– С твоей стороны неэтично взять и уйти, это слишком просто.
Он вздохнул. Очень удобная философия, но тем не менее он снова оказался в ловушке.
– Хорошо, – согласился он, – я не могу этого сделать так же, как не могу отрицать, что ты моя жена. Так что пойдем выпьем кофе. – Он чувствовал себя обреченным и безразличным. Возможно, так проявляется остаточная форма его стремления к самоуничтожению. Как бы то ни было, он сдался; взяв Кэти под руку, он повел ее по коридору, мимо охранников, к ближайшему кафетерию. – Ты неважно выглядишь, – сказал он. – Плохой цвет лица. И ты слишком напряжена.
– Мне было очень плохо, – призналась она, – с тех пор как ты уехал. Похоже, ты мне действительно нужен.
– Симбиоз, – сказал он. – Опасный.
– Это не так!
– Конечно так. Нет, я не хочу, чтобы все снова было, как раньше. – Он был настроен, по крайней мере в этот момент, очень решительно; он был готов покончить со всем этим раз и навсегда. Поглядев на нее, он сказал; – Кэти, ты на самом деле выглядишь очень больной.
– Это потому, что ты постоянно крутишься рядом с Молом, ты просто привык, что вокруг тебя все Но она стала даже как будто меньше ростом. Что-то исчезло, как будто она высохла. Или даже постарела, но почти незаметно.
Неужели их разлука могла так повлиять не нее? Он очень в этом сомневался. Его жена со времени их последней встречи стала выглядеть слабой и больной, и это ему не нравилось, несмотря на свою неприязнь, он не мог не испытывать озабоченности.
– Тебе следует сходить к врачу, – сказал он, – Пройти полное обследование.
– Боже, – сказала Кэти, – я в полном порядке. Я хочу сказать, что все это пройдет, если мы уладим это недоразумение и…
– Разрыв, – сказал Эрик, – это не недоразумение. Это полный отказ от старого. – Он получил две чашки, наполнил их и заплатил кассиру-роботу.
Когда они уселись за столом, Кэти закурила сигарету и сказала:
– Хорошо, предположим, я на это соглашусь, я же пропаду без тебя, тебе это безразлично?
– Нет, не безразлично, но это не значит…
– Ты позволишь мне погибнуть.
– У меня на попечении есть больной человек, забота о котором занимает все мое время и внимание. Я не могу лечить вас обоих. “Особенно, – подумал он, – если мне этого совсем не хочется.”
– Но все, что от тебя требуется, это… – она вздохнула и хмуро сделала глоток, ее рука, заметил он, дрожала, почти как при болезни Паркинсона. – Просто взять меня обратно. И со мной будет все в порядке.
– Нет, – ответил он. – Я не могу этому поверить. Ты выглядишь более боьной, чем хочешь казаться.
Должна быть какая-то другая причина. “Я не случайный человек в медицине, – подумал Эрик. – Я в силах отличить симптомы серьезного заболевания от простой подавленности”. Но поставить точный диагноз ему не удавалось. – Я думаю, ты знаешь, что тебя беспокоит, – сказал он напрямик. – Тебе следовало бы быть более искренней. Это заставляет меня быть еще более подозрительным; ты не говоришь мне всего, что следует сказать, ты показываешь, что ты не честна и не заслуживаешь доверия. Хорошенькая основа для…
– Хорошо, – она пристально на него посмотрела, – я больна, я это признаю. Но это мое личное дело, тебе не о чем беспокоиться.
– Я бы сказал, что у тебя неврологическое заболевание. Она вздрогнула, краска сбежала с ее лица.
– Кажется, – внезапно произнес он, – я сделаю сейчас нечто слишком отчаянное и неожиданное, но это сделаю и посмотрю, что из этого выйдет, Я собираюсь отдать тебя под арест.
– Но почему? – она смотрела на него в панике, не в силах выговорить больше ни слова, подняла руки, как бы защищаясь, но тут же бессильно их опустила.
Эрик поднялся с места и подошел к служащей кафетерия.
– Мисс, пригласите пожалуйста к моему столику сотрудника Секретной службы. – Он указал на свой стол.
– Хорошо, сэр, – ответила женщина сощурившись, но сохраняя спокойствие. Она повернулась к уборщику посуды, который без дальнейших разговоров бросился на кухню.
Эрик возвратился на свое место напротив Кэти. Он снова принялся за свой кофе, пытаясь сохранять спокойствие и в то же время подготовиться к предстоящей сцене.
– Я полагаю, – сказал он, – что это пойдет тебе только на пользу. Конечно, я не уверен в этом и конца, но думаю так. Ты и сама так думаешь.
Бледная и вся сжавшаяся от испуга, Кзтн умоляла:
– Я уеду, Эрик, я вернусь обратно в Сан-Диего – хорошо?
Нет, – ответил Эрик. – Ты сама виновата. После твоего приезда это стало уже моим делом. Придется отвечать за последствия. – Он чувствовал себя уверенным и спокойным; это была достаточно неприятная ситуация, но он ощущал смутную угрозу чего-то гораздо более худшего.
– Кэти хрипло проговорила:
– Хорошо, Эрик. Я скажу тебе, в чем дело. Я стала наркоманкой благодаря Джи-Джи 180. Это наркотик, о котором я тебе говорила, наркотик, который попробовали мы все, включая Марма Хастингса. Теперь ты все знаешь. Мне нечего больше добавить. И я принимала его еще один раз. Притом, чтобы стать наркоманом, достаточно одного раза. Ты сам понимаешь, все-таки ты врач.
– Кто еще об этом знает?
– Джонас Акерман.
– Ты получила его через корпорацию ТМК? Через дочернюю?
– Д-да. – Она избегала смотреть ему в глаза. Помедлив, она добавила: – Поэтому Джонас и знает; ведь это он достал его для меня – только никому этого не говори, прошу тебя.
– Не скажу. – Способность соображать наконец вернулась к нему. “Не тот ли это наркотик, о котором вскользь упоминал Дон Фестенбург?” Название Джи-Дки 180 всколыхнуло дремлющие в глубине памяти воспоминания. Он изо всех сил пытался вспомнить, – Ты сделала громадную ошибку, – произнес он, – если судить о том” что я могу вспомнить из разговоров об этом фродадрине, как его еще называют. Да, продукция Хазельтина. У стола появился сотрудник Секретной службы.
– Я слушаю вас, доктор?
– Я просто хотел сообщить вам, что эта женщина действительно моя жена. Я хотел бы, чтобы ей разрешили остаться со мной.
– Хороню, доктор, мы проделаем необходимые формальности, уверен, что все будет в порядке. – Агент Секретной службы кивнул и удалился.
– Спасибо, – после паузы произнесла Кэти.
– Пристрастие к такому токсичному наркотику – очень серьезная болезнь, – сказал Эрик, – В наше время даже более опасная, чем рак или обширный инфаркт. Очевидно, скрыть это не удастся. Скорее всего, тебе придется лечь в клинику, ты, вероятно, догадываешься об этом. Я свяжусь с Хазельтином, разузнаю все, что им известно…, но ты должна понимать, это может оказаться безнадежным.
– Да, – она судорожно кивнула.
– И все-таки ты хорошо держишься. – Эрик взял ее за руку; она была сухой и холодной. Безжизненной. Он отпустил ее. – Меня всегда восхищало в тебе одно свойство – ты не труслива. Конечно, с другой стороны, это основное, что довело тебя до такого состояния, у тебя оказалось достаточно смелости, что-бы попробовать новое средство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Он вздохнул. Очень удобная философия, но тем не менее он снова оказался в ловушке.
– Хорошо, – согласился он, – я не могу этого сделать так же, как не могу отрицать, что ты моя жена. Так что пойдем выпьем кофе. – Он чувствовал себя обреченным и безразличным. Возможно, так проявляется остаточная форма его стремления к самоуничтожению. Как бы то ни было, он сдался; взяв Кэти под руку, он повел ее по коридору, мимо охранников, к ближайшему кафетерию. – Ты неважно выглядишь, – сказал он. – Плохой цвет лица. И ты слишком напряжена.
– Мне было очень плохо, – призналась она, – с тех пор как ты уехал. Похоже, ты мне действительно нужен.
– Симбиоз, – сказал он. – Опасный.
– Это не так!
– Конечно так. Нет, я не хочу, чтобы все снова было, как раньше. – Он был настроен, по крайней мере в этот момент, очень решительно; он был готов покончить со всем этим раз и навсегда. Поглядев на нее, он сказал; – Кэти, ты на самом деле выглядишь очень больной.
– Это потому, что ты постоянно крутишься рядом с Молом, ты просто привык, что вокруг тебя все Но она стала даже как будто меньше ростом. Что-то исчезло, как будто она высохла. Или даже постарела, но почти незаметно.
Неужели их разлука могла так повлиять не нее? Он очень в этом сомневался. Его жена со времени их последней встречи стала выглядеть слабой и больной, и это ему не нравилось, несмотря на свою неприязнь, он не мог не испытывать озабоченности.
– Тебе следует сходить к врачу, – сказал он, – Пройти полное обследование.
– Боже, – сказала Кэти, – я в полном порядке. Я хочу сказать, что все это пройдет, если мы уладим это недоразумение и…
– Разрыв, – сказал Эрик, – это не недоразумение. Это полный отказ от старого. – Он получил две чашки, наполнил их и заплатил кассиру-роботу.
Когда они уселись за столом, Кэти закурила сигарету и сказала:
– Хорошо, предположим, я на это соглашусь, я же пропаду без тебя, тебе это безразлично?
– Нет, не безразлично, но это не значит…
– Ты позволишь мне погибнуть.
– У меня на попечении есть больной человек, забота о котором занимает все мое время и внимание. Я не могу лечить вас обоих. “Особенно, – подумал он, – если мне этого совсем не хочется.”
– Но все, что от тебя требуется, это… – она вздохнула и хмуро сделала глоток, ее рука, заметил он, дрожала, почти как при болезни Паркинсона. – Просто взять меня обратно. И со мной будет все в порядке.
– Нет, – ответил он. – Я не могу этому поверить. Ты выглядишь более боьной, чем хочешь казаться.
Должна быть какая-то другая причина. “Я не случайный человек в медицине, – подумал Эрик. – Я в силах отличить симптомы серьезного заболевания от простой подавленности”. Но поставить точный диагноз ему не удавалось. – Я думаю, ты знаешь, что тебя беспокоит, – сказал он напрямик. – Тебе следовало бы быть более искренней. Это заставляет меня быть еще более подозрительным; ты не говоришь мне всего, что следует сказать, ты показываешь, что ты не честна и не заслуживаешь доверия. Хорошенькая основа для…
– Хорошо, – она пристально на него посмотрела, – я больна, я это признаю. Но это мое личное дело, тебе не о чем беспокоиться.
– Я бы сказал, что у тебя неврологическое заболевание. Она вздрогнула, краска сбежала с ее лица.
– Кажется, – внезапно произнес он, – я сделаю сейчас нечто слишком отчаянное и неожиданное, но это сделаю и посмотрю, что из этого выйдет, Я собираюсь отдать тебя под арест.
– Но почему? – она смотрела на него в панике, не в силах выговорить больше ни слова, подняла руки, как бы защищаясь, но тут же бессильно их опустила.
Эрик поднялся с места и подошел к служащей кафетерия.
– Мисс, пригласите пожалуйста к моему столику сотрудника Секретной службы. – Он указал на свой стол.
– Хорошо, сэр, – ответила женщина сощурившись, но сохраняя спокойствие. Она повернулась к уборщику посуды, который без дальнейших разговоров бросился на кухню.
Эрик возвратился на свое место напротив Кэти. Он снова принялся за свой кофе, пытаясь сохранять спокойствие и в то же время подготовиться к предстоящей сцене.
– Я полагаю, – сказал он, – что это пойдет тебе только на пользу. Конечно, я не уверен в этом и конца, но думаю так. Ты и сама так думаешь.
Бледная и вся сжавшаяся от испуга, Кзтн умоляла:
– Я уеду, Эрик, я вернусь обратно в Сан-Диего – хорошо?
Нет, – ответил Эрик. – Ты сама виновата. После твоего приезда это стало уже моим делом. Придется отвечать за последствия. – Он чувствовал себя уверенным и спокойным; это была достаточно неприятная ситуация, но он ощущал смутную угрозу чего-то гораздо более худшего.
– Кэти хрипло проговорила:
– Хорошо, Эрик. Я скажу тебе, в чем дело. Я стала наркоманкой благодаря Джи-Джи 180. Это наркотик, о котором я тебе говорила, наркотик, который попробовали мы все, включая Марма Хастингса. Теперь ты все знаешь. Мне нечего больше добавить. И я принимала его еще один раз. Притом, чтобы стать наркоманом, достаточно одного раза. Ты сам понимаешь, все-таки ты врач.
– Кто еще об этом знает?
– Джонас Акерман.
– Ты получила его через корпорацию ТМК? Через дочернюю?
– Д-да. – Она избегала смотреть ему в глаза. Помедлив, она добавила: – Поэтому Джонас и знает; ведь это он достал его для меня – только никому этого не говори, прошу тебя.
– Не скажу. – Способность соображать наконец вернулась к нему. “Не тот ли это наркотик, о котором вскользь упоминал Дон Фестенбург?” Название Джи-Дки 180 всколыхнуло дремлющие в глубине памяти воспоминания. Он изо всех сил пытался вспомнить, – Ты сделала громадную ошибку, – произнес он, – если судить о том” что я могу вспомнить из разговоров об этом фродадрине, как его еще называют. Да, продукция Хазельтина. У стола появился сотрудник Секретной службы.
– Я слушаю вас, доктор?
– Я просто хотел сообщить вам, что эта женщина действительно моя жена. Я хотел бы, чтобы ей разрешили остаться со мной.
– Хороню, доктор, мы проделаем необходимые формальности, уверен, что все будет в порядке. – Агент Секретной службы кивнул и удалился.
– Спасибо, – после паузы произнесла Кэти.
– Пристрастие к такому токсичному наркотику – очень серьезная болезнь, – сказал Эрик, – В наше время даже более опасная, чем рак или обширный инфаркт. Очевидно, скрыть это не удастся. Скорее всего, тебе придется лечь в клинику, ты, вероятно, догадываешься об этом. Я свяжусь с Хазельтином, разузнаю все, что им известно…, но ты должна понимать, это может оказаться безнадежным.
– Да, – она судорожно кивнула.
– И все-таки ты хорошо держишься. – Эрик взял ее за руку; она была сухой и холодной. Безжизненной. Он отпустил ее. – Меня всегда восхищало в тебе одно свойство – ты не труслива. Конечно, с другой стороны, это основное, что довело тебя до такого состояния, у тебя оказалось достаточно смелости, что-бы попробовать новое средство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64