— Вы правы, сэр. Пора. Позвольте выразить вам глубочайшую признательность, мадам... профессор...
Распрощавшись с инспектором и репортером в прихожей, мы поднялись на второй этаж, заглянули к Рамсесу — ребенок спал как убитый — и наконец оказались в спальне, где Эмерсон немедленно приступил к излюбленной процедуре моего раздевания.
— Послушай-ка, дорогой....
— Что, Пибоди? Вот черт! Эти пуговицы...
— Не увиливай. Ты прервал инспектора на самом интересном месте. Он как раз собирался рассказать о твоем вкладе в расследование.
— В самом деле? Есть!...
Пуговица полетела на пол.
— Я слушаю, Эмерсон. Только не вздумай заявить, что ты вычислил убийцу.
— А ты, Пибоди?
— По-твоему, я недостаточно логично...
— Более чем достаточно, дорогая моя Пибоди, но ты себя выдала, когда обнаружила в карете Юстаса Уилсона. Ха-ха. У тебя на лице было написано такое изум...
— Ты не мог видеть моего лица, Эмерсон. Я стояла к тебе спиной.
Отфутболив платье, Эмерсон сцепил ладони на моей талии.
— Ты грешила на лорда Сент-Джона. Признавайся же, дорогая моя Пибоди!
— Признаюсь, если и ты признаешься.
— Все на него указывало, верно?
— Да уж. Идеальный подозреваемый. Я бы даже сказала — чересчур идеальный. Ожесточен на полях сражений, не боится крови; умен, циничен, образован...
— Развратен до мозга костей. — Эмерсон заскрипел зубами.
— Все так, но бурная молодость его, по-видимому, и впрямь утомила. Он сам в этом признался, а я не поверила. И напрасно, как выяснилось. Что ж. Будем надеяться, что он больше не свернет с пути истинного и найдет себе достойную пару, о которой мечтает.
— Влияние женщины неоценимо! — торжественно провозгласил Эмерсон. — Пибоди! Дорогая моя Пибоди! Как насчет?...
— С удовольствием, дорогой мой Эмерсон.
Что может быть лучше, чем заснуть в объятиях любимого, с чувством выполненного долга?
* * *
Разве что проснуться в объятиях любимого, с чувством выполненного долга!
Передо мной, правда, стояли еще две проблемы, одна из которых (главная), как ни странно, решилась сама собой, стоило нам с Эмерсоном выйти из спальни.
— Дьявольщина! — буркнул ненаглядный супруг. — Только глаза открыл, а уже время чая. Будешь настаивать, Пибоди?
— Разумеется, дорогой. Будешь возражать?
— Еще как буду! Сама знаешь, Пибоди...
— Знаю. Поверь, я как раз собиралась вплотную заняться этим вопросом.
— Очень на тебя рассчитываю. Чтобы закончить эту распроклятую рукопись, мне необходимы тишина и по...
От душераздирающего вопля дрогнули стены дома.
— Будь оно все проклято! — взревел Эмерсон. — Ну и легкие у девицы! И это в таком возрасте. Страшно представить, на что она будет способна, когда...
— Ошибаешься, дорогой. Это не Виолетта. Будь добр, помолчи секундочку. Убедился? Кричит кто-то из горничных.
Обезумевшая Мэри Энн, опрометью вылетев из спальни Рамсеса, попала прямиком в объятия профессора. Аккуратненько приставив девушку к стенке — разумное решение, иначе бедняжка расшиблась бы на лестнице, — Эмерсон распахнул дверь.
Жуткое зрелище до сих пор стоит у меня перед глазами. Багровый от ярости Перси и пепельно-бледный Рамсес скрестили взгляды через стол, как обычно заваленный результатами опытов юного экспериментатора. В самом центре стола покоился свежий образец... очень свежий, судя по бурой жидкости, которая сочилась как минимум из дюжины резаных ран на его боках.
Крыса, конечно, не самая симпатичная из Божьих тварей, но, будучи все-таки Божьей тварью, она не заслуживает такого обращения. Несчастное животное подверглось пытке при жизни, и конец его мучениям еще не настал.
Эмерсон шагнул к столу. Я зажмурилась и открыла глаза, только когда услышала его глухой голос:
— Конец, Пибоди. Она мертва.
— Спасибо, дорогой.
Закусив губу, Перси мужественно сражался со слезами. Лицо Эмерсона-младшего по прозвищу Рамсес застыло маской невозмутимости, лишь в черных глазах вспыхнула и тут же погасла искра... страха?
— Кто это сделал?
Молчание. Впрочем, иного ответа я и не ждала.
— Перси?
Юный джентльмен напрягся. Расправив плечи, приподняв подбородок, он решительно встретил мой взгляд.
— Это ты сделал, Перси?
— Нет, тетя Амелия.
— Нет. Значит, Рамсес... Я права, Перси?
Молодчина, Перси. Не дрогнул. С него бы картину писать — «Джентльмен умирает, но не сдается».
— Прошу меня простить, тетя Амелия. Я люблю и чту вас, как мать, но даже сыновняя любовь не может служить оправданием предательства.
— Прекрасно сказано, Перси. У меня больше нет вопросов. Можешь идти.
Как только за юным джентльменом закрылась дверь, я открыла объятия:
— Иди сюда, сынок. Прости.
При воспоминании об этих мгновениях слезы наворачиваются у меня на глаза. Эмерсон, не стесняясь, шмыгал носом, и даже Рамсес позволил себе такую слабость.
— Ничего не нужно объяснять. — Я усадила сына на кровать. Эмерсон опустился рядом. — Мне бы давно догадаться. Но кто мог представить столь изощренное коварство в десятилетнем ребенке?
— Вот оно, школьное воспитание, — встрял Эмерсон. — Говорил же я тебе, Пибоди...
— Сотни раз, дорогой. Видишь ли, все предыдущие инциденты выглядели более-менее правдоподобно, и я, каюсь, безоговорочно принимала объяснения Перси. Но сегодня он перегнул палку. Я скорее поверю в то, что солнце взойдет на западе, чем в то, что наш сын будет хладнокровно издеваться над живым существом.
— Благодарю, мамочка, — с чувством отозвался Рамсес. — Мне недостанет слов, чтобы выразить...
Недостанет? Это уж точно из области фантастики.
— Да-да, сынок, конечно. Теперь все предстает в другом свете. И тот случай с велосипедом... Виолетта, полагаю, сказала, что мисс Хелен позволила тебе покататься, верно? А когда Перси попал в тебя крикетным мячом, ты пытался объяснить, что он сделал это нарочно, так? Э-э-э... Твоя любовь к мамочке безгранична, я понимаю, но очень прошу — поумерь свой восторг. Хотя... все равно придется переодеваться. В чем это у тебя руки? Ладно, неважно. Я у тебя в долгу, дорогой. Чего бы тебе хотелось?
— Треснуть Перси! — моментально выпалил Рамсес. — Как следует!
Эмерсон хмыкнул:
— Ишь какой! Я бы и сам не прочь. Нельзя, сынок, а жаль...
* * *
Неприглядная, что уж и говорить, сложилась картина. С первых минут пребывания в нашем доме Перси, при посильном содействии Виолетты, постарался превратить жизнь Рамсеса в ад. Обнаружив, что кузен тайком исчезает из дому, Перси прибег к шантажу и постепенно выкачал из Рамсеса все, что только можно, — начиная с карманных денег и заканчивая часами. А когда золотой запас иссяк, негодник и провернул свой последний трюк.
Возмездие не заставило себя долго ждать — в тот же день я вернула деток их болящей мамочке. Ха! Мой прижимистый братец остался верен себе. Не пожалей он средств на то, чтобы отправить свою мадам за границу, мне пришлось бы приложить кое-какие усилия, чтобы избавиться от зловредной парочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89