А может быть, он думал, что она умирает и он получит от нее что-нибудь в наследство. Правда, у нее ничего не было. Чемодан с одеждой, немного мебели и двое детей.
Мама, похоже, полностью забыла о нашем существовании. Она без умолку щебетала с Джейком, розовые пятна румян выделялись на ее бледных щеках. Джейк почти все время молчал. Он явно почувствовал облегчение, когда к нему тихонько придвинулся Кендэл.
— Ну как дела, приятель? — Он приподнял Кендэла и посадил к себе на колени. Кендэл радостно забил ногами.
— Осторожно! — Мама нахмурилась.
— Очень больно? — спросил Джейк.
— Да нет, ерунда. И вообще, не волнуйся, я там целехонька. — Мама весело похлопала по своим повязкам. — Все благодаря тебе, Джейк, милый. Если бы ты не заметил эту маленькую опухоль и не заставил меня пойти к врачу, я уже пристала бы к другому берегу…
— Хочу на берег! — сказал ничего не понявший Кендэл. — Мама, тетя Барбара отвезет нас на берег моря смотреть акул и китов, а потом мы поедем в Диснейленд.
— Правда? Что это проносится у нас над головой? Это летающая свинья! — сказала мама.
Кендэл окончательно потерял нить, но, кажется, это его не смутило.
— Берег, берег, берег. Мы с Джорджем поедем на берег, — пропел он и задрыгал ногами.
Одной ногой он заехал маме в бок. Это была здоровая сторона, но, конечно, ей было больно. Она на секунду прикрыла глаза, но продолжала храбро улыбаться.
Джейк спустил Кендэла с колен и поднялся.
— Ты куда собрался? — спросила мама.
— Извини, Вик, мне пора.
— Но ты же только что пришел!
— Да, но у меня столько дел, ты же знаешь…
Мама знала. Это было выше ее сил. Она крепилась, пока он не скрылся из виду, а потом расплакалась.
— Перестань, Ник, он того не стоит, — сказала тетя Барбара мягко.
— Тебе откуда знать? — всхлипнула мама.
— И правда, откуда мне знать? — Тетя Барбара обняла нас с Кендэлом за плечи. — Пойдемте, дети.
— Нечего тебе так носиться с детьми! Это мои дети! — крикнула мама.
— Пойдемте, мама устала, — сказала тетя Барбара. — Как ты думаешь, в котором часу тебя завтра выпишут? Я приеду за тобой на машине.
— Не раньше обеда. И я прекрасно доберусь сама, спасибо, — буркнула мама.
— Конечно, — ответила тетя Барбара. — Но я все же заеду сюда в обед.
В понедельник тетя Барбара отправила нас в школу, хотя мы сопротивлялись.
— Нет, мне надо будет сосредоточиться на вашей маме. Нам нужно кое о чем поговорить. Кроме того, хватит вам уже пропускать школу.
— Все равно мне уроки будут без толку. Я не смогу ничего воспринимать, — сказала я.
Так и вышло. В голове у меня была одна неотвязная мысль — о маме. Я сказала Харприт, что маму выписывают. Она крепко обняла меня и сказала, что ужасно за нас рада.
— Значит, ей теперь лучше?
— Конечно. Иначе бы ее не выписали, правда?
— Правда. — Харприт погладила меня по плечу. — Лола Роза, мне мама положила в завтрак вторую плитку шоколада. Хочешь?
В моей коробке с завтраком всего оказалось вдвое, потому что собирала ее тетя Барбара. Мы с Харприт принялись за роскошный пир из сливочного сыра, бананов, фиников, сэндвичей с куриным салатом, овощей в соусе, соленых чипсов, кексов с черникой, сладких булочек с маслом, яблок, клюквенного сока и гигантской плитки "Кэдбери".
— Я так растолстею, — сказала Харприт, поглаживая себя по плоскому животу.
— А я уже толстая.
— Ты не толстая. То есть не по-настоящему. Ты обязательно похудеешь, когда станешь постарше и будешь как твоя мама.
— Надеюсь, — сказала я. — Но даже если и нет, ведь в толщине нет ничего такого уж плохого, правда?
— В этом вообще ничего плохого нет, — сказала Харприт успокаивающе.
Но когда мы после уроков выходили из школы, Харприт так и застыла посреди двора.
— Мамочки, ты только посмотри на эту женщину!
Она прикрыла рот рукой и захихикала. И не только она. Чуть ли не все дети таращились на нее и подталкивали друг друга локтями.
— Это чья-то мама? — Харприт прыснула. — Настоящий слон! Кто это может быть?
— Это моя тетя Барбара. Так что помолчи, пожалуйста.
Я побежала по двору к воротам школы, где ждала тетя Барбара. На ней была голубая джинсовая рубашка, которая могла бы послужить парусом на корабле. Она протянула огромные голубые руки, и я бросилась к ней и обняла на глазах у всей школы.
— Вы чудесно выглядите, тетя Барбара. Вам очень идет эта рубашка — под цвет глаз.
Тетя Барбара крепче прижала меня к себе.
— А где же мама? Вы за ней ездили? Почему она не с вами?
У меня заколотилось сердце.
— С мамой все в порядке. Она дома, отдыхает.
— С ней правда все в порядке?
— Пока, во всяком случае, — сказала тетя Барбара.
Ее слова отдавались у меня в голове, подхваченные голосом Рока. «Пока». Мне нужно, чтобы с ней все было в порядке навсегда.
Харприт стояла в сторонке и умоляюще смотрела на меня своими огромными, прекрасными глазами.
— Прости меня, пожалуйста, — тихонько сказала она, когда я повернулась.
— Тетя Барбара, это моя подруга Харприт.
На лице Харприт выразилось облегчение. Она вежливо протянула руку:
— Очень приятно с вами познакомиться, тетя Барбара. — Потом она посмотрела на меня: — Ты никогда не говорила, что у тебя есть тетя! Это настоящая тетя или просто друг?
— Я настоящая тетя, и друг тоже, — сказала тетя Барбара.
Мы пошли забирать Кендэла и Амандип с продленки. Амандип оробела и принялась сосать палец.
— Она просто еще совсем маленькая. — Кендэл взял тетю Барбару за руку. — Тетя Барбара, я вас люблю.
— Я тебя тоже люблю, Кендэл, — сказала тетя Барбара.
— А вы нас поведете в аквариум?
Тетя Барбара рассмеялась, а я возмутилась до глубины души:
— Кендэл, мы идем прямо домой. Мама вернулась!
— Она может пойти с нами, — откликнулся Кендэл.
— Не будь идиотом, она еще плохо себя чувствует.
— Она теперь все время больная, — сказал Кендэл, как будто мама была в этом виновата. — Можно, мы сейчас пойдем в аквариум, а потом к маме?
— Нет, сейчас мы идем домой, детка, но по дороге купим тебе красный фруктовый лед, ты не против? А вы, девочки? У вас какое любимое мороженое?
Я выбрала пломбир, а Харприт и Амандип — вафельные рожки. Тетя Барбара взяла большую порцию пломбира в шоколаде. Она отколупывала зубами шоколадную глазурь в точности как я. И так же приговаривала «м-м-м» от восторга.
— Давайте маме тоже купим мороженое, — сказала она. — Какое она любит?
— Она очень редко ест мороженое, потому что следит за фигурой, — сказала я, не подумав. И тут же почувствовала себя очень скверно.
— Я тоже слежу за фигурой, — сказала тетя Барбара. — Я слежу, как она увеличивается!
Это прозвучало у нее как стихи. Потом она погладила себя по бокам и животу и сказала:
— Рожок, рожок и пломбир, пломбир, пломбир!
Когда мы прощались с Харприт у ее дома, она шепнула мне на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Мама, похоже, полностью забыла о нашем существовании. Она без умолку щебетала с Джейком, розовые пятна румян выделялись на ее бледных щеках. Джейк почти все время молчал. Он явно почувствовал облегчение, когда к нему тихонько придвинулся Кендэл.
— Ну как дела, приятель? — Он приподнял Кендэла и посадил к себе на колени. Кендэл радостно забил ногами.
— Осторожно! — Мама нахмурилась.
— Очень больно? — спросил Джейк.
— Да нет, ерунда. И вообще, не волнуйся, я там целехонька. — Мама весело похлопала по своим повязкам. — Все благодаря тебе, Джейк, милый. Если бы ты не заметил эту маленькую опухоль и не заставил меня пойти к врачу, я уже пристала бы к другому берегу…
— Хочу на берег! — сказал ничего не понявший Кендэл. — Мама, тетя Барбара отвезет нас на берег моря смотреть акул и китов, а потом мы поедем в Диснейленд.
— Правда? Что это проносится у нас над головой? Это летающая свинья! — сказала мама.
Кендэл окончательно потерял нить, но, кажется, это его не смутило.
— Берег, берег, берег. Мы с Джорджем поедем на берег, — пропел он и задрыгал ногами.
Одной ногой он заехал маме в бок. Это была здоровая сторона, но, конечно, ей было больно. Она на секунду прикрыла глаза, но продолжала храбро улыбаться.
Джейк спустил Кендэла с колен и поднялся.
— Ты куда собрался? — спросила мама.
— Извини, Вик, мне пора.
— Но ты же только что пришел!
— Да, но у меня столько дел, ты же знаешь…
Мама знала. Это было выше ее сил. Она крепилась, пока он не скрылся из виду, а потом расплакалась.
— Перестань, Ник, он того не стоит, — сказала тетя Барбара мягко.
— Тебе откуда знать? — всхлипнула мама.
— И правда, откуда мне знать? — Тетя Барбара обняла нас с Кендэлом за плечи. — Пойдемте, дети.
— Нечего тебе так носиться с детьми! Это мои дети! — крикнула мама.
— Пойдемте, мама устала, — сказала тетя Барбара. — Как ты думаешь, в котором часу тебя завтра выпишут? Я приеду за тобой на машине.
— Не раньше обеда. И я прекрасно доберусь сама, спасибо, — буркнула мама.
— Конечно, — ответила тетя Барбара. — Но я все же заеду сюда в обед.
В понедельник тетя Барбара отправила нас в школу, хотя мы сопротивлялись.
— Нет, мне надо будет сосредоточиться на вашей маме. Нам нужно кое о чем поговорить. Кроме того, хватит вам уже пропускать школу.
— Все равно мне уроки будут без толку. Я не смогу ничего воспринимать, — сказала я.
Так и вышло. В голове у меня была одна неотвязная мысль — о маме. Я сказала Харприт, что маму выписывают. Она крепко обняла меня и сказала, что ужасно за нас рада.
— Значит, ей теперь лучше?
— Конечно. Иначе бы ее не выписали, правда?
— Правда. — Харприт погладила меня по плечу. — Лола Роза, мне мама положила в завтрак вторую плитку шоколада. Хочешь?
В моей коробке с завтраком всего оказалось вдвое, потому что собирала ее тетя Барбара. Мы с Харприт принялись за роскошный пир из сливочного сыра, бананов, фиников, сэндвичей с куриным салатом, овощей в соусе, соленых чипсов, кексов с черникой, сладких булочек с маслом, яблок, клюквенного сока и гигантской плитки "Кэдбери".
— Я так растолстею, — сказала Харприт, поглаживая себя по плоскому животу.
— А я уже толстая.
— Ты не толстая. То есть не по-настоящему. Ты обязательно похудеешь, когда станешь постарше и будешь как твоя мама.
— Надеюсь, — сказала я. — Но даже если и нет, ведь в толщине нет ничего такого уж плохого, правда?
— В этом вообще ничего плохого нет, — сказала Харприт успокаивающе.
Но когда мы после уроков выходили из школы, Харприт так и застыла посреди двора.
— Мамочки, ты только посмотри на эту женщину!
Она прикрыла рот рукой и захихикала. И не только она. Чуть ли не все дети таращились на нее и подталкивали друг друга локтями.
— Это чья-то мама? — Харприт прыснула. — Настоящий слон! Кто это может быть?
— Это моя тетя Барбара. Так что помолчи, пожалуйста.
Я побежала по двору к воротам школы, где ждала тетя Барбара. На ней была голубая джинсовая рубашка, которая могла бы послужить парусом на корабле. Она протянула огромные голубые руки, и я бросилась к ней и обняла на глазах у всей школы.
— Вы чудесно выглядите, тетя Барбара. Вам очень идет эта рубашка — под цвет глаз.
Тетя Барбара крепче прижала меня к себе.
— А где же мама? Вы за ней ездили? Почему она не с вами?
У меня заколотилось сердце.
— С мамой все в порядке. Она дома, отдыхает.
— С ней правда все в порядке?
— Пока, во всяком случае, — сказала тетя Барбара.
Ее слова отдавались у меня в голове, подхваченные голосом Рока. «Пока». Мне нужно, чтобы с ней все было в порядке навсегда.
Харприт стояла в сторонке и умоляюще смотрела на меня своими огромными, прекрасными глазами.
— Прости меня, пожалуйста, — тихонько сказала она, когда я повернулась.
— Тетя Барбара, это моя подруга Харприт.
На лице Харприт выразилось облегчение. Она вежливо протянула руку:
— Очень приятно с вами познакомиться, тетя Барбара. — Потом она посмотрела на меня: — Ты никогда не говорила, что у тебя есть тетя! Это настоящая тетя или просто друг?
— Я настоящая тетя, и друг тоже, — сказала тетя Барбара.
Мы пошли забирать Кендэла и Амандип с продленки. Амандип оробела и принялась сосать палец.
— Она просто еще совсем маленькая. — Кендэл взял тетю Барбару за руку. — Тетя Барбара, я вас люблю.
— Я тебя тоже люблю, Кендэл, — сказала тетя Барбара.
— А вы нас поведете в аквариум?
Тетя Барбара рассмеялась, а я возмутилась до глубины души:
— Кендэл, мы идем прямо домой. Мама вернулась!
— Она может пойти с нами, — откликнулся Кендэл.
— Не будь идиотом, она еще плохо себя чувствует.
— Она теперь все время больная, — сказал Кендэл, как будто мама была в этом виновата. — Можно, мы сейчас пойдем в аквариум, а потом к маме?
— Нет, сейчас мы идем домой, детка, но по дороге купим тебе красный фруктовый лед, ты не против? А вы, девочки? У вас какое любимое мороженое?
Я выбрала пломбир, а Харприт и Амандип — вафельные рожки. Тетя Барбара взяла большую порцию пломбира в шоколаде. Она отколупывала зубами шоколадную глазурь в точности как я. И так же приговаривала «м-м-м» от восторга.
— Давайте маме тоже купим мороженое, — сказала она. — Какое она любит?
— Она очень редко ест мороженое, потому что следит за фигурой, — сказала я, не подумав. И тут же почувствовала себя очень скверно.
— Я тоже слежу за фигурой, — сказала тетя Барбара. — Я слежу, как она увеличивается!
Это прозвучало у нее как стихи. Потом она погладила себя по бокам и животу и сказала:
— Рожок, рожок и пломбир, пломбир, пломбир!
Когда мы прощались с Харприт у ее дома, она шепнула мне на ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53