Лубовский жив.
— Это хорошо, — заметил Пафнутьев.
— Не понял? — вопросительно посмотрел на него Шумаков.
— Без работы не останусь.
— Знаешь, Павел Николаевич, что я тебе скажу... На нашу жизнь лубовских хватит.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах этого слова. — Шумаков посмотрел на Пафнутьева с каким-то особым выражением, будто намекал на что-то, будто придавал особое значение своим словам, но Пафнутьев ничего не понял или же слукавил по своей привычке, прикинувшись простоватым и недалеким. — Наш с тобой клиент родился в рубашке. Немного обгорел, немного испугался, одежонку придется сменить, а в остальном все в порядке. Через неделю будет делиться впечатлениями.
— С кем?
— С тобой, Павел Николаевич! — рассмеялся Шумаков. — С кем же еще! Ему теперь только с тобой и осталось делиться.
— Вряд ли. — Пафнутьев с сомнением покачал головой. — Вряд ли, — повторил он еще раз. — Уедет зализывать раны в какой-нибудь госпиталь. С видом на Альпы.
— Это же прекрасно! Тогда и тебе придется снять номер с видом на Альпы.
— Не возражаю, — серьезно ответил Пафнутьев.
— Ха! Он не возражает! — опять рассмеялся Шумаков.
Справочная служба Генеральной прокуратуры и в самом деле сработала неплохо. Может быть, еще и потому, что Пафнутьев сделал достаточно подробную, грамотную заявку — он указал не только номер машины, но и цвет, модель и даже приблизительно год выпуска. И к концу дня имел подробные сведения о владельце машины, включая место жительства, род занятий. Машина под номером 78-18 оказалась зарегистрирована на имя Морозовой Ирины Александровны, владелицы салона полиграфических услуг — визитки, буклеты, бланки, мелкие плакаты, брошюры и прочая типографская дребедень.
— Это хорошо, — пробормотал Пафнутьев, ознакомившись со справкой, и направился в свой кабинет, где его ждали десять томов жизнеописания Лубовского Юрия Яковлевича, владельца заводов, газет, пароходов. — Надо бы в больнице навестить мужика, — продолжал Пафнутьев беседовать сам с собой. — Он столько внимания уделил, расходы понес, даже о развлечении подумал, телевизор доставил... Все-таки долг платежом красен.
До самого вечера его никто не тревожил, и Пафнутьев мог все время уделить изучению уголовного дела. Иногда в кабинет кто-то заглядывал, но, видимо, по ошибке, потому что тут же дверь снова захлопывалась, причем так быстро, что Пафнутьев не успевал даже заметить, кто именно заглядывал.
Странное впечатление произвело на Пафнутьева это уголовное дело. Даже при беглом просмотре этих не слишком толстых томов обращало на себя внимание одно обстоятельство — в нем почти не было документов, не было даже копий. В основном это были какие-то повествовательные страницы, рассказы, даже не очевидцев или свидетелей, а людей, которые когда-то со свидетелями и очевидцами общались. Другими словами, все, что удалось прочитать Пафнутьеву, носило косвенный характер. Ни один суд не смог бы отнестись к ним всерьез и уж тем более не взял бы на себя смелость вынести приговор. Создавалось впечатление, что предыдущий следователь, некий Поливанов, не столько собирал доказательства преступной деятельности миллионера Лубовского, сколько составлял жизнеописание, пытался проследить его путь к успеху и богатству.
Впрочем, это было ошибочное мнение, и Пафнутьев это прекрасно сознавал. У Поливанова были доказательства, они у него наверняка были, только этим можно объяснить многочисленные пропуски в нумерации страниц уголовного дела.
«Ну, что ж, — подумал Пафнутьев, — значит, надо искать Поливанова или то, что от него осталось. И еще я бы не прочь завести знакомство с гражданкой Морозовой Ириной Александровной. Ведь толклись же, толклись эти клетчатые пиджаки на месте взрыва... А машина принадлежит ей... Значит, с этими клетчатыми ребятами она знакома...»
Придя к этому очевидному выводу, Пафнутьев снова углубился в тома уголовного дела.
Но и на этот раз ему помешал Шумаков.
— Слушай, старик... Давай на «ты», а?
— Так мы вроде как с утра...
— Да? А я и не заметил... Надо же, как бывает... Да, старик, да, бывают люди, к которым с первого взгляда чувствуешь расположение. Ты из таких, старик, из таких, не спорь. Я, между прочим, тоже... Игорь! — Он протянул руку.
— Павел. — Пафнутьев склонил голову в почтительном поклоне.
— День кончается... Может, по пивку?
— Знаешь, — Пафнутьев помялся, — давай чуть попозже... Мне еще устраиваться надо, позвонить домой, доложиться... Это же мой первый вечер в Москве... А вот завтра — нет проблем. А?
— Заметано. — Шумаков не стал настаивать и, крепко пожав Пафнутьеву руку, вышел, махнув на прощанье уже из коридора.
* * *
Наступил вечер, заняться было нечем, и Пафнутьев решил, не теряя времени, навестить салон полиграфических услуг мадам Морозовой. Он знал, что подобные заведения работают допоздна, поскольку клиенты идут в основном уже после рабочего дня.
Салон располагался в полуподвале недалеко от Зубовской площади и внешне выглядел вполне пристойно — владелица не поскупилась на рекламу, вывеска была крупная, яркая, подсвеченная изнутри, художник даже изобразил какие-то полиграфические символы — блокнот, визитка, разбросанные в беспорядке буквы.
Вначале Пафнутьев прошел мимо длинного ряда машин, выстроившихся вдоль Садового кольца, но желтого «жигуленка» не увидел. Это его нисколько не огорчило, поскольку большого значения не имело — катаются ребята, пусть катаются. Спустившись по нескольким ступенькам вниз, он толкнул дверь. Дальше шла небольшая приемная, стояли у стены несколько черных офисных стульев, и тут же был маленький столик приемщицы — молодая девчушка с челкой, в джинсах и тонком свитере не могла быть хозяйкой заведения.
— Здравствуйте! — сказал он громко.
Девчушка, кажется, даже вздрогнула от неожиданности, тут же напустила на себя вид чуть надменный, чуть горделивый, но нашла в себе силы улыбнуться.
— Садитесь, пожалуйста, — сказала она.
— Спасибо. Я могу обратиться к вам?
— Конечно. Слушаю вас.
— Заказ можно сделать?
— Для этого я здесь и сижу.
— За что сидите?
— Ха! За три тысячи. Рублей, естественно.
— Немного... Вы, наверно, здесь не хозяйка?
— Хозяйка?! Я похожа на хозяйку?!
— А почему бы и нет? Я бы вам доверился.
— Я бы тоже вам доверилась. Только не сразу.
— Понимаю... Чуть попозже. А как насчет визитки?
— Вам нужна моя визитка?
— Нет, пока мне нужна моя визитка.
Пафнутьев давно знал, что людям можно задавать вопросы самые глупые и бестолковые, но если при этом удастся сохранить лицо не просто серьезным, а как бы даже озабоченным, удрученным какими-то бесконечными заботами, то человек никогда не заподозрит насмешки и будет отвечать, проникаясь твоими проблемами и прощая твое слабоумие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Это хорошо, — заметил Пафнутьев.
— Не понял? — вопросительно посмотрел на него Шумаков.
— Без работы не останусь.
— Знаешь, Павел Николаевич, что я тебе скажу... На нашу жизнь лубовских хватит.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах этого слова. — Шумаков посмотрел на Пафнутьева с каким-то особым выражением, будто намекал на что-то, будто придавал особое значение своим словам, но Пафнутьев ничего не понял или же слукавил по своей привычке, прикинувшись простоватым и недалеким. — Наш с тобой клиент родился в рубашке. Немного обгорел, немного испугался, одежонку придется сменить, а в остальном все в порядке. Через неделю будет делиться впечатлениями.
— С кем?
— С тобой, Павел Николаевич! — рассмеялся Шумаков. — С кем же еще! Ему теперь только с тобой и осталось делиться.
— Вряд ли. — Пафнутьев с сомнением покачал головой. — Вряд ли, — повторил он еще раз. — Уедет зализывать раны в какой-нибудь госпиталь. С видом на Альпы.
— Это же прекрасно! Тогда и тебе придется снять номер с видом на Альпы.
— Не возражаю, — серьезно ответил Пафнутьев.
— Ха! Он не возражает! — опять рассмеялся Шумаков.
Справочная служба Генеральной прокуратуры и в самом деле сработала неплохо. Может быть, еще и потому, что Пафнутьев сделал достаточно подробную, грамотную заявку — он указал не только номер машины, но и цвет, модель и даже приблизительно год выпуска. И к концу дня имел подробные сведения о владельце машины, включая место жительства, род занятий. Машина под номером 78-18 оказалась зарегистрирована на имя Морозовой Ирины Александровны, владелицы салона полиграфических услуг — визитки, буклеты, бланки, мелкие плакаты, брошюры и прочая типографская дребедень.
— Это хорошо, — пробормотал Пафнутьев, ознакомившись со справкой, и направился в свой кабинет, где его ждали десять томов жизнеописания Лубовского Юрия Яковлевича, владельца заводов, газет, пароходов. — Надо бы в больнице навестить мужика, — продолжал Пафнутьев беседовать сам с собой. — Он столько внимания уделил, расходы понес, даже о развлечении подумал, телевизор доставил... Все-таки долг платежом красен.
До самого вечера его никто не тревожил, и Пафнутьев мог все время уделить изучению уголовного дела. Иногда в кабинет кто-то заглядывал, но, видимо, по ошибке, потому что тут же дверь снова захлопывалась, причем так быстро, что Пафнутьев не успевал даже заметить, кто именно заглядывал.
Странное впечатление произвело на Пафнутьева это уголовное дело. Даже при беглом просмотре этих не слишком толстых томов обращало на себя внимание одно обстоятельство — в нем почти не было документов, не было даже копий. В основном это были какие-то повествовательные страницы, рассказы, даже не очевидцев или свидетелей, а людей, которые когда-то со свидетелями и очевидцами общались. Другими словами, все, что удалось прочитать Пафнутьеву, носило косвенный характер. Ни один суд не смог бы отнестись к ним всерьез и уж тем более не взял бы на себя смелость вынести приговор. Создавалось впечатление, что предыдущий следователь, некий Поливанов, не столько собирал доказательства преступной деятельности миллионера Лубовского, сколько составлял жизнеописание, пытался проследить его путь к успеху и богатству.
Впрочем, это было ошибочное мнение, и Пафнутьев это прекрасно сознавал. У Поливанова были доказательства, они у него наверняка были, только этим можно объяснить многочисленные пропуски в нумерации страниц уголовного дела.
«Ну, что ж, — подумал Пафнутьев, — значит, надо искать Поливанова или то, что от него осталось. И еще я бы не прочь завести знакомство с гражданкой Морозовой Ириной Александровной. Ведь толклись же, толклись эти клетчатые пиджаки на месте взрыва... А машина принадлежит ей... Значит, с этими клетчатыми ребятами она знакома...»
Придя к этому очевидному выводу, Пафнутьев снова углубился в тома уголовного дела.
Но и на этот раз ему помешал Шумаков.
— Слушай, старик... Давай на «ты», а?
— Так мы вроде как с утра...
— Да? А я и не заметил... Надо же, как бывает... Да, старик, да, бывают люди, к которым с первого взгляда чувствуешь расположение. Ты из таких, старик, из таких, не спорь. Я, между прочим, тоже... Игорь! — Он протянул руку.
— Павел. — Пафнутьев склонил голову в почтительном поклоне.
— День кончается... Может, по пивку?
— Знаешь, — Пафнутьев помялся, — давай чуть попозже... Мне еще устраиваться надо, позвонить домой, доложиться... Это же мой первый вечер в Москве... А вот завтра — нет проблем. А?
— Заметано. — Шумаков не стал настаивать и, крепко пожав Пафнутьеву руку, вышел, махнув на прощанье уже из коридора.
* * *
Наступил вечер, заняться было нечем, и Пафнутьев решил, не теряя времени, навестить салон полиграфических услуг мадам Морозовой. Он знал, что подобные заведения работают допоздна, поскольку клиенты идут в основном уже после рабочего дня.
Салон располагался в полуподвале недалеко от Зубовской площади и внешне выглядел вполне пристойно — владелица не поскупилась на рекламу, вывеска была крупная, яркая, подсвеченная изнутри, художник даже изобразил какие-то полиграфические символы — блокнот, визитка, разбросанные в беспорядке буквы.
Вначале Пафнутьев прошел мимо длинного ряда машин, выстроившихся вдоль Садового кольца, но желтого «жигуленка» не увидел. Это его нисколько не огорчило, поскольку большого значения не имело — катаются ребята, пусть катаются. Спустившись по нескольким ступенькам вниз, он толкнул дверь. Дальше шла небольшая приемная, стояли у стены несколько черных офисных стульев, и тут же был маленький столик приемщицы — молодая девчушка с челкой, в джинсах и тонком свитере не могла быть хозяйкой заведения.
— Здравствуйте! — сказал он громко.
Девчушка, кажется, даже вздрогнула от неожиданности, тут же напустила на себя вид чуть надменный, чуть горделивый, но нашла в себе силы улыбнуться.
— Садитесь, пожалуйста, — сказала она.
— Спасибо. Я могу обратиться к вам?
— Конечно. Слушаю вас.
— Заказ можно сделать?
— Для этого я здесь и сижу.
— За что сидите?
— Ха! За три тысячи. Рублей, естественно.
— Немного... Вы, наверно, здесь не хозяйка?
— Хозяйка?! Я похожа на хозяйку?!
— А почему бы и нет? Я бы вам доверился.
— Я бы тоже вам доверилась. Только не сразу.
— Понимаю... Чуть попозже. А как насчет визитки?
— Вам нужна моя визитка?
— Нет, пока мне нужна моя визитка.
Пафнутьев давно знал, что людям можно задавать вопросы самые глупые и бестолковые, но если при этом удастся сохранить лицо не просто серьезным, а как бы даже озабоченным, удрученным какими-то бесконечными заботами, то человек никогда не заподозрит насмешки и будет отвечать, проникаясь твоими проблемами и прощая твое слабоумие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74