Но пока не мешает ее связать.
Так я и сделал. Потом взял кожаную сумку и показал ее Дуарде.
– Тут лежат ровно восемьдесят два конверта. Восемьдесят два неопровержимых доказательства гнусного шантажа.
Дуарда бросилась мне на шею:
– Яко, ты великий человек! – воскликнула она и ласково поцеловала.
Я бережно освободился из ее объятий.
– Расскажи, что с тобой произошло, когда я оставил тебя одну в машине и отправился за бензином?
– Только ты ушел, – говорит, – как по обеим сторонам машины вынырнули эти типы: толстый и долговязый. Они обшарили весь дом и потом подкрались к «блимбусту». Фары у тебя не горели, и я ничего не заметила. Долговязый ткнул меня дулом пистолета, а желтый схватил за локоть. Я стала сопротивляться и успела выхватить из сумочки помаду. Слышу, желтый говорит: «Волоки ее в кухню и заставь все рассказать, а то мне надо вернуться в „Морено“. Я все же сумела написать помадой на сиденье слово „газ“.
– Значит, эта падаль знала, где ты?
– Конечно.
Я подошел к Шалфейчику и одним ударом вышиб ему еще восемь зубов.
– Потом мы приехали сюда, и тут нас уже ждала милая вдовушка, – продолжала свой рассказ Дуарда. – Похоже, она собиралась укрыться здесь на время от полиции. Долговязый мучил меня до тех пор, пока я не сказала, где спрятаны пятьсот монет.
– Пятьсот монет? – переспрашиваю.
– Да, – отвечает Дуарда. – Прости меня, любимый. Я сопротивлялась до последнего, но потом силы оставили меня. Пришлось сказать, что деньги лежат в конверте под матрацем в моей спальне.
– Перестань шутить. Ты же сама мне рассказывала, что те пятьсот монет прикарманила вдова. Когда лопала вареную ветчину.
– Это так, – отвечает Дуарда. – Но я о других деньгах говорю.
– О других?
– Ну конечно. 0 твоих.
Попробуй разберись во всей этой путанице.
Вдруг Дуарда как взвизгнет:
– Машина!
– Какая машина?
– Твоя. Где ты ее оставил?
– У дома.
– Беги скорее, – кричит она. – Спрячь ее. Не теряй ни секунды, Яко. Долговязый должен вот-вот вернуться. Он отправился ко мне домой забрать деньги.
Я потопал вниз. Вскочил в машину и, не включая фар, догнал ее к лесу. И бегом назад.
– Да, кстати, что это за мои деньги? – спрашиваю.
– Ты получил их за то поручение, которое я тебе дала ночью.
– Значит, у меня было поручение?
– Еще какое важное! – восклицает Дуарда. – И ты выполнил его с блеском.
Едва я собрался задать ей еще один вопрос, как донесся шум мотора. Вскоре шум умолк, и я услышал, как хлопнула дверца. На лестнице раздались торопливые шаги.
Вошел Джим Стеккино с улыбочкой на губах. Он вынул из кармана конверт, но вдруг остановился, и… улыбку как водой смыло.
– Приветик, – говорю. – Какая приятная встреча!
Джим метнулся было к дверям, но я схватил его за воротник и швырнул в дальний угол комнаты.
– Сейчас мы с тобой рассчитаемся, – процедил он сквозь зубы.
– А это мы еще посмотрим, – отвечаю.
Он привстал и собрался броситься на меня, но я изо всех сил съездил ему в брюхо. Не дав этому мазурику опомниться, я навел на него пушку.
– Сходи посмотри, нет ли чего подходящего, чтобы упаковать этого ублюдка, – говорю я Дуарде.
Она отправилась на поиски в соседнюю комнату.
– Этой ночью тебе немало пришлось поездить, – говорю.
– Проклятая скотина, – буркнул долговязый. – Надо было тогда укокошить тебя на месте.
Вернулась Дуарда.
– Ничего не нашла, – говорит. – Вот все, что есть. И протягивает мне тюбик с клеем.
– За отсутствием другого сойдет и это.
Отвинчиваю пробку, выжимаю немного клея и пробую, вязкий ли он. Вполне хорош.
– Снимай башмаки и носки, – говорю долговязому.
Он даже не пошевелился. Тогда я сам снял с него ботинки, даже не расшнуровав их, и сдернул носки. Потом намазал этому подонку голые подошвы клеем и поставил его отдыхать на деревянном полу.
– Этот клей схватывает мгновенно, – говорю.
Долговязый попытался оторвать ноги от пола, но у него ничего не получилось. Мы чуть животы не надорвали, глядя, как он дергается. Но он вскоре затих. Вынимаю у него из кармана конверт. Распечатываю. В нем полно ассигнаций по тысяче.
– Их ровно пятьсот, – говорит Дуарда. – И все они твои.
– Послушай, малышка. Хотел бы я знать, откуда они взялись. А то я сгораю от любопытства.
Только Дуарда собралась ответить, как вдруг снова послышался шум мотора и чуть позже стук захлопываемой дверцы. Затем в коридоре раздались шаги, и… отворилась дверь.
Глава четырнадцатая
Похоже на сборище автомобилистов, но в конце концов завязывается общая дружеская беседа. Трам уходит вполне довольный, а Каучу немного меньше
На пороге появился красивый мужчина лет шестидесяти, с живым симпатичным лицом. Он был совсем седой, но выглядел очень молодцевато.
На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с голубым галстуком, на ногах синие туфли.
– Блю! – воскликнула Дуаода и бросилась ему на шею.
Я стою и смотрю как идиот, держа в руках пачку ассигнаций.
– Где этот человек? – спрашивает Блю низким грудным голосом.
Дуарда показывает на Джима Стеккино. Я поглядел на долговязого. Он дрожит как осиновый лист. Вдовушка тоже трясется, как припадочная. А Шалфейчик заметался, словно началось землетрясение. Блю окинул всех ледяным взглядом, затем посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Подошел и протянул мне руку.
– Благодарю вас, – говорит. – Вы отлично справились со своей задачей, Яко.
Вежливо пожимаю ему руку, но, убейте меня, если я хоть что– нибудь понял.
– Надеюсь, хоть вы объясните мне что к чему, – говорю.
– Для объяснений еще есть время, – отвечает Блю Катарро. – Сначала я хочу посмотреть, целы ли документы.
– Все целы и лежат в надежном месте, папочка, – отвечает Дуарда.
– Ты назвала его папочкой..?! – воскликнул я.
– Конечно, – отвечает Дуарда. – Я его приемная дочь.
– У меня до недавних пор было на службе немало милейших людей, – говорит Блю Катарро, пристально глядя на Шалфейчика. – Личный шофер, надежный телохранитель, кто еще?
Я же собрался ответить, что, если ты зовешься Блю Катарро и на совести у тебя столько гнусных преступлений смешно претендовать, чтобы тебя окружали одни джентльмены в белых перчатках и накрахмаленных рубашках, как вдруг вновь послышался шум мотора.
– Черт побери, – говорю. – Да тут, похоже, назначен слет автомобилистов.
Дверь распахнулась, в комнату ворвался Грэг, бросился ко мне, начал прыгать и лизать лицо.
– Все в порядке, Грэг. В полном порядке. Где ты пропадал? – спрашиваю.
И тут за какую-нибудь минуту в комнату набилось полно фараонов. Вперед протискивается Трам, и Каучу подлетает ко мне с кулаками. Я ему как двину по физии. Если бы не стена, бедняга Каучу летел бы без остановки прямо до самого Токио.
– Тепленькая компания, – говорит Трам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20