Она, видно, юркнула в черный ход, и поминай как звали. Сработано все было чисто.
– А потом ты надумал пошуровать на вилле? – спрашивает Каучу.
– Да нет, – говорю. – Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн.
– О твоей квартире государство позаботится, – хмыкнул Каучу.
Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси.
– Что же ты все-таки искал? – спрашивает Трам.
– Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь.
– Мы утром итак все перерыли, – говорит Каучу. – Все уголки обшарили.
Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре.
– Пошли, – сказал он.
– Куда? – спрашиваю.
– В Центральное управление, – отвечает Трам. – Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку.
И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.
Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка.
– А теперь давай побеседуем, – сказал Трам, когда мы уселись поудобнее. – И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать.
– Не беспокойся, – отвечаю. – Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай!
Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл.
– Пустая, – говорю.
– Знаю, – отвечает Трам. – Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь?
Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся.
– Допер, – говорю. – Я так и думал.
– Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь?
– Ровным счетом ничего. Пока вся эта история – темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки?
– Целых сто и ни одной вполне убедительной, – говорит Трам. – А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико.
– Кто такой? – спрашиваю.
– Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине. – Впервые слышу, что его звали Доменико.
– Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись, – удивился Трам.
– Никого я не хлопнул, – говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут.
– Тебе бы надо писать комические пьески для телевидения, – говорит Каучу. – Фантазия у тебя здорово работает, да только здесь твой талант зря пропадает.
Я похвал плечами.
– Можете гоготать сколько вам влезет. А только все так и было.
– Выходит, ты продырявил ему спину, желая посмотреть, что у него внутри? – спрашивает Каучу.
– Дырку в спине ему не я проделал, – говорю, – а тот, кто прятался под задним сиденьем моей машины.
– Толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро. Ты что, и этого не знал? – спрашивает Трам.
При имени Блю Катарро я насторожился.
«Черт побери! – говорю я себе. – Кое-что начинает проясняться. Блю Катарро – владелец ночного клуба „Морено“. А вдова с фиолетовыми глазами, по ее словам, именно там провела ночь в то самое время, когда ее муженек отправился к праотцам.
Ну а что за тип Блю Катарро; все знают. И полиция тоже знает. В архиве на него имеется солидное досье, но полиции так и не удалось найти свидетелей. Начал он свою карьеру с того, что ограбил автобус туристов и многих из них укокошил, затем изрезал на куски президента одного страхового общества, причем в присутствии всего наблюдательного совета. Но и тут он выкрутился, доказав, что произошла ошибка. Лишь один единственный раз его поймали на месте преступления, упекли в тюрьму и даже судили. Он пощекотал кинжалом владельца обувного магазина. Корреспондент газеты «Курьерский вестник» сфотографировал Блю в тот самый миг, когда он сжимал в руке кинжал, вонзившийся в спину жертвы.
Но и тогда Блю Катарро доказал, что он лишь вынимал кинжал из раны. А разве можно осудить человека, вынимающего кинжал из спины ближнего? Всего Блю Катарро укокошил девяносто шесть человек, включая пассажиров автобуса. Полиции все это известно, но она не в силах что-либо предпринять. Со временем Блю Катарро отошел от активной деятельности и открыл ночной клуб «Морено». Там он по-прежнему занимается всякими темными делишками, но уже под прикрытием законности. «Морено» – лучший ночной клуб в городе, его посещают самые уважаемые граждане и первые богачи. На втором этаже играют в азартные игры. Но попасть туда могут лишь очень немногие. Пока дирекция «Морено» не наведет о вас все справки, о втором этаже нечего и мечтать. Полиция не раз пыталась проникнуть наверх, но так и не сумела. Ведь для этого надо иметь большие связи в верхах».
Все это я вспомнил буквально за одну минуту и попытался соединить вместе разрозненные куски. Но тут оплеуха Каучу вернула меня к действительности.
– Еще рано спать, милейший, – говорит Каучу. – Лейтенант о чем-то спросил тебя, а ты до сих пор не ответил.
– Прости, – говорю. – Я забыл о чем ты меня спрашиваешь, Трам. Может, повторишь свой вопрос?
– Ты знал, что толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро? – спокойно сказал Трам.
– Нет, но сам факт, что тут замешан Блю Катарро, открывает новые пути для расследования.
Трам поднялся и стал расхаживать по комнате.
– Если только этот путь не окажется в итоге тупиком. – Надо еще доказать, что Блю Катарро замешан в этой истории, – заметил Каучу.
Трам остановился, пристально поглядел на меня. В ответ я многозначительно улыбнулся. Вижу, что он растерян и никак не может принять решения. В этот момент вошел фараон и положил на стол пистолет и лист бумаги. Трам взял бумагу, прочел ее и тихонько вздохнул.
– Можешь забирать свою игрушку. Пуля, уложившая наповал толстяка Доменико, от пистолета другого калибра.
Глава восьмая
Один мертвец сверх программы. Родственники бурно протестуют
Я сразу догадался, почему Трам так легко меня выпустил. Он ясно дал понять это своими улыбочками и многозначительными взглядами. Не первый раз я таскаю для полиции каштаны из огня. И каждый раз рискую при этом своей драгоценной шкурой. Трам знает свое дело, и он далеко не дурак. Ну что ж. Раз полиция бессильна, придется потрудиться. Впрочем, такова моя работа: ведь не за красивые глаза мне деньги платят. Скажем, эти пятьсот тысяч лир. Тут я вспомнил о бумажках, которые лежат в холодильнике, и огрел себя кулаком по голове. Проклятые пьянки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– А потом ты надумал пошуровать на вилле? – спрашивает Каучу.
– Да нет, – говорю. – Просто в доме никого не было, и мне захотелось взглянуть на новую мебель. Ведь я собираюсь обставить свою квартиру в стиле модерн.
– О твоей квартире государство позаботится, – хмыкнул Каучу.
Тем временем Трам стал шарить по комнате. Если он вздумает открыть шкаф, я пропал. Он осмотрел кресла, заглянул под кровать, раздвинул занавеси.
– Что же ты все-таки искал? – спрашивает Трам.
– Сам не знаю. Когда ищешь, чего-нибудь да найдешь.
– Мы утром итак все перерыли, – говорит Каучу. – Все уголки обшарили.
Трам в сердцах пнул ногой ворох белья на ковре.
– Пошли, – сказал он.
– Куда? – спрашиваю.
– В Центральное управление, – отвечает Трам. – Ты арестован по обвинению в нарушении неприкосновенности жилища. Посиди, милейший, в холодке. Не то снова повезешь в своей машине покойничков на прогулку.
И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.
Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка.
– А теперь давай побеседуем, – сказал Трам, когда мы уселись поудобнее. – И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать.
– Не беспокойся, – отвечаю. – Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай!
Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл.
– Пустая, – говорю.
– Знаю, – отвечает Трам. – Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь?
Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся.
– Допер, – говорю. – Я так и думал.
– Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь?
– Ровным счетом ничего. Пока вся эта история – темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки?
– Целых сто и ни одной вполне убедительной, – говорит Трам. – А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико.
– Кто такой? – спрашиваю.
– Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине. – Впервые слышу, что его звали Доменико.
– Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись, – удивился Трам.
– Никого я не хлопнул, – говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут.
– Тебе бы надо писать комические пьески для телевидения, – говорит Каучу. – Фантазия у тебя здорово работает, да только здесь твой талант зря пропадает.
Я похвал плечами.
– Можете гоготать сколько вам влезет. А только все так и было.
– Выходит, ты продырявил ему спину, желая посмотреть, что у него внутри? – спрашивает Каучу.
– Дырку в спине ему не я проделал, – говорю, – а тот, кто прятался под задним сиденьем моей машины.
– Толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро. Ты что, и этого не знал? – спрашивает Трам.
При имени Блю Катарро я насторожился.
«Черт побери! – говорю я себе. – Кое-что начинает проясняться. Блю Катарро – владелец ночного клуба „Морено“. А вдова с фиолетовыми глазами, по ее словам, именно там провела ночь в то самое время, когда ее муженек отправился к праотцам.
Ну а что за тип Блю Катарро; все знают. И полиция тоже знает. В архиве на него имеется солидное досье, но полиции так и не удалось найти свидетелей. Начал он свою карьеру с того, что ограбил автобус туристов и многих из них укокошил, затем изрезал на куски президента одного страхового общества, причем в присутствии всего наблюдательного совета. Но и тут он выкрутился, доказав, что произошла ошибка. Лишь один единственный раз его поймали на месте преступления, упекли в тюрьму и даже судили. Он пощекотал кинжалом владельца обувного магазина. Корреспондент газеты «Курьерский вестник» сфотографировал Блю в тот самый миг, когда он сжимал в руке кинжал, вонзившийся в спину жертвы.
Но и тогда Блю Катарро доказал, что он лишь вынимал кинжал из раны. А разве можно осудить человека, вынимающего кинжал из спины ближнего? Всего Блю Катарро укокошил девяносто шесть человек, включая пассажиров автобуса. Полиции все это известно, но она не в силах что-либо предпринять. Со временем Блю Катарро отошел от активной деятельности и открыл ночной клуб «Морено». Там он по-прежнему занимается всякими темными делишками, но уже под прикрытием законности. «Морено» – лучший ночной клуб в городе, его посещают самые уважаемые граждане и первые богачи. На втором этаже играют в азартные игры. Но попасть туда могут лишь очень немногие. Пока дирекция «Морено» не наведет о вас все справки, о втором этаже нечего и мечтать. Полиция не раз пыталась проникнуть наверх, но так и не сумела. Ведь для этого надо иметь большие связи в верхах».
Все это я вспомнил буквально за одну минуту и попытался соединить вместе разрозненные куски. Но тут оплеуха Каучу вернула меня к действительности.
– Еще рано спать, милейший, – говорит Каучу. – Лейтенант о чем-то спросил тебя, а ты до сих пор не ответил.
– Прости, – говорю. – Я забыл о чем ты меня спрашиваешь, Трам. Может, повторишь свой вопрос?
– Ты знал, что толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро? – спокойно сказал Трам.
– Нет, но сам факт, что тут замешан Блю Катарро, открывает новые пути для расследования.
Трам поднялся и стал расхаживать по комнате.
– Если только этот путь не окажется в итоге тупиком. – Надо еще доказать, что Блю Катарро замешан в этой истории, – заметил Каучу.
Трам остановился, пристально поглядел на меня. В ответ я многозначительно улыбнулся. Вижу, что он растерян и никак не может принять решения. В этот момент вошел фараон и положил на стол пистолет и лист бумаги. Трам взял бумагу, прочел ее и тихонько вздохнул.
– Можешь забирать свою игрушку. Пуля, уложившая наповал толстяка Доменико, от пистолета другого калибра.
Глава восьмая
Один мертвец сверх программы. Родственники бурно протестуют
Я сразу догадался, почему Трам так легко меня выпустил. Он ясно дал понять это своими улыбочками и многозначительными взглядами. Не первый раз я таскаю для полиции каштаны из огня. И каждый раз рискую при этом своей драгоценной шкурой. Трам знает свое дело, и он далеко не дурак. Ну что ж. Раз полиция бессильна, придется потрудиться. Впрочем, такова моя работа: ведь не за красивые глаза мне деньги платят. Скажем, эти пятьсот тысяч лир. Тут я вспомнил о бумажках, которые лежат в холодильнике, и огрел себя кулаком по голове. Проклятые пьянки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20