Я решил отдохнуть на природе. У Фелиси как раз есть родня, живущая в департаменте Йонны. Йонна – река, полная рыбы, а я не знаю лучшего лекарства от нервов, чем рыбалка...
И вот неделю спустя я сижу на складном стульчике, в соломенной шляпе на кумполе, с удочкой в руке, и смотрю на ярко-красный поплавок.
Время от времени поплавок вздрагивает, словно не решаясь нырнуть, потом замирает... Если червяка обхаживает не карп, то я – архиепископ Кентерберийский. Я этого гада не упущу...
Все мое внимание сосредоточено на красном поплавке, который в моих глазах сухопутного млекопитающего представляет волнение глубин.
– Это карп, – шепчет голос за моей спиной. Я бросаю быстрый взгляд через плечо. Позади меня стоит рыбак в брезентовой куртке, с ведерком в руке и удочкой в другой.
– Точно! – соглашаюсь я.
И высоко подскакиваю, потому что узнал этого типа. Я вмиг забываю про своего карпа.
– Не может быть, месье Бразин! Разве советские дипломаты ловят рыбу?
Он смеется.
– Месье Сан-Антонио, а разве комиссары Секретной службы ловят рыбу?
Он садится рядом со мной.
– Я прихожу в себя после волнений, милейший месье Бразин... Вы с вашими комбинациями вымотали мне все нервы.
Он пожимает плечами.
– Не говорите так, мой дорогой друг. Мы оба занимаемся работой, при которой надо подчиняться, не пытаясь понять. Вы, французы, слишком много думаете... Это плохо.
– Ну знаете! – взрываюсь я. – Вы что, не могли свести свои счеты с Бунксами напрямую? И вообще, как такой капиталист, как Бункс, стал сотрудничать с коммунистической страной? Из-за денег?
– Да, и из-за любви...
– Ну рассказывайте, разве не видно, что я подыхаю от любопытства. Он улыбается.
– Красивые девушки – идеальные шпионки. Они умеют оказывать влияние на мужчин, даже на самых богатых. Я все понял.
– Кристия не была дочерью Бункса, да?
– Если бы вы провели в Германии более тщательное расследование, то узнали бы, что Бункс совсем недавно купил имение во Фрейденштадте. Еще вы узнали бы, что у него никогда не было дочери... Но он человек с принципами... стыдливый человек... Он выдавал Кристию за свою дочь, чтобы сохранить внешние приличия.
– А сын?
– Ах, сын... Его было необходимо... нейтрализовать, потому что он осуждал связь отца и его отношения с нами!
– А что с ним стало? Бразин улыбается.
– Он покоится в фамильном склепе.
– Не понял.
– Все очень просто: вы вернули его семье... они его похоронили, что обычно делают с мертвыми...
– Все равно не понимаю, – говорю я.
– Тогда зачем вы столько думаете? Послушайте, комиссар, это нашими стараниями вы узнали, что в Орлеане есть труп, подходящий под ваши требования. Это был труп Карла Бункса.
От изумления я чуть не начинаю пускать пузыри, как новорожденный.
Так, значит, я притащил к старику Бунксу его сына, которого мы так старались сделать похожим на Дмитрия!
– Ну вы сильны! – говорю. – А я – идиот, юродивый...
– Не надо самокритики... Вы действовали хорошо, комиссар. Доказательство тому то, что вы единственный, кто понял, что происходит.
– Зачем столько сложностей, если Кристия играла на вашей стороне?
– Она начала свою игру. Она была слишком честолюбивой.
– Если бы я знал...
– Мы тоже, комиссар, если бы мы знали... Если бы мы знали, что Кристия и Дмитрий любовники; что Дмитрий ведет двойную игру, выдавая себя за Бункса в немецком посольстве... Если бы мы знали, что он у вас... что... Но мы всего этого не знали. И вы, и я – люди, ищущие правду... Частичку правды.
Он берет меня за руку.
– Где ваш поплавок?
Я смотрю на гладкую поверхность Йонны... Тяну удочку. Она Не поддается.
– Должно быть, отличный экземпляр, – шепчет Бразин, у которого горят глаза.
Я вытягиваю леску. На крючке висит грязный сапог. Мы разражаемся хохотом.
– Вот видите, Бразин, если день несчастливый, то как ни старайся, а все равно ничего не получится.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30