повернулся к Гесслеру.
– Что это значит?
– Он говорит, что поставил мешки на причал и вы должны спрятаться за ними, чтобы вас не заметили, пока не доставят ящик. Полицейских полным-полно.
– Пора двигаться, – решила Лиза, надевая плащ. – Пойдем, Франк!
Франк кивнул.
– Паоло и Фредди, идите первыми, мы пойдем за вами.
– Главное – не канительтесь! Идет? – обеспокоенно отозвался Паоло.
И он поднес два пальца к уху, как бы отдавая честь, но вышло похожим на пируэт.
– Я лично говорю вам "спасибо", Гесслер, – сказал он. – Хотя ваша физиономия мне не очень-то нравится, но все равно я благодарю вас.
И оба мужчины вышли через склад.
– Ну что, расстаемся, мэтр? – спросил беглец.
Гесслер кивнул.
– Расстаемся.
– Неприятный момент для вас, не так ли?
– Я сам готовил этот момент, – возразил Гесслер по-прежнему спокойно.
– Устраивая мне побег, вы знали, что потеряете Лизу...
– Знал.
Лиза испугалась, что на ее друга опять накатит приступ.
– Давай скорее! – взмолилась она.
– Подожди-ка, – бросил Франк, раздраженно отмахиваясь от нее.
– Корабль не будет вас ждать, – сказал Гесслер.
– Вы любили ее и тем не менее согласны потерять ее? – сыронизировал Франк. – Какое величие души!
– Кто вам сказал, что я теряю ее? – возразил Гесслер.
– Давай быстрее, Франк! – настойчиво сказала молодая женщина. – Корабль.
– Иду, – пообещал беглец. – Уже иду...
Он фамильярно взял Гесслера под руку.
– Только что я построил нечто вроде камеры, посадил вас в нее и сказал сам себе: "Если он сделает хоть один шаг, чтобы выйти, я убью его". Вы вышли, а я не выстрелил...
Он достал из кармана револьвер Фредди.
– Трудно убить человека, который любит ту же женщину, что и ты! Гораздо труднее, чем можно подумать.
Баум открыл ногой дверь, но не вошел. Стоя в дверях, руки в боки, он предупредил:
– Спускайтесь немедленно, остальные уже на борту, корабль сейчас отплывает.
Лиза вцепилась в руку Франка.
– Ты ведь не понял, что он сказал! Нужно торопиться! Скорее! Корабль...
Баум исчез, воздев руки к небесам, как бы показывая, что он отказывается что-либо понимать.
Франк навел револьвер на Гесслера.
– Я совершенно искренне считаю, что ваша смерть успокоит меня, Гесслер. Но мне не хватает мужества убить вас.
– Это – ваше дело, – сказал адвокат с полнейшим равнодушием.
Франк схватил Лизу за дрожащую от страха руку, разжал ей пальцы и вложил в ладонь рукоять револьвера.
– Этим займется Лиза, – пообещал он. – Не так ли, Лиза?
Та смотрела на оружие в полной растерянности.
– Но, Франк, – жалобно произнесла она, – что это значит?
– Я прошу тебя попрощаться с твоим преподавателем немецкого языка, Лиза. Тебе представляется уникальная возможность навсегда забыть эти кошмарные пять лет.
Наконец, она поняла и бросила револьвер, как будто он жег ей руки.
Франк не торопясь поднял его и снова вложил ей в ладонь.
– Ты убьешь Гесслера, и сразу улетучатся тысяча восемьсот двадцать два дня. Тысяча восемьсот двадцать два дня, вычеркнутые из нашей жизни. Мы начнем все сначала, Лиза, все! Завтра в Дании для нас начнется совершенно новая жизнь!
– Да нет же, Франк, – вздохнул Гесслер, – вы снова заблуждаетесь: нельзя спрятать зерно, положив его в землю.
– Корабль отходит через десять секунд, – рявкнул Франк, – быстро стреляй!
– Никогда! – ответила Лиза.
– Если ты выстрелишь, – с жаром продолжал Франк, – то я поверю, что ты никогда не была его любовницей. Я поверю, что ты никогда не испытывала никаких чувств к нему. Но если ты не выстрелишь, я уйду без тебя! Решай: пришло время сказать "прощай" одному из нас.
Гесслер вытащил платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот.
– Вы можете выстрелить, Лиза, – сказал адвокат. – Я так слабо цепляюсь за жизнь...
Она покачала головой.
– Прощай, Лиза! – бросил Франк, направляясь к двери.
– Франк! – позвала она. – Франк, не делай этого.
Резко обернувшись, он изо всех сил выкрикнул:
– Но, Боже мой, Лиза, разве ты не хочешь убить эти жалкие пять лет?
– Хочу, – еле слышно прошептала Лиза. – Да, хочу!
И она навела пистолет на Франка. Тот все понял, но не пошевелился. После нескольких секунд нечеловеческого напряжения, спокойно, почти что тщательно, Лиза выпустила четыре пули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26