– Мой лучший друг, назвал он меня.
Тот, которого сейчас хоронят, или что они там делают с трупом. Это меня не интересует, лишь бы его не было здесь, У меня уже есть один, этот, весь изрешеченный пулями, в контейнере. С меня довольно одного; они действуют мне на нервы.
– Что вы с ним собираетесь делать? Молинари обнажил зубы в широкой усмешке.
– Вы, кажется, не поняли, верно? Это предыдущий. Тот, который был перед только что умершим. Я не второй; я третий, – Он приложил руку к уху, – А теперь послушаем, что там у вас – я жду.
– Гм, вам необходимо отправиться в Тиуану к Вирджилу Акерману. Это не должно вызвать подозрения. Мое дело устроить вашу встречу так, чтобы вы могли спокойно поговорить. Я думаю, мне это удастся. Если, конечно,…
– Если Корнинг, главный резидент Лилистар в Тиуане, не доберется до вашего рига первым. Слушайте, я отдам приказ Секретной службе его нейтрализовать. Пока лилистарцы будут его вызволять, пройдет достаточно времени. Мы можем сослаться на их деятельность по отношению к вашей жене, на то, что они сознательно сделали се наркоманкой. Это будет хорошим предлогом. Вы согласны? Да? Нет?
– Это подойдет. – Он снова почувствовал себя совершенно измотанным, даже больше, чем прежде. “Этот день никогда не кончится”, – подумал он; прежняя тяжелая ноша снова пригибала его к земле.
– Я, кажется, вас не слишком воодушевил, – сказал Молинари.
– Напротив. Просто я смертельно устал. – А ведь еще надо ехать обратно в Тиуану, чтобы доставить в ТМК Дег Дал Ила из его комнаты в гостинице “Цезарь”; впереди еще столько дел.
– Кто-нибудь доставит, – проницательно сказал Молинари, – этого рига из гостиницы в ТМК вместо вас. Дайте мне адрес, и я прослежу, чтобы все было в порядке. Вам не нужно больше ничего делать – напейтесь или подыщите себе новую подружку. Или примите еще порцию Джи-Джи 180 и сделайте еще один визит в будущее. Найдите способ развлечься. Как себя чувствует ваша наркомания? Покончили с ней, как я вам советовал?
– Да.
Молинари поднял свои густые брови.
– Черт побери. Любопытно; я думал, что это невозможно. Вам помог ваш контакт с ригами?
– Нет, я получил антидот из будущего.
– Как идет война? Я в отличие от вас не перемещаюсь во времени по вертикали, я двигаюсь только вбок, по параллельным мирам.
– События развиваются не лучшим образом.
– Оккупация?
– Большая часть территории Земли.
– А что со мной?
– Похоже, вам удалось ускользнуть в Ватин-35. Вы продержались довольно долго в надежде на помощь армии ригов.
– Я полагаю, на это у меня были причины, – решил Молинари. – Как ваша жена, Катерине?
– Антидот…
– Я имею в виду ваши отношения с ней.
– Мы разводимся. Это решено.
– Хорошо, – деловито кивнул Молинари. – Напишите для меня адрес, а в обмен я напишу вам одно имя и адрес. – Он взял ручку и бумагу и быстро написал что-то. – Родственница Мэри. Двоюродная сестра. Играет на второстепенных ролях в телесериалах. Девятнадцать лет. Не слишком молода?
– Противозаконно.
– Об этом можете не беспокоиться. – Он перекинул Эрику записку. Она осталась лежать на столе, – В чем дело? – закричал на него Молинари, – Пристрастие к этому наркотику настолько затуманило ваши мозги, что вы не способны уразуметь, что у вас только одна жизнь, и она движется только вперед, а не вбок и не назад? Вы ждете, что вернется прошлый год или чего-то в этом роде?
Эрик дотянулся до записки.
– Вы совершенно правы, Я уже давно жду прошлое года. Но, кажется, он уже не вернется.
– Не забудьте сказать, что это я вас послал, – Молинари и широко улыбнулся, наблюдая, как Эрик складывает записку в бумажник.
Была ночь, Эрик шел по темной боковой улочке, держа руки в карманах и раздумывай, не сбился ли он с дороги. Он не был в Пасадене, Калифорния, уже много лет.
Перед ним темным пятном на фоне ночного неба показалось жилое здание, окна горели в темноте, как глаза какого-то животного. “Глаза, – подумал Эрик, – это зеркало души, но дом есть дом. Что скрывается за ними? Пухленькая – а может и не пухленькая – черноволосая девушка, чьи претензии ограничиваются ролью в двух-трехминутных сюжетах коммерческой рекламы или в чем-то наподобие этого, о чем упомянул Молинари, Которая нужна, чтобы помочь подняться на ноги после болезни, пародия на супружество, взаимопомощь и защиту”. Он вспомнил о Филис Акерман и их недавней беседе по дороге в Вашин-35. “Если я действительно хочу просто заново воспроизвести очередной слепок образца супружества, запечатленного в моем подсознании, мне нужно обратиться к ней; Филис достаточно похожа на Кэти, чтобы мне понравиться. И это мы оба понимаем. И достаточно непохожа, чтобы казаться – просто казаться – чем-то новым. – Внезапно его захватила одна мысль. – Эта девущка из Пасадены; я не сам ее выбрал. Это сделал Молинари. Поэтому есть шанс избавиться от старого клише. И я получу что-то по настоящему новое, а не кажущееся таким”.
Отыскав вход в здание, он вытащил сложенную записку, прочитал еще раз имя, нашел нужную ему кнопку среди множества расположенных на большой медной плите и позвонил с решительностью, заимствованной им у Молинари.
Минуту спустя из громкоговорители раздался приглушенный голос, и на крошечном экране, вделанном в стену над рядом кнопок, появилось изображение девушки.
– Да? Кто это? – На таком смехотворно мелком экране разобрать черты лица было невозможно – оно ему ничего не говорило. Но голос был грудной и мягкий, и хотя в нем присутствовало беспокойство, вполне естественное для одинокой девушки при таких обстоятельствах, в нем чувствовалась теплота.
– Джино Молинари попросил меня заглянуть к вам, – сказал Эрик.
– О! – голос прозвучал взволнованно. – Заглянуть ко мне? Вы уверены, что не ошиблись? Мы встречались только один раз и то случайно.
– Можно мне зайти на минуту, мисс Гарабальди? – спросил Эрик.
– Гарабальди это мое старое имя, – сказала девушка. – Мое имя, под которым я выступаю в телевизионных программах – Гарри. Патриция Гарри.
– Впустите меня, – сказал Эрик, – Прошу вас.
Дверь загудела; он толкнул ее и очутился в фойе. Когда Эрик поднялся на лифте на пятнадцатый этаж и был у ее двери, готовый постучать, он обнаружил, что дверь приоткрыта.
Патриция Гарри, в цветастом переднике и с заплетенными в две косы темными волосами, встретила его улыбкой. У нее было тонкое лицо, сужающееся к подбородку, безупречной формы и темные настолько, что казались черными, губы. У нее были правильные черты лица, очерченные с такой точностью” что могли служить образцом симметрии и соразмерности. Он понял, почему она попала на телевидение; лицо, наподобие этого, освещенное пусть даже имитацией восхищения пивным праздником на Калифорнийском побережье, способно было пробрать любого зрителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Тот, которого сейчас хоронят, или что они там делают с трупом. Это меня не интересует, лишь бы его не было здесь, У меня уже есть один, этот, весь изрешеченный пулями, в контейнере. С меня довольно одного; они действуют мне на нервы.
– Что вы с ним собираетесь делать? Молинари обнажил зубы в широкой усмешке.
– Вы, кажется, не поняли, верно? Это предыдущий. Тот, который был перед только что умершим. Я не второй; я третий, – Он приложил руку к уху, – А теперь послушаем, что там у вас – я жду.
– Гм, вам необходимо отправиться в Тиуану к Вирджилу Акерману. Это не должно вызвать подозрения. Мое дело устроить вашу встречу так, чтобы вы могли спокойно поговорить. Я думаю, мне это удастся. Если, конечно,…
– Если Корнинг, главный резидент Лилистар в Тиуане, не доберется до вашего рига первым. Слушайте, я отдам приказ Секретной службе его нейтрализовать. Пока лилистарцы будут его вызволять, пройдет достаточно времени. Мы можем сослаться на их деятельность по отношению к вашей жене, на то, что они сознательно сделали се наркоманкой. Это будет хорошим предлогом. Вы согласны? Да? Нет?
– Это подойдет. – Он снова почувствовал себя совершенно измотанным, даже больше, чем прежде. “Этот день никогда не кончится”, – подумал он; прежняя тяжелая ноша снова пригибала его к земле.
– Я, кажется, вас не слишком воодушевил, – сказал Молинари.
– Напротив. Просто я смертельно устал. – А ведь еще надо ехать обратно в Тиуану, чтобы доставить в ТМК Дег Дал Ила из его комнаты в гостинице “Цезарь”; впереди еще столько дел.
– Кто-нибудь доставит, – проницательно сказал Молинари, – этого рига из гостиницы в ТМК вместо вас. Дайте мне адрес, и я прослежу, чтобы все было в порядке. Вам не нужно больше ничего делать – напейтесь или подыщите себе новую подружку. Или примите еще порцию Джи-Джи 180 и сделайте еще один визит в будущее. Найдите способ развлечься. Как себя чувствует ваша наркомания? Покончили с ней, как я вам советовал?
– Да.
Молинари поднял свои густые брови.
– Черт побери. Любопытно; я думал, что это невозможно. Вам помог ваш контакт с ригами?
– Нет, я получил антидот из будущего.
– Как идет война? Я в отличие от вас не перемещаюсь во времени по вертикали, я двигаюсь только вбок, по параллельным мирам.
– События развиваются не лучшим образом.
– Оккупация?
– Большая часть территории Земли.
– А что со мной?
– Похоже, вам удалось ускользнуть в Ватин-35. Вы продержались довольно долго в надежде на помощь армии ригов.
– Я полагаю, на это у меня были причины, – решил Молинари. – Как ваша жена, Катерине?
– Антидот…
– Я имею в виду ваши отношения с ней.
– Мы разводимся. Это решено.
– Хорошо, – деловито кивнул Молинари. – Напишите для меня адрес, а в обмен я напишу вам одно имя и адрес. – Он взял ручку и бумагу и быстро написал что-то. – Родственница Мэри. Двоюродная сестра. Играет на второстепенных ролях в телесериалах. Девятнадцать лет. Не слишком молода?
– Противозаконно.
– Об этом можете не беспокоиться. – Он перекинул Эрику записку. Она осталась лежать на столе, – В чем дело? – закричал на него Молинари, – Пристрастие к этому наркотику настолько затуманило ваши мозги, что вы не способны уразуметь, что у вас только одна жизнь, и она движется только вперед, а не вбок и не назад? Вы ждете, что вернется прошлый год или чего-то в этом роде?
Эрик дотянулся до записки.
– Вы совершенно правы, Я уже давно жду прошлое года. Но, кажется, он уже не вернется.
– Не забудьте сказать, что это я вас послал, – Молинари и широко улыбнулся, наблюдая, как Эрик складывает записку в бумажник.
Была ночь, Эрик шел по темной боковой улочке, держа руки в карманах и раздумывай, не сбился ли он с дороги. Он не был в Пасадене, Калифорния, уже много лет.
Перед ним темным пятном на фоне ночного неба показалось жилое здание, окна горели в темноте, как глаза какого-то животного. “Глаза, – подумал Эрик, – это зеркало души, но дом есть дом. Что скрывается за ними? Пухленькая – а может и не пухленькая – черноволосая девушка, чьи претензии ограничиваются ролью в двух-трехминутных сюжетах коммерческой рекламы или в чем-то наподобие этого, о чем упомянул Молинари, Которая нужна, чтобы помочь подняться на ноги после болезни, пародия на супружество, взаимопомощь и защиту”. Он вспомнил о Филис Акерман и их недавней беседе по дороге в Вашин-35. “Если я действительно хочу просто заново воспроизвести очередной слепок образца супружества, запечатленного в моем подсознании, мне нужно обратиться к ней; Филис достаточно похожа на Кэти, чтобы мне понравиться. И это мы оба понимаем. И достаточно непохожа, чтобы казаться – просто казаться – чем-то новым. – Внезапно его захватила одна мысль. – Эта девущка из Пасадены; я не сам ее выбрал. Это сделал Молинари. Поэтому есть шанс избавиться от старого клише. И я получу что-то по настоящему новое, а не кажущееся таким”.
Отыскав вход в здание, он вытащил сложенную записку, прочитал еще раз имя, нашел нужную ему кнопку среди множества расположенных на большой медной плите и позвонил с решительностью, заимствованной им у Молинари.
Минуту спустя из громкоговорители раздался приглушенный голос, и на крошечном экране, вделанном в стену над рядом кнопок, появилось изображение девушки.
– Да? Кто это? – На таком смехотворно мелком экране разобрать черты лица было невозможно – оно ему ничего не говорило. Но голос был грудной и мягкий, и хотя в нем присутствовало беспокойство, вполне естественное для одинокой девушки при таких обстоятельствах, в нем чувствовалась теплота.
– Джино Молинари попросил меня заглянуть к вам, – сказал Эрик.
– О! – голос прозвучал взволнованно. – Заглянуть ко мне? Вы уверены, что не ошиблись? Мы встречались только один раз и то случайно.
– Можно мне зайти на минуту, мисс Гарабальди? – спросил Эрик.
– Гарабальди это мое старое имя, – сказала девушка. – Мое имя, под которым я выступаю в телевизионных программах – Гарри. Патриция Гарри.
– Впустите меня, – сказал Эрик, – Прошу вас.
Дверь загудела; он толкнул ее и очутился в фойе. Когда Эрик поднялся на лифте на пятнадцатый этаж и был у ее двери, готовый постучать, он обнаружил, что дверь приоткрыта.
Патриция Гарри, в цветастом переднике и с заплетенными в две косы темными волосами, встретила его улыбкой. У нее было тонкое лицо, сужающееся к подбородку, безупречной формы и темные настолько, что казались черными, губы. У нее были правильные черты лица, очерченные с такой точностью” что могли служить образцом симметрии и соразмерности. Он понял, почему она попала на телевидение; лицо, наподобие этого, освещенное пусть даже имитацией восхищения пивным праздником на Калифорнийском побережье, способно было пробрать любого зрителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64