Сегодня Дайна почти забыла о его присутствии. Насколько она помнила, Прайс ни разу не открыл рта, за исключением предложения своему боссу различных деликатесов во время ленча.
— Все на месте, — сказал Джефф. — Кроме секс-бомбы и ее дружка. Ты их нигде не видишь?
— Нет.
— Забрались в какой-то укромный уголок?
— Да, если они те, за кого себя выдают.
— Даже если не те, то все равно где-то прячутся. Только шпионят, а не...
— Ты что-то слишком весел, — мрачно заметила Дайна.
— Я всегда сохраняю хладнокровие перед битвой. Ну, за дело, дорогая. Лучшего шанса у нас не будет.
Фрэнк Прайс вытащил какой-то предмет из стоящей рядом сумки. Что-то тусклое и черное... Бинокль, решила Дайна.
— Джефф, ты уверен, что мы должны это делать? — Она повернулась и положила руки ему на плечи.
Джефф улыбнулся ей. Его глаза были ясными и ярко-голубыми — без серых теней, появлявшихся в минуты беспокойства. Дайна понимала, что он не шутил, говоря о своем хладнокровии в критические моменты. Джефф проявлял нерешительность, только если не знал, что ему делать. Но, приняв решение, он шел вперед с упорством, которое могло бы стать безрассудным, если бы его не уравновешивало природное благоразумие. Во взгляде Джеффа мелькало и другое чувство — искренняя радость приключению, хотя исход его был неизвестен. Дайна ощутила похожие эмоции, каких не испытывала много лет, и улыбнулась в ответ.
— Только еще пара вещей, прежде чем мы приступим... — Джефф заключил Дайну в объятия и медленно поцеловал. — В течение ближайших нескольких часов у меня может не хватить на это времени, — объяснил он, отпуская ее. — Теперь второе. У тебя есть шарф или еще какая-то вещь, которую я мог бы случайно уронить? Как насчет ленты на твоей шляпе? Дурацкая шляпа — не понимаю, почему она тебе так идет.
— Шляпные ленты не обращают на себя внимание, — возразила Дайна.
— Эта обратит. — Джефф ловко снял ленту. — Она ярко-красная и будет заметна всюду. А тебе без нее только лучше. Я скоро вернусь. Оставайся здесь и поищи Мартину и Рене.
Он исчез за стеной.
Дайна пыталась следовать его указаниям, но, несмотря на темные очки, освещенные солнцем скалы были слишком ярки для глаз. Она напомнила себе, что сейчас январь, как будто от названия месяца могло стать прохладнее. Снежные сугробы, сверкающие на солнце... Замерзшие деревья с белыми ветками... Монотонное гудение ветра, сотрясающего оконные рамы... Снежная крупа, бьющая в ветровое стекло автомобиля... Бесполезно. Если прищуриться, то белые от солнца скалы действительно кажутся покрытыми снегом, но никакое воображение не могло избавить от жары.
Джефф вернулся с пустыми руками. Он был воплощением деловитости и кивнул ей, словно новому ассистенту.
— Следуй за мной, только шагай осторожно.
Через пять минут Дайна осознала, что им предстоит нечто худшее, чем тропинка на каменном гребне. Интересно, намеренно ли Джефф выбирает кружные пути, чтобы их не заметили, и знает ли он вообще дорогу? Соленые капли пота обжигали глаза, но Дайна не могла их вытереть, так как обе руки постоянно были заняты. Они спускались по почти вертикальному участку скалы, цепляясь за камни руками и ногами. Внизу они оказались в такой узкой расщелине, что Дайна, вытянув руки в разные стороны, касалась каменных стен. Дно было усеяно огромными валунами. Солнце сюда не проникало, но воздух был абсолютно неподвижен.
Тяжело дыша, Дайна прислонилась к валуну.
— Сколько еще идти? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал так, будто это не имеет никакого значения.
— Около мили по прямой.
Джефф двинулся вперед, с трудом пробираясь среди валунов размером с «фольксваген». Позже Дайна с тоской вспоминала этот участок пути. Он оказался самым легким.
Узкий каньон, или вади, окончился через несколько сотен ярдов; им снова пришлось карабкаться вверх на четвереньках? если подъем был не очень крутой, или цепляясь за каждый выступ, если он становился вертикальным. Когда они присели на узкий карниз на высоте сорока футов, Дайна вежливо осведомилась:
— Ты хоть знаешь, куда мы лезем?
— Я был там несколько лет назад. — Присев на корточки, Джефф с сомнением изучал местность. — Вместе с парнем, который участвовал в экспедиции в пещеры в 1952 году. Он знал тут каждый камень.
Дайна решила воздержаться от комментариев. Миля по прямой означала минимум три мили пешком по самому неудобному пути, какой только можно себе представить — даже если Джефф знал кратчайшую дорогу. Постепенно Дайна приходила к выводу, что он ее не знал. Она невольно припоминала истории о путешественниках, потерявшихся в подобных местах, которых в конце концов находили погибшими от жажды и истощения. Дайна начала ощущать абсолютно иррациональную личную ненависть к скале, на которую они взбирались; казалось невозможным, чтобы твердая поверхность была на поверку такой ненадежной. Подвергавшиеся в течение многих столетий разрушительному действию ветра, солнца и весенних проливных дождей, камни крошились под руками. Джефф монотонно предупреждал Дайну, чтобы она проверяла каждый обломок, прежде чем опуститься на него всей тяжестью. Он держался вблизи от нее, и Дайна знала, что Джефф надеется подхватить ее, если она соскользнет вниз.
Привалы становились все более частыми. Дайна потеряла счет остановкам да и времени вообще; ей казалось, что она умерла, попала в ад и во искупление грехов должна вечно карабкаться на эту скалу. От разреженного воздуха стало трудно дышать.
Джефф тоже мучился, хотя и не так, как Дайна. Она смотрела на него глазами, болевшими от пота и слез усталости. Рубашка Джеффа прилипла к спине и плечам; бинты на голове настолько пропитались потом и пылью, что приобрели такой же коричневатый цвет, как и его лицо и волосы, почти сливаясь с ними. Но глаза по-прежнему были ясными, и он продолжал насвистывать сквозь зубы. Все же Дайна понимала, что это спокойствие обманчиво. Взгляд Джеффа не переставая шарил вдоль зубчатого горизонта.
Дайна не понимала, что он ищет. Они не видели и не слышали никаких признаков преследования. Даже если кто-то из «толпы» заметил их уход, шляпная лента навела бы его на ложный след.
Когда Дайна наконец увидела то, что высматривал Джефф, это оказалось для нее полной неожиданностью; она ведь считала, что вблизи нет ни единого человеческого существа. Фигура в одежде цвета хаки и грязной шапке почти сливалась со скалой, на вершине которой он сидел, неподвижный, словно статуя.
— Я надеялся, что ты его не заметишь, — тихо сказал Джефф.
— Кто это?
— Возможно, кто-то из местных племен. Бедуины разводят здесь овец и коз, хотя в это трудно поверить. По дороге я уже видел двух или трех.
— Даже если он действительно бедуин, нам не нужно, чтобы он видел, как мы найдем пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Все на месте, — сказал Джефф. — Кроме секс-бомбы и ее дружка. Ты их нигде не видишь?
— Нет.
— Забрались в какой-то укромный уголок?
— Да, если они те, за кого себя выдают.
— Даже если не те, то все равно где-то прячутся. Только шпионят, а не...
— Ты что-то слишком весел, — мрачно заметила Дайна.
— Я всегда сохраняю хладнокровие перед битвой. Ну, за дело, дорогая. Лучшего шанса у нас не будет.
Фрэнк Прайс вытащил какой-то предмет из стоящей рядом сумки. Что-то тусклое и черное... Бинокль, решила Дайна.
— Джефф, ты уверен, что мы должны это делать? — Она повернулась и положила руки ему на плечи.
Джефф улыбнулся ей. Его глаза были ясными и ярко-голубыми — без серых теней, появлявшихся в минуты беспокойства. Дайна понимала, что он не шутил, говоря о своем хладнокровии в критические моменты. Джефф проявлял нерешительность, только если не знал, что ему делать. Но, приняв решение, он шел вперед с упорством, которое могло бы стать безрассудным, если бы его не уравновешивало природное благоразумие. Во взгляде Джеффа мелькало и другое чувство — искренняя радость приключению, хотя исход его был неизвестен. Дайна ощутила похожие эмоции, каких не испытывала много лет, и улыбнулась в ответ.
— Только еще пара вещей, прежде чем мы приступим... — Джефф заключил Дайну в объятия и медленно поцеловал. — В течение ближайших нескольких часов у меня может не хватить на это времени, — объяснил он, отпуская ее. — Теперь второе. У тебя есть шарф или еще какая-то вещь, которую я мог бы случайно уронить? Как насчет ленты на твоей шляпе? Дурацкая шляпа — не понимаю, почему она тебе так идет.
— Шляпные ленты не обращают на себя внимание, — возразила Дайна.
— Эта обратит. — Джефф ловко снял ленту. — Она ярко-красная и будет заметна всюду. А тебе без нее только лучше. Я скоро вернусь. Оставайся здесь и поищи Мартину и Рене.
Он исчез за стеной.
Дайна пыталась следовать его указаниям, но, несмотря на темные очки, освещенные солнцем скалы были слишком ярки для глаз. Она напомнила себе, что сейчас январь, как будто от названия месяца могло стать прохладнее. Снежные сугробы, сверкающие на солнце... Замерзшие деревья с белыми ветками... Монотонное гудение ветра, сотрясающего оконные рамы... Снежная крупа, бьющая в ветровое стекло автомобиля... Бесполезно. Если прищуриться, то белые от солнца скалы действительно кажутся покрытыми снегом, но никакое воображение не могло избавить от жары.
Джефф вернулся с пустыми руками. Он был воплощением деловитости и кивнул ей, словно новому ассистенту.
— Следуй за мной, только шагай осторожно.
Через пять минут Дайна осознала, что им предстоит нечто худшее, чем тропинка на каменном гребне. Интересно, намеренно ли Джефф выбирает кружные пути, чтобы их не заметили, и знает ли он вообще дорогу? Соленые капли пота обжигали глаза, но Дайна не могла их вытереть, так как обе руки постоянно были заняты. Они спускались по почти вертикальному участку скалы, цепляясь за камни руками и ногами. Внизу они оказались в такой узкой расщелине, что Дайна, вытянув руки в разные стороны, касалась каменных стен. Дно было усеяно огромными валунами. Солнце сюда не проникало, но воздух был абсолютно неподвижен.
Тяжело дыша, Дайна прислонилась к валуну.
— Сколько еще идти? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал так, будто это не имеет никакого значения.
— Около мили по прямой.
Джефф двинулся вперед, с трудом пробираясь среди валунов размером с «фольксваген». Позже Дайна с тоской вспоминала этот участок пути. Он оказался самым легким.
Узкий каньон, или вади, окончился через несколько сотен ярдов; им снова пришлось карабкаться вверх на четвереньках? если подъем был не очень крутой, или цепляясь за каждый выступ, если он становился вертикальным. Когда они присели на узкий карниз на высоте сорока футов, Дайна вежливо осведомилась:
— Ты хоть знаешь, куда мы лезем?
— Я был там несколько лет назад. — Присев на корточки, Джефф с сомнением изучал местность. — Вместе с парнем, который участвовал в экспедиции в пещеры в 1952 году. Он знал тут каждый камень.
Дайна решила воздержаться от комментариев. Миля по прямой означала минимум три мили пешком по самому неудобному пути, какой только можно себе представить — даже если Джефф знал кратчайшую дорогу. Постепенно Дайна приходила к выводу, что он ее не знал. Она невольно припоминала истории о путешественниках, потерявшихся в подобных местах, которых в конце концов находили погибшими от жажды и истощения. Дайна начала ощущать абсолютно иррациональную личную ненависть к скале, на которую они взбирались; казалось невозможным, чтобы твердая поверхность была на поверку такой ненадежной. Подвергавшиеся в течение многих столетий разрушительному действию ветра, солнца и весенних проливных дождей, камни крошились под руками. Джефф монотонно предупреждал Дайну, чтобы она проверяла каждый обломок, прежде чем опуститься на него всей тяжестью. Он держался вблизи от нее, и Дайна знала, что Джефф надеется подхватить ее, если она соскользнет вниз.
Привалы становились все более частыми. Дайна потеряла счет остановкам да и времени вообще; ей казалось, что она умерла, попала в ад и во искупление грехов должна вечно карабкаться на эту скалу. От разреженного воздуха стало трудно дышать.
Джефф тоже мучился, хотя и не так, как Дайна. Она смотрела на него глазами, болевшими от пота и слез усталости. Рубашка Джеффа прилипла к спине и плечам; бинты на голове настолько пропитались потом и пылью, что приобрели такой же коричневатый цвет, как и его лицо и волосы, почти сливаясь с ними. Но глаза по-прежнему были ясными, и он продолжал насвистывать сквозь зубы. Все же Дайна понимала, что это спокойствие обманчиво. Взгляд Джеффа не переставая шарил вдоль зубчатого горизонта.
Дайна не понимала, что он ищет. Они не видели и не слышали никаких признаков преследования. Даже если кто-то из «толпы» заметил их уход, шляпная лента навела бы его на ложный след.
Когда Дайна наконец увидела то, что высматривал Джефф, это оказалось для нее полной неожиданностью; она ведь считала, что вблизи нет ни единого человеческого существа. Фигура в одежде цвета хаки и грязной шапке почти сливалась со скалой, на вершине которой он сидел, неподвижный, словно статуя.
— Я надеялся, что ты его не заметишь, — тихо сказал Джефф.
— Кто это?
— Возможно, кто-то из местных племен. Бедуины разводят здесь овец и коз, хотя в это трудно поверить. По дороге я уже видел двух или трех.
— Даже если он действительно бедуин, нам не нужно, чтобы он видел, как мы найдем пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59