Как и в одежде Пегги Поуп, здесь каждая деталь, которая была частью очень непривлекательного целого, казалась выбранной специально для того, чтобы сделать это целое еще более отвратительным. Уэксфорд спрашивал себя, что за люди проектировали это чудовище и когда его построили? В его архитектуре не было никаких признаков классицизма или готики и вообще аналогий с каким бы то ни было стилем. Приземистое и убогое сооружение. Возможно, в углублениях с обратной его стороны и есть какие-то окна, но на фасаде находился единственный круг из красного стекла размером чуть больше велосипедного колеса. Он был расположен над закругленным фронтоном из коричневатого кирпича. По всему фасаду, сложенному красным кирпичом, проглядывали малоприметные поперечные вкрапления черного и бледно-желтого кирпича.
Маленькая дверь походила на садовую калитку. Уэксфорд попробовал открыть ее, но она оказалась запертой. Остановившись у гранитной таблички, он прочитал: «Храм Апокалипсиса. Только избранные спасутся».
Тяжелая рука, опустившаяся на его плечо, заставила Уэксфорда обернуться.
— Уходите, — сказал стоявший перед ним бородатый человек в черном. — Здесь не место грешникам.
— Будьте добры убрать руку с моего пальто, — резко потребовал Уэксфорд.
Видимо не ожидая такого вызова, человек подчинился. Он свирепо смотрел на Уэксфорда бесцветными глазами, сверкавшими фанатичным блеском.
— Я вас не знаю.
— Что, однако, не дает вам права действовать так агрессивно. Я вас знаю. Вы — священник этой церкви.
— Пастырь. Чего вы хотите?
— Я — офицер полиции, расследую дело об убийстве мисс Лавди Морган.
Пастырь спрятал руки под свою черную мантию.
— Убийстве? Не знаю я ни о каком убийстве. Я не читаю газет. Мы в стороне от всего этого.
— Истинно по-христиански, — заметил Уэксфорд. — Эта девушка посещала вашу церковь, вы знали ее.
— Нет. — Пастырь энергично закачал головой. Он выглядел злым и глубоко оскорбленным. — Я долго отсутствовал, был болен, и кто-то другой исполнял мои обязанности. Может быть, она приходила к нему. Может быть, по неведению он принял ее за одну из пятисот.
— Пятисот?
— Нас именно столько: это — число избранных на всей земле. Мы никого не обращаем в свою веру. Быть одним из «Детей Апокалипсиса» — это значит появиться на свет у родителей, которые оба — члены нашего братства; таким образом, с рождением численность увеличивается, а со смертью — уменьшается. Пятьсот. — Подобрав тяжелые складки своего одеяния и обернув их вокруг себя, он пробормотал: — У меня много работы. Удачного вам дня, — и направился к Куипс-Лейн.
Уэксфорд пошел к северным воротам кладбища. С этой стороны земля была отдана под могилы католиков. Судя по всему, здесь недавно кого-то хоронили, потому что цветы, принесенные родными и друзьями покойного, увядали на мартовском ветру. Он пошел по незнакомой тропинке, которая вилась среди могил приверженцев греческой ортодоксальной веры, и заметил эпитафию на могиле русской княгини. Ее имя напомнило ему романы Толстого со списком действующих лиц. Уэксфорд попытался разобрать надпись, сделанную кириллицей, но тут чья-то тень надвинулась на могилу и незнакомый голос произнес:
— Татьяна Александровна Кратова.
Уже во второй раз за сегодняшний день произошла неожиданность именно в момент чтения. Кто же на этот раз? Еще один церковный священник, который тоже будет делать ему замечания и корить за невежество? На этот раз он сам медленно повернулся и встретился глазами с крупным человеком в короткой дубленке. Он стоял, засунув руки в карманы, и, улыбаясь, следил за Уэксфордом.
— Вы знаете, кто она такая? — спросил Уэксфорд. — Как случилось, что она похоронена здесь?
Человек кивнул.
— Существует очень немного вещей, которых я не знаю и которые касаются этого кладбища да и самого Кенберна, — ответил он. В его последних словах прозвучал какой-то юношеский энтузиазм. — Я — эксперт по Кенберн-Вейл, ходячий кладезь информации. — Он постучал себя по голове. — Здесь находятся ненаписанные книги по истории и географии.
— Так, значит, вы… — как же его называл Говард? — Вы — «Нотберн пропертиз»? — задал он глупый вопрос.
— Президент, — кивнул человек и крепко пожал руку Уэксфорда. — Стивен Дербон. Как поживаете?
Глава 7
…нет такого, кто не кажется себе столь умным, что ему нет надобности одобрять другого.
Они вышли на поляну, продуваемую ветром, и теперь, когда Уэксфорд разглядел своего нового знакомого более внимательно, он обнаружил, что перед ним состоятельный человек. На нем был костюм, стоивший такую сумму, о которой Уэксфорд не мог и мечтать, туфли ручной работы и часы с широким золотым браслетом.
— Вы приезжий, не так ли? — спросил Дербон.
— Я в отпуске.
— И решили посмотреть место, где недавно было совершено убийство?
Хотя тон Дербона оставался дружеским и приятным, Уэксфорду показалось, что в нем сквозят нотки неприязни, которую он и сам иногда испытывал, разговаривая с этими отвратительными любителями достопримечательностей.
— Я, конечно, слышал об этом убийстве, — отозвался он, — но меня интересует само кладбище.
— Вы, вероятно, не согласитесь с людьми, которые предлагают передать эту землю в пользование государства и начать здесь строительство.
— Я не знал, что существует такая проблема, — сказал Уэксфорд и, увидев, что его собеседник нахмурился, спросил: — А вы против строительства? Против обновления этого места?
— Вовсе нет, — энергично возразил Дербон. — Я сам довольно активно участвую в преобразованиях в Кенберн-Вейл. Не знаю, какие места вам уже удалось посмотреть, но, к примеру, к обустройству Копленд-сквер я имею непосредственное отношение — это моя работа! Или дом старого Монфорта. Целью деятельности моей компании является восстановление, насколько это возможно, сооружений, построенных в георгианскую и ранневикторианскую эпохи. Я пытаюсь уберечь их от необоснованного уничтожения, которое сейчас происходит. Не желаю видеть, как такие достопримечательности, вроде, например, этого кладбища, сровняют с землей, чтобы… — Он простер руки и горячо продолжил: — Чтобы на их месте появились безликие бетонные джунгли!
— Вы живете в Кенберн-Вейл? — поинтересовался Уэксфорд, когда они вместе шли по тропинке, ведущей к «собору Святого Петра» и главным воротам.
— Я здесь родился и люблю каждую пядь этой земли, но живу в Челси на Лейсбрук-Плейс. Кенберн-Вейл не нравится моей супруге. Настанет день, когда я добьюсь своего. У меня мечта сделать из него новый Ньюхемпстед; он станет преемником фешенебельного Челси. Я смогу сделать это, смогу! — Он снова воздел руку, задев ею ветку падуба, с которой на них обрушился дождь пыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54