— Конечно. Но разногласия кажутся мне неразрешимыми.
— А на чьей вы стороне? — осведомилась миссис Маркс, блеснув глазами.
— Разве обязательно быть на чьей-то стороне? — Дайна знала, что говорит с раздражением, но ничего не могла с собой поделать. — Я вижу ошибки и у арабов, и у израильтян, а друзья у меня есть и среди тех, и среди других.
— У меня тоже. Но факт остается фактом: Палестина — древняя родина еврейского народа.
— Это не факт, а заявление, продиктованное эмоциями. Дело не в том, что Израиль обладает особыми санкциями от Бога или людей, а в том, что он существует. Если соседние народы научатся принимать этот факт и относиться к нему разумно, вместо того чтобы в свою очередь прибегать к эмоциям...
— Да, но вы не принимаете в расчет человеческую натуру, — прервала Дайну миссис Маркс.
Она явно наслаждалась спором — ее глаза возбужденно поблескивали. Дайна, слегка шокированная собственной горячностью, обрадовалась, когда появление Дрогена прекратило дискуссию. Дроген широко раскрыл глаза, когда она обвинила его, что он не сообщил ей об изменении маршрута.
— Но я думал, вы уже знаете! Я всего лишь мимоходом упомянул об этом той славной леди... Нет-нет, дорогая моя, мне абсолютно неведома причина этого странного жеста доброй воли... Разумеется, это не ради меня — что заставляет вас так думать? Разве мы не можем счесть это добрым признаком дальнейшего ослабления напряженности в многострадальном регионе?
Дайна в этом сомневалась, но держала сомнения при себе. Если Дроген предпочитает сохранять инкогнито, то это его право. Но она чувствовала уверенность, что исключение было сделано по его просьбе. Причины ее не касались. Она не особенно хотела осматривать Кипр, а изменение маршрута имело свои преимущества. Оба ее преследователя — Смит и Картрайт — могли быть таким образом сбиты со следа.
Переезд через пограничный район оказался менее трудным, чем ожидала Дайна. После иорданского военного поста их сопровождал молодой офицер в аккуратном мундире и нарядном головном уборе знаменитых патрулей пустыни. В каком-то неопределенном пункте его сменил столь же аккуратный израильский лейтенант. Большую черную машину повсюду приветствовали улыбками и отданием чести. Но когда последний военный пост остался позади и машина двинулась на юго-запад к Иерихону, Дайна вздохнула с облегчением.
Другие пассажиры казались молчаливыми и задумчивыми. Дайна приписывала это местности, по которой они ехали. Здесь едва ли был хотя бы один квадратный фут, не являющийся священным не только для христиан и евреев, но и для всех «людей Писания». Мусульманская теология почитала Иисуса так же, как и пророков Ветхого Завета.
Миссис Маркс, откинувшись назад с закрытыми глазами и шевелящимися губами, походила на молящуюся. Бедная женщина охрипла от криков после того, как они без остановки пересекли Иордан: ей не позволили даже обмакнуть палец в воду, так как река протекала по самой границе. Вопли миссис Маркс были тщетными. Дайне, напротив, не хотелось там задерживаться. Иордан выглядел очередной мрачной иронией. Подобными городами изобиловал регион. Некогда служивший символом последней границы, которую должна пересечь человеческая душа, он ныне разделял два воюющих народа и две идеологии. Дайна чувствовала, что подобные иронические контрасты будут все более частыми, и это ее огорчало.
Сухая пустынная территория изменилась, когда они приближались к Иерихону — еще одному оазису, чья пышная зелень резко контрастировала с окружающими светло-коричневыми скалами. Аккуратные прозаичные виллы современного города были окрашены в пастельные тона; их монотонность оживляло обилие алых цветов, высоких, словно молодые деревца. Они перегибались через изгороди, отвлекая от печальных размышлений даже миссис Маркс.
Начиная с этого места, им предстояло созерцать библейские достопримечательности. Никто в группе не претендовал на принадлежность к иудаизму, и Дайна полагала, что приверженцы этой религии не рискнули бы принять участие в первой половине путешествия. Позиция арабских государств по отношению к евреям стала в последнее время менее жесткой — они слишком нуждались в деньгах туристов, чтобы копаться в происхождении зарубежных визитеров. Однако немногие иностранцы полагались на изменения в политике. Единственными членами группы, не делавшими общим достоянием свои религиозные убеждения, были только французская пара и мистер Прайс. Дайна сомневалась в наличии у них каких-либо интересов в области религии. Для остальных кульминационным пунктом путешествия должен был стать Иерусалим.
Но прежде чем сосредоточиться на Библии, им предстояло посетить еще одно место, связанное с археологией. Дайна с нетерпением ожидала прибытия в Иерихон. Она читала о нем отличную книгу мисс Кэтлин Кенион и знала, что Иерихон уникален даже в этом краю, полном невысоких курганов, указывающих на местоположение древнего города.
Курган, или, как их здесь называли, «тель», древнего Иерихона находился за пределами современного города. Как все памятники старины, он был обнесен стеной и охраняем от визитов охотников за сувенирами.
Машина остановилась у ворот, и Ахмед, пребывавший в угрюмом расположении духа с тех пор, как они пересекли границу, откинулся на сиденье и надвинул на глаза шапку.
— Мне не разрешают быть здесь гидом, — заявил он. — Идите и смотрите великий памятник арабской истории, украденный у нас.
Ахмед всегда держался настолько дружелюбно, исключая некоторые моменты недовольства, что горечь, звучащая в его голосе, заставила всех умолкнуть. Даже миссис Маркс ничего не сказала. Дроген, выходя из машины, похлопал шофера по спине. Дайна потихоньку отошла, снова борясь с иррациональным чувством вины. «Миссис Маркс права, — думала она. — Что значат факты для подобных людей, да и для большинства людей вообще? Всего лишь крючки для развешивания эмоций. А кто я такая, чтобы называть эти эмоции абсурдными? Чувства тоже являются фактами».
Этот вывод никак не мог ее подбодрить. Стремление понимать точку зрения каждого — сущее проклятие.
Официальный гид, смуглый красивый паренек с приятной белозубой улыбкой, повел их на курган и прочитал краткую лекцию, подчеркнув глубокую древность хорошо укрепленного города, созданного здесь за семь тысяч лет до Рождества Христова. Гид говорил наизусть почти без запинки, несмотря на то что его явно отвлекала Дайна. Он словно обращался к ней одной, и его улыбка делалась все шире, пока ей не показалось, что она видит, как блестит его зуб мудрости. По окончании вступительной части лекции гид галантно подошел к Дайне, чтобы помочь ей передвигаться по весьма неровной земле, некоторые выступы на которой достигали высоты в целый фут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59