— Я вам покажу Мексику! — продолжал кричать Сиплый. — Вы у меня узнаете географию на пять с плюсом. Ковбои паршивые!
За стеной ехидно хихикнул лис. Я тоже с большим удовольствием прослушал весь этот концерт.
Наконец дверь в мой сарай отворилась. Вошёл щуплый белобрысый человек, похожий на большую облысевшую крысу. На меня уставились его холодные глаза, потом они увидели мои охотничьи трофеи — трех дохлых жирных крыс.
— Ого! Этот пёс знает своё дело. Где взяли собаку? Кто хозяин? — обернувшись, спросил он ковбоев.
Оба сразу заныли:
— Не-е зна-аем!
— А я знаю. Такой же, как вы, лоботряс. Но он хоть не ковбой, зато художник. Рисует хорошо. Хорошо пишет — без ошибок. Пятёрочник, наверное, не чета вам…
Сиплый фальшиво улыбнулся, сел на корточки и поманил меня:
— Поди, поди сюда… Ну, ну! Собака за хозяина не в ответе. А я полезной скотине куска не пожалею. Чего ж ты, боишься?
Он опустил мне руку на голову. Какая жёсткая, тяжёлая была эта рука! Я прижал уши и сам сжался. Рука соскользнула, взяла за ошейник.
— Смотри-ка! Номер-то — три пятёрки! Ты счастливый пёс, а? Может, от тебя и ко мне перейдёт счастье?
Я вздохнул: где это счастье? Несчастней меня нет собаки во всем свете…
— Ничего, — похлопал он мен по спине. — Ещё и рад будешь! В городе на асфальте вашей породе — одна маета. А здесь — воля.
Он встал.
— Ну вы, ковбои! Будете лезть к собачонке: за хвост ловить, палкой дразнить! — шкуру спущу и отправлю домой раньше времени. Поняли?
Меня накормили подсохшей пшённой кашей, смешанной с остатками борща. С какой жадностью я съел эту гадость, просто невероятно!
За ночь поймал ещё трех крыс. Лис — ни одной. Увидев мои трофеи, он облизнулся. Я не знал, что делать. Но всё-таки отдал ему одну, просто так, а не в обмен на суп. Двух оставил — пусть этот Сиплый придёт и увидит, что я не даром съел его пойло.
Чужой двор
(продолжение воспоминаний)
Опять без даты. На день меня выпустили во двор. Ура! Я опять на свободе!
Хотя что это за свобода? Кругом глухой забор. Поверху натянута колючая проволока. А сад? Сплошная картошка, огурцы, лук и капуста. Лапу поставить некуда. На траве нечего и думать поваляться. Да её и нет, только крапива около забора и кусты репейника за сараем.
Нет, не нравится мне, как живут эти люди. Мама-Маша ни за что бы эту дачу не сняла.
Ночью, когда нас запирают, лис переползает ко мне, и мы вместе обсуждаем наше бедственное положение.
— Тебе что, — говорит он, — ты собака с номером, тебя найдут и возьмут домой. А вот я…
— Это тебе что, — говорю я, — уедешь в город и будешь жить в школе. Ты же любишь биологию, Огонёк!
— Любишь… Тебе бы посидеть всю жизнь в клетке!.. Я — лис, а не кролик. Черепаха и та у нас сбежала…
— Куда?
— В пустыню… Не знаю, дошла ли. Говорят, далеко… А лес-то рядом. Ты думаешь, мне легко слушать, как шумят по ночам сосны, кричат совы и рыба плещется в реке?
Мне стало стыдно. Бедный лис! А я — нечуткая, чёрствая собака. Надо будет подумать, как бы ему помочь.
Ностальгия
(снова дневник)
Числа все ещё не знаю. Украл у новых хозяев карандаш. Поступок плохой. Но что делать? Если мы с лисом отсюда живыми не уйдём, кто-нибудь прочитает эти записки и узнает правду.
Через некоторое время. Оторвался на обед.
Ха! Что за обед! В брюхе булькает, как в бидоне у тёти Груши, когда она идёт разносить молоко. Только не молоко булькает, а вода, в которой плавают горох, картошка и прошлогодние солёные огурцы. И это у них называется рассольником!
Лис взмолился:
— Пират, во имя братства всех четвероногих пойди и укради мяса!
Ничего себе! Сперва — карандаш, теперь — мясо. Что из меня получится? Вор? Но с другой стороны — крыс я уже всех переловил. Огонёк на супах совсем отощал. А я? Сегодня увидел свою тень — не узнал: бесхвостая кошка! «Голодной собаке ворованный кусок не укор. Накорми, тогда и спрашивай честность!» А тут нас двое, и мы одного биологического семейства.
— Огонёк, — воскликнул я. — Есть выход!
— Какой?
— Стащу колбасу. Всю. Насчёт кур пока воздержимся…
Ну и поели мы! Спалось — как никогда. А обоих мальчишек Сиплый выпорол. За обжорство.
Но есть вещи и похуже пустого желудка — тоска. Весь день сижу возле калитки. Прислушиваюсь. Когда кто-нибудь идёт мимо, я вскакиваю, царапаю калитку или стараюсь подсунуть под неё нос. Нос у меня уже вспух. Но никто ни разу возле меня не остановился.
Где же Витя? Пал Палыч? Мама-Маша? Мой умный хозяин уже давно бы должен догадаться, в какую ловушку я угодил.
Один раз я залаял на чьи-то ноги. Но Сиплый очень больно вытянул меня хворостиной. А когда я залаял ещё раз, он взял меня за шиворот, избил, бросил в сарай и пригрозил: «Шкуру спущу!»
Я представил себя совсем без шкуры, и с тех пор лаять у меня не хватает духу.
— А зачем лаять? — сказал лис. — К тебе неплохо относится хозяин. Мог бы и помолчать.
Как я разозлился.
У меня есть один хозяин — Витя, и другого не будет никогда!
— Вас не понял, — невозмутимо отозвался лис. — У меня хозяин — целый класс. Шестой-б. Я лис общий.
Я разозлился ещё больше.
— Если хочешь знать, твой шестой-б никуда не годится! Они устроили тебе каникулы у этих людей. Класс называется!
Мы замолчали.
Потом я извинился. Просто у меня тоска по дому. По счастливому дому и добрым людям. Так и сел бы и завыл бы на весь свет!..
Ватутька, Ватутька! Она меня нашла. Вчера бегала за забором и лаяла изо всех сил. Я тоже тявкнул пару раз. Мы поняли друг друга. Теперь я спасён! Хотя Сиплый и поддал мне сапогом под ребра, так что и сейчас дышать ещё больно. Вот она, собачья жизнь! Как я теперь понимаю тебя, мой друг тёзка Пират!
Совершается невозможное! Витя и Пал Палыч были здесь. Но я не мог подать голос. Морду мне замотали тряпкой, ноги связали и закидали меня всякой рухлядью в сарае. Но лис рассказал мне обо всём, что видел.
Витя и Пал Палыч о чём-то долго разговаривали с Сиплым. С террасы все время трусливо выглядывали ковбои, хихикали и высовывали языки.
— Извините, пожалуйста, — уходя, сказал Пал Палыч, — но вот уже целую неделю мы ищем Пирата.
Подумать только! Ещё извинился! За что? Перед кем?
— А твой молодой хозяин, — сказал лис, — мне показался посмышленее. Он внимательно все осматривал и погрозил ковбоям кулаком.
— Ты его ещё не знаешь, — сказал я. — Витя — это Человек!
— Да-а! — вздохнул лис. — Но Сиплый-то всё-таки обвёл их вокруг пальца.
Первая ласточка
19 августа. Теперь я хоть число знаю — меня разыскивают уже целую неделю, а в плен я попал 12 августа, это я помню точно.
Прямо в суп ко мне упал жёлтый лист, и я съел его.
— Первая ласточка, — сказал Огонёк.
— Где?
— Теперь уже у тебя в брюхе.
— Не чувствую, — сказал я сердито. — В брюхе у меня, как и всегда, только жидкий суп.
— Говоря иносказательно, жёлтый лист — это первая ласточка осени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66