Во главе Великого Востока становятся зажиточные титулованные дворяне, что и отражается на высоких взносах, которыми облагаются главные сановники Великого Востока, не только на содержание своей ложи, но и на содержание центрального органа — не менее 150 ливров в год.
Аристократические тенденции заправил Великого Востока сказываются и в образовании особых лож, членами которых была исключительно знать. Так герцог Шартрский основал в 1775 году ложу «Чистоты», в которую вошли отборные представители знати: герцог Шуазель, маркиз Лафайет, маркиз Сен-Жермен, принц Гессе, принц Нассау, маркиз Спинола и др. Особая ложа составляла даже фамильное достояние знатного рода герцогов Бульонов — Великий Восток Бульонов. Положен был предел и притоку членов из мелкой буржуазии: в ложи принимались лишь мастера в искусствах и ремёслах и вовсе закрыт был доступ для актёров.
Ложи окончательно приспособились к существовавшему общественному и политическому строю и деятельность их свелась почти исключительно к делам благотворительности: помощи бедным, воспитанию сирот и подкидышей, поддержке инвалидов. Оставалось объединиться и организоваться.
В это время Орден Старого Послушания отправил эмиссаров, которые основали три новых провинции во Франции: в Лионе, Бордо и Страсбурге. Тогда Бакон де ла Шевали внёс предложение Великому Востоку соединиться с директориями новых провинций Старого Послушания. В 1776 году был заключён договор, по которому ложи Старого Послушания получали представительство в Великом Востоке и сохраняли в то же время полную свободу действий.
Искание тайного смысла — благодатная почва для авантюристов
Европейское общество было охвачено могучим стремлением познать тайны духа и физического мира. Преклонение пред ищущим разумом достигло высшего напряжения и разрешилось мистическим порывом, который захватил со страшной силой даже учёных. Эммануэль Сведенборг — знаменитый шведский учёный математик и естественник, попытавшийся в своих громадных фолиантах подвести итог, объединить всё добытое наукой его времени, превращается в духовидца, разговаривающего с духами умерших; по их рассказам и собственным наблюдениям описывает тайны неба и земли с точностью и грубой реальностью рационалиста-естествоиспытателя. Учение его, представляющее странную смесь элементов рационализма, пережитков мистицизма и бредовых фантазий, переводится на французский язык врачом Шастанье.
Ищущие премудрости обращаются к теософии. Изучается каббала, изощряется аллегорическое толкование символов. Растёт стремление переделывать людей; воспитывать новое нравственное чувство; отыскать точную форму непостижимого Божества. В пылком энтузиазме искатели задавались целью приподнять завесу, скрывающую мировые загадки, уловить тайну жизни, творчества, смерти.
Наступила благодатная пора для самозванных мудрецов и целителей, которых считали обладателями алхимической мудрости — философского камня и жизненного эликсира.
Одно из видных мест среди этих авантюристов занимает граф Сен-Жермен. Он последовательно является почти во всех европейских государствах во второй половине XVIII века под самыми разнообразными именами: графа Зароги, князя Ракочи, генерала Салтыкова, маркиза Монферата, графа Беллами, графа Вельдона, графа Сен-Жермена. Всё в нём. таинственно и необычайно для глаз легковерного общества: и происхождение, и сама жизнь, и смерть. Португалец ли он, испанец, еврей, француз или русский — никто не мог сказать с уверенностью. Ему дают несколько отцов и одну мать: вдову Карла II испанского, королеву Марию. Сам он уверял принца Карла Гессенского, что родился от первой жены венгерского принца Ракочи.
Всегда изысканно одетый, ни в чём не нуждавшийся, с благородной осанкой, он был хорошо принят при французском дворе, пользовался благоволением Людовика XV, считался большим вольнодумцем и чародеем. Знаток истории, он хорошо умел использовать впечатление, которое создавалось у его знакомых, слушавших его точные описания жизни и мыслей давно умерших исторических деятелей. Немудрёно, что легковерные считали его пятисотлетним стариком, в то время, как ему не было и восьмидесяти лет.
Несколько удачных советов медицинского характера создали ему славу лекаря, которую он искусно поддерживал, продавая особый целебный чай Сен-Жермен. Прекрасный знаток драгоценных камней, он однажды предложил Людовику XV улучшить качество одного из принадлежавших королю бриллиантов, вернул обратно камень большой ценности и тем снискал себе славу обладателя философского камня. Ловкий шарлатан подсмеивался над легковерными, но не мешал сплетням, создавшим ему ореол чудотворца. Принятый в члены Ордена Старого Послушания, он был убеждённым атеистом. Вечный скиталец но Европе, едва ли не тайный шпион французского двора, он скончался на руках принца Гессенского, сумев до самой смерти поддерживать в своём сиятельном гостеприимном хозяине чувство почтительной доверчивости и благоговейного преклонения.
Не менее его обращал на себя внимание выступивший позже в Париже чародей, называвший себя графом Калиостро. Непостижимая смесь обмана и самоуверенности, образованности и невежества, красноречивый авантюрист и шарлатан-мистик неутомимо менял арену своих действий и своё имя. Здесь граф Феникс, там граф Пеллегрини, он производил неотразимое впечатление на доверчивых простаков. В его Парижском салоне, убранном с восточной пышностью, стоял бюст Гиппократа и висела в особой рамке странная кощунственная молитва:
«Отче Вселенной, Ты, которому все народы поклоняются под именем Иеговы, Юпитера и Господа, Верховная и первая причина, скрывающая Твою сущность от моих глаз и показывающая мне только моё неведение и Твою благость, дай мне в этом состоянии слепоты отличить добро от зла и оставлять человеческой свободе её права, не посягая на Твои святые заповеди. Научи меня бояться пуще ада того, что мне запрещает моя совесть и предпочитать самому небу то, что оно мне велит…»
Во Франции он положил основание ложам египетского ритуала, имевшего целью физическое и духовное возрождение. Сам он, под именем Великого Кофты, стоял во главе своей системы, которая была доступна для обоих полов. Высокопоставленные люди вроде герцога Монморанси-Люксембурга и кардинала де Рогана покровительствовали ему, даже учёные поддались его шарлатанству. Духовидец и вызыватель умерших, возродитель юности — он долго дурачил легковерное парижское общество, пока не был запутан вместе со своим учеником кардиналом де Роганом в процессе но поводу похищения ожерелья. Освобождённый, он, однако, вынужден был оставить Францию, вскоре попал (проездом через Италию) в руки святейшей инквизиции и умер, осуждённый на пожизненное заключение в тюрьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143