А тут еще его четкие, отточенные фразы. В последнее время к политикам часто приклеивают ярлык «харизматический», но пашковский случай совсем другой, заветной «харизмы» у него нет. Зато есть обаяние удава, берет он не взглядом, а завораживающе плавным потоком речи и приятным тембром голоса.
— …Я приношу вам глубокую благодарность за то, что вы были с нами в самые тяжелые моменты. Не сомневайтесь, мы возместим вам все потери, с этим связанные, в том числе и моральные…
Ого, да мне, кажется, дают отставку! И это при том, что я «проучаствовала» в предвыборной кампании целую неделю, стала свидетельницей одного убийства и одного избиения ногами и сама схлопотала пока не подтвержденное сотрясение, не говоря уже о нервном потрясении! Опять идиотские шуточки, прости меня Господи, дело-то не в этом, дело в другом, в том, что я ничего не узнала о Наташиной судьбе, даже не выяснила, связана ли она с Пашковым или это все мои фантазии. Признаться в этом трудно, но, похоже, я как была, так и осталась при смутных догадках и подозрениях. Ну что тут делать, может, и в самом деле спросить его напрямую: «Вам что-нибудь говорит имя — Наташа Русакова?»
Я таки открыла рот, но задала совсем другой вопрос:
— Вы больше не нуждаетесь в моих услугах? — (Если честно, то с моей стороны было хамством рассуждать о каких-то там услугах, потому что по большому счету я не выполняла и сотой доли обязанностей, кои предполагала громкая должность пресс-секретаря.) Наверное, Пашков думал приблизительно так же, потому что на его лице мелькнула тень растерянности, но он, надо отдать ему должное, быстро нашелся:
— Что вы, я имел в виду совсем другое, лишь то, что вам нужно время на то, чтобы восстановить силы, поправить здоровье. Все-таки это поважнее любых выборов и любой политики. Так что, пожалуйста, отдыхайте и постарайтесь поменьше думать о событиях, в которые вы оказались невольно вовлечены. Понимаю, это будет нелегко, у самого в голове до сих пор не укладывается, что Вениамина больше нет… Такие вот особенности национальных выборов…
Смотри-ка, а наш кандидат тоже шутник, оказывается! Вот только явился он ко мне не шутки шутить и не о моем подорванном здоровье справляться, это понятно даже мне. Что-то его томило, что-то еще оставалось у него за душой. Я немножко догадывалась, что именно, но не имела ни малейшего намерения оказывать ему помощь в поисках плавного перехода к интересующей его теме.
— Да, вот так, Капитолина Михайловна, вот так…
Я приподняла брови: надо же, как он мучился, бедняжка, даже слова-паразиты прокрались в его обычно гладкую, без сучка без задоринки, речь, чего я за ним прежде не замечала.
Наконец он, кажется, собрался с духом:
— У нас осталась еще одна проблема…
Я не удержалась — язвительно усмехнулась:
— Это не та ли, что сейчас слева по коридору, в реанимации, с переломами ребер, разрывом селезенки и еще Бог знает чем?
Серые глаза Пашкова лихорадочно заблестели:
— Да, я имею в виду именно это… Очень неприятная история, очень. Женщина странная, с кислотой. Очень жаль, что ее дикая выходка закончилась так печально, но ничего не поделаешь… Вообще какой-то совершенно нелепый случай…
— Или терроризм?..
Пашков покраснел и отвел взгляд в сторону.
— А вы ее разве не узнали? — спросила я. — Нападавшую?
— В каком смысле?
— В прямом. Вы же ее встречали в аэропорту, она была в аэропорту с Богаевской. Надеюсь, вы не забыли Богаевскую? Так вот, странная женщина с кислотой — Майя, ее концертмейстер.
Пашков заработал желваками:
— Честно говоря, я и саму Богаевскую сейчас не узнал бы, не говоря уже о ее пианистке… Допустим, это все-таки она, что из того? Что это меняет? Вы что же… хотите сказать, что у нее могут быть какие-то личные причины?.. Нет, это бред, полный бред…
Я не собиралась ему уступать:
— Значит, она террористка… Пашков скрипнул зубами, а это что-нибудь да значило, и сказал:
— Откровенно говоря, об этом я и хотел с вами поговорить. С этой Майей, или как там ее, будут разбираться те, кому положено, а от всех нас требуется только единство во взглядах на последние события, в их оценке…
— От нас всех? — перебила я Пашкова.
— От нашей команды, — уточнил он, похоже изрядно раздраженный моими придирками. — Мне бы не хотелось, чтобы… — В первый раз за все время нашего знакомства Пашков откровенно испытывал трудности с подбором слов. — Ну в общем, чтобы у нас не получилось, как в известной поговорке: кто в лес, кто по дрова. Перед лицом покушений и угроз мы должны быть особенно сплоченными. — Ого, какой высокий штиль! — Другими словами, команда всегда должна оставаться командой, и каждый из ее членов обязан работать ради общего дела.
Как только я услышала про «общее дело», язык у меня зачесался с такой силой, что я встряла в очередной раз:
— По-моему, это уже не команда, а мафия какая-то получается.
— На вашем месте я бы все-таки получше выбирал выражения, — обиделся Пашков. — Иногда вы здорово перегибаете палку. Я, конечно, понимаю, что в вас говорит профессиональная… журналистка… — Уверена, на языке у него вертелось «скандалистка» или кое-что покрепче, но он превозмог себя, тем самым показав мне пример в славном деле «выбора выражений». — Но тем не менее существуют определенные рамки. Впрочем, я, кажется, отклонился от темы. А я хотел вам сказать совсем другое, касающееся недавних покушений, в частности, последнего… Так вот, я не оправдываю свою службу безопасности, на мой взгляд, Федор все же несколько погорячился там, возле Дома железнодорожника, но его можно понять после того, что случилось в последние дни…
Я опять его прервала, поскольку мне все и так было ясно, причем уже достаточно давно. И пашковские объяснения выслушивала только затем, чтобы понять, как далеко он может в них зайти, а теперь мне наскучило.
— Короче говоря, я должна говорить то же, что и все остальные, а именно, что ваш замечательный телохранитель защищал вас от нападения, а не методично убивал не представляющую особенной угрозы женщину. Смешно думать, будто она могла причинить вам особенный вред, а потому не рассчитывайте, что в этом вопросе я буду солидарна с вами и вашей командой. — Я таки облегчила свою душу.
— Ну что ж, мне все понятно. — Пашков поднялся со стула. — Не смею вас больше задерживать и желаю скорейшего выздоровления.
И он ушел, оставив меня порядком озадаченной. По крайней мере, позволяя себе высказать, что я думала на самом деле, я надеялась на совсем другую реакцию с его стороны. По моим прикидам, Пашков должен, нет, просто обязан был наконец выйти из себя до такой степени, чтобы сболтнуть что-нибудь лишнее. А уж я бы за это лишнее вцепилась двумя руками и, глядишь, вытащила бы на свет Божий то, что у него за душой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84